Читать книгу "Две луны - Шарон Крич"

Немного позже, когда мы с Фиби спустились вниз, мы застали миссис Уинтерботтом за разговором с Пруденс.

– Тебе не кажется, что я веду неполноценную жизнь? – спрашивала она.

– О чём это ты? – удивилась Пруденс, наводившая лоск на свои ногти. – У нас не осталось жидкости для снятия лака?

Фибина мама молча принесла из ванной комнаты пузырёк с жидкостью для снятия лака.

– Ага! – сказала Пруденс. – И пока я не забыла: ты не подошьёшь подол у моей коричневой юбки, чтобы завтра мне было что надеть? Ну пожалуйста? – Пруденс кокетливо наклонила голову, дернула себя за локон, в точности повторяя жест Фиби, и слегка надула губки.

– Пруденс не умеет шить? – удивилась я.

– Конечно, умеет, – ответила Фиби. – А что?

– Мне просто непонятно, почему бы ей самой не подшить свою юбку.

– Сэл, ты иногда становишься ужасной занудой.

Перед тем, как я собралась идти домой, миссис Уинтерботтом протянула Пруденс коричневую юбку с заново подшитым подолом, и всю дорогу до дома я думала о миссис Уинтерботтом и о том, что она имела в виду под ограниченной жизнью. Если ей не нравится вся эта выпечка, и уборка, и подавание пузырьков с жидкостью для ногтей, почему она это делает? Почему не предложит им хоть что-то сделать самим? Может, она боится, что тогда для неё вообще не останется дел? Она никому не будет нужна и превратится в невидимку, которую никто не замечает.

Когда я в тот вечер вернулась домой, папа протянул мне сверток со словами:

– Это от Маргарет.

– Что там?

– Не знаю. Открой и посмотри.

Это оказался свитер. Я сунула его обратно в коробку и пошла наверх. Папа пошёл за мной вслед:

– Сэл! Сэл? Он тебе нравится?

– Он мне не нужен.

– Она же просто пытается… Ты ей нравишься…

– Мне плевать, нравлюсь я ей или нет.

Папа немного помялся в нерешительности и сказал:

– Я бы хотел рассказать тебе кое-что о Маргарет.

– Ну а я не желаю этого слышать.

Я чувствовала себя до невозможности вредной. И уже когда папа вышел, у меня в ушах всё ещё звучал собственный голос.

«Я не хочу этого слышать».

Ну в точности как Фиби.

Глава 15

Закуска для змеи

Южная Дакота встретила нас жуткой жарой. В Сиу-Фолс дедушка снял рубашку. Проезжая Митчелл, бабушка расстегнула платье да самого пояса. И как только мы выехали за городскую черту Чемберлена, дедушка свернул к реке Миссури. Он остановил машину под большим деревом, бросавшим тень на песчаный берег.

Бабушка с дедушкой моментально скинули обувь. Было очень тихо и жарко-жарко-жарко. Тишину нарушало лишь карканье ворон где-то выше по течению да шум машин далеко на автостраде. Духота давила, словно подушка, прижатая к моему лицу, а волосы превратились в горячее тяжёлое одеяло на спине и шее. Было так жарко, что вы буквально чуяли, как под солнцем раскаляются камни и спекается глина на речных берегах.

Бабушка сняла через голову платье, а дедушка расстегнул брюки и позволил им свалиться на землю. Они принялись брызгать друг в друга водой, зачерпывая её пригоршнями и с наслаждением умываясь. Потом они отошли от берега, где воды было по колено, поглубже и сели на дно.

– Иди сюда, цыплёночек! – позвала бабушка.

– Здесь так хорошо! – вторил ей дедушка.

Я в нерешительности оглянулась. Вроде бы никого. И вода на вид была такой чистой и прохладной. Бабушка с дедушкой сидели в реке, безмятежно улыбаясь. Я прошлёпала к ним и тоже села. Это было небесное наслаждение – чувствовать, как тело щекочут прохладные струи, и смотреть на высокое чистое небо над головой и деревья на берегу.

Волосы заструились вокруг меня. У мамы были длинные чёрные волосы, как у меня, но она постриглась за неделю до того, как ушла от нас. И папа сказал мне:

– Не стриги свои, Сэл. Пожалуйста, не стриги свои.

И мама сразу заметила:

– Я так и знала, что ты будешь недоволен, если я постригу свои.

– Я ни слова не сказал о твоих волосах, – возразил папа.

– Но я знаю, что ты подумал.

– Я обожал твои волосы, Сахарок.

Я сохранила её волосы. Я собрала их с пола в кухне в пластиковый пакет и спрятала под половицей у себя в комнате. Они и сейчас лежали там, вместе с открытками, которые она посылала.

Пока мы с бабушкой и дедушкой сидели в реке Миссури, я старалась не думать про открытки.

Я старалась сосредоточиться на прохладной воде и высоком небе. И всё получалось превосходно, если бы не настырные вороны со своим кар-кар-кар.

– Мы здесь надолго? – спросила я.

И тут откуда ни возьмись появился мальчишка. Дедушка увидел его первым и прошептал:

– Держись сзади меня, цыплёночек. И ты тоже, – велел он бабушке.

Мальчишка был лет пятнадцати или шестнадцати, с нечёсаными тёмными волосами. На нём были только голубые джинсы, а голый торс был загорелым и мускулистым. В руке он держал длинный охотничий нож, а на поясе болтались ножны. И он стоял прямо над дедушкиными брюками, брошенными на песке.

Я вспомнила Фиби и подумала, что, окажись она сейчас здесь, сразу бы решила, что это псих, который порежет нас на куски. Я бы хотела, чтобы мы не останавливались у реки и чтобы мои бабушка с дедушкой вели себя осмотрительнее, может даже чуть-чуть как Фиби, видевшая опасность везде и всюду.

Мальчишка всё ещё разглядывал нас, когда дедушка поздоровался:

– Привет.

– Это частная собственность, – заявил мальчишка.

– Неужели? – дедушка не спеша оглянулся. – Но здесь нет никаких знаков.

– Это частная собственность.

– С каких это пор? – возразил дедушка. – Это же река. Я ещё не слышал, чтобы река была чьей-то собственностью.

Но мальчишка поднял дедушкины брюки и сунул руку в карман.

– Земля, на которой я стою, – частная собственность.

Я боялась этого мальчишку и хотела, чтобы дедушка что-то сделал, но он оставался нарочито спокойным и уверенным. Он вёл себя так, будто ему на всё наплевать, однако я видела, что он тоже встревожен, потому что он незаметно постарался заслонить собой нас с бабушкой.

Я ощупала возле себя речное дно, нашла плоский камень и пустила его вскачь по воде. Мальчишка проследил за камнем, считая прыжки.

Змея мелькнула вдоль берега и соскользнула с берега в воду.

– Видишь вон то дерево? – дедушка показал на старую иву, наклонившуюся над водой возле того места, где стоял мальчишка.

– Да, вижу, – он принялся шарить в другом кармане в дедушкиных брюках.