Читать книгу "Античная философия. Краткий курс - Елена Пронина"

Геометрические фигуры являлись одновременно и телесными фигурами. Они сопоставлялись с природными стихиями, например, огонь – с пирамидой, земля – с кубом, воздух – с восьмигранником, а вода – с двадцатигранником. По сути дела, пифагорейцы осуществляли геометрическую интерпретацию физических объектов, предваряя тем самым современную математическую физику.

В пифагорейской философии учение о числах тесно связано с учением о противоположностях и гармонии. По свидетельству Аристотеля, пифагорейцы все числа делили на четные и нечетные. Только в единице еще нет разделения на четное и нечетное: если ее прибавить к четному числу, то получится нечетное, а если – к нечетному, то – четное. Таким образом, единица является составной частью как четных, так и нечетных чисел.

Раздвоение начинается с числа 2, поэтому в нем нет совершенства. Нечетное число совершеннее четного, поскольку в числе 3 единица сливается с числом 2 и означает первое примирение противоположностей.

Разделение чисел, каждому из которых соответствовала определенная вещь, на четные и нечетные натолкнуло пифагорейцев на мысль о противоречивой природе всего существующего. Они заявили, что весь мир состоит из десяти[42] начал, каждое из которых распадается на противоположности: граница и безграничное, нечет и чет, одно и много, право и лево, мужское и женское, покоящееся и движущееся, прямое и кривое, свет и тьма, добро и зло, квадрат и разносторонний прямоугольник[43].

Особое значение для Пифагора имели противоположности границы и безграничного, или предельного и беспредельного. Стремясь объяснить происхождение и устройство Вселенной, он исходил из того, что мир состоит из взаимодействия огня и воздуха. Возникновение мира – это результат ограничения беспредельной воздушной пустоты огнем. Пифагор огонь считал пределом, который и дает начало отдельным вещам.

В космогонии Пифагора огонь образует центр Вселенной, сохраняет порядок в ней и притягивает к себе ближайшие части беспредельного пространства. Около центрального огня вращаются шарообразная, вращающаяся вокруг своей оси и населенная со всех сторон Земля и другие небесные тела. Своим вращением около центра они производят ряд тонов, сочетание которых составляет гармонию.

Гармония — это соединение, смешение противоположностей. Для пифагорейцев гармония – высший мировой закон. Без гармонии мир не смог бы существовать, поскольку именно она удерживает противоположности предела и беспредельного, огня и воздуха.

Пифагорейцы создали учение о гармонии небесных сфер. Они утверждали, что планеты, проходя сквозь эфир, издают звуки разных тонов в зависимости от своих размеров, скорости движения и удаленности от Земли. Но человек их не слышит. Только Пифагор, единственный из смертных, мог слышать гармонию небесных сфер в их вечном движении. Это движение создает гармонию звука потому, что неизменная правильность этих движений обусловлена действием чисел, пропорциональность которых есть гармония.

В понимании пифагорейцев Вселенная, создаваемая числом и противоположными началами, которые примиряет гармония, не может быть ничем иным, кроме как Космосом, совершенным и упорядоченным. Саму Вселенную они стали признавать числом и гармонией.

Однако так было не всегда. Первоначально и сам Пифагор, и ранние пифагорейцы считали, что числа – это живые, действенные материальные тельца, которые обладают вполне конкретными качествами, имеют определенные пространственные формы, отделены друг от друга пустотой и чувственно воспринимаются. Их можно слышать, как музыкальные тоны. Другими словами, подобно ионийским натурфилософам, пифагорейцы признавали основу всего сущего материальной. В силу этого Аристотель причислял пифагорейцев, как и ионийцев, к гиликам[44].

Но постепенно в пифагореизме все отчетливее проявлялась тенденция отхода от понимания вещей как суммы конечного количества материальных телец (чисел). В итоге число как сущность и основа всех вещей, всего существующего превратилось в самостоятельную идеальную сущность, отличную от вещей и противостоящую им. Число стало трактоваться в качестве прообраза вещей. Такая трактовка числа наметила путь к становлению идеалистической философии в античности.

Придание числу господствующего значения привело к его абсолютизации, к мистике чисел. В пифагореизме Бог обозначался единицей (1); Бог, проявленный в двух своих началах (мужского и женского), – числом 2; мир, проявленный как мир божественный, природный и человеческий, – числом 3. Четверица (4) заключала в себе тайну декады (10), которая, как отмечалось выше, образуется из сложения первых четырех чисел. Декада – священное число, так как все остальные числа есть лишь повторение первых десяти.

Числа 1, 2, 3, 4 также считались священными, поскольку, складывая или помножая их между собой, можно получить все остальные числа. Число 7 означало число великих посвященных и тоже было священным.

Поскольку все в мире подчиняется числам, то познать мир – это значит познать управляющие им числа. Один из наиболее известных пифагорейцев Филолай (ок. 470 – ок. 385 до н. э.) утверждал, что предметом познания может быть лишь то, что доступно количественным измерениям.

По сути дела, пифагорейцы поставили вопрос о значении количественной стороны мира, правда, выделив при этом лишь эту одну грань в его понимании.

Задачей Пифагорейского союза как религиозно-этического ордена его основатель считал очищение души и общества.

Пифагорейцы первыми в античной философии сделали душу предметом философских размышлений (рефлексий). Душу человека, писал Диоген Лаэртский, они делили на три части: «сознание, интеллект и эмоции. Сознание и эмоции есть и у других животных, а интеллект – только у человека. Область души простирается от сердца до головного мозга. Эмоциональная часть находится в сердце, а интеллект и сознание – в головном мозге… Интеллектуальная [часть души] бессмертна, остальные смертны… Оковы души – вены, артерии и жилы, когда же она превозможет [их] и, оставшись наедине с собой, обретет покой, то оковами ее становятся мысли и поступки. Извергнутая [из тела после смерти], она блуждает по земле в воздухе… Чистые души отводят к высочайшему [эфиру?], а нечистым не разрешается приближаться ни к тем, ни друг к другу… Весь воздух полон душ…»[45].

Человек должен жить не для тела, а для души. Жизнь для души состоит в очищении души от греха, за который душа расплачивается своим пребыванием в теле. Очищение – тот путь, который позволяет душе освободиться от бесконечных реинкарнаций и воспарить к «высочайшему эфиру». В отличие от орфиков, полагавших, что очищению души способствует исполнение религиозно-мистических обрядов, пифагорейцы надежное средство очищения души видели в занятиях науками. Правда, чистота может быть достигнута и «омовениями и окроплениями, а также неприкасанием к трупам, роженице и всякой скверне и воздержанием от мертвечины и мяса, от триглы и чернохвостки, яиц и яйцекладущих, бобов и всего прочего, что запрещают и совершающие обряды в храмах»[46]. В пифагореизме, как видим, благополучно уживались научно-философские изыскания с народными верованиями.