Читать книгу "Пятьдесят лет в Российском императорском флоте - Генрих Цывинский"

Войдя на рейд, клипер отсалютовал нации, потом адмиралу и стал на якорь. С адмиральского корабля прибыл лейтенант поздравить с приходом и сообщил командиру, что сейчас после отдыха, т. е. в 2 часа дня прибудет адмирал Лессовский и сделает смотр. На приготовление к смотру адмирал нарочно не дал времени, чтобы судить, какой вид имеет клипер в морском переходе, а не прибранный к смотру. Офицер был в трауре с эполетами, покрытыми крепом, по случаю смерти императрицы Марии Александровны. Со всех сторон клипер окружили японские шлюпки (фунэ) с съестными торговцами, знакомыми всему русскому флоту. Тут были Бенгоро-сан, Сига-сан, Иезаки-сан («черепаха-человек»), Бемомото-сан, Цанитара-сан, хозяйка ресторанов в Иносе, Юматсу-сан и многие другие. Раскланявшись с ними, хорошо их знавший наш старший офицер попросил их удалиться от борта на время ожидаемого смотра и приехать потом.

В 2 часа ровно прибыл на клипер Степан Степаныч, невысокого роста, широкоплечий, подвижный старик хохлацкого типа с белыми усами, черными большими глазами и черными густыми бровями. Он быстро обошел фронт, поздравил с приходом, обежал весь клипер до трюмов включительно, на ходу задавая отрывистые вопросы. Своим орлиным опытным глазом он успел все рассмотреть и, вызвав команду наверх, объявил командиру, что клипер в отличном порядке. Дал 5 дней сроку на отдых и приказал быть готовыми взять адмирала Асланбекова и с ним обойти порты Японии и отправиться во Владивосток. Офицеры с судов эскадры сообщили нам известия из России, говорили о переговорах с Китаем, о готовности эскадры к войне, о дружественном отношении к нам Японии и прочее.

Приехал наконец и наш русский консул (в Нагасаки был консул штатный, т. е. правительственный чиновник, он был очень рассеян и неаккуратен, не знал русских судов, перепутывал почту и вообще обладал всеми качествами, не подходящими блюстителю интересов русских подданных в иностранном государстве), привез нам давно ожидаемую почту, но, к сожалению, не нашу, а адресованную на клипер «Джигит», ушедший во Владивосток. Он по своей обычной рассеянности нашу почту отослал во Владивосток, и мы, не получая писем от выхода из Бреста (февраль), получим их, благодаря нашему консулу, только через два месяца во Владивостоке.

Вернувшись к нам вторично, японские торговцы с низкими поклонами приветствовали нас и заполнили кают-компанию, устроив в ней выставку своих изящных изделий: тут были золотые и серебряные кортики, броши, сабли, черепаховые веера, портсигары, рамки, гребенки, вазы фарфоровые и клоазоне, сервизы, лаковые чашки, пепельницы, тарелки, старинные японские сабли и прочее, и прочее… У нас глаза разбегались, и все хотелось купить, но офицеры с эскадры удерживали нас, советуя не торопиться набрасываться в первый же день на эти «дрова», что за долгое пребывание в Японии мы успеем осмотреться и всего накупить с основательным выбором и, наконец, что все японские изделия в Иокогаме в большем выборе и гораздо дешевле и лучше.

На клипере не сиделось, и нас потянуло на берег повидать Нагасаки и хотя бы пообедать в хорошем отеле, так как наш судовой повар, задержанный смотром адмирала, еще не вернулся с берега с провизией и не успел бы к сроку приготовить обед. На набережной нас обступили десятка два рикшей и с криками «рус», «рус» брали нас с боем и, посадив в коляски, помчались без оглядки в кильватер друг другу по узким улицам города. Уже стемнело, в дверях магазинов мерцали бумажные фонари, и на порогах сидели торговцы, поджавши ноги, обмахиваясь веерами и вглядываясь пристально в наш быстро мчавшийся кортеж. Мы ехали долго; проехав весь город, передний рикша, а за ним и весь отряд, круто завернув в окраинную улицу, остановился как вкопанный у ряда домов, ярко-освещенных. Все выскочили из колясок, спрашивая друг друга, зачем нас привезли в чайные (публичные) дома? Ведь мы ехали в ресторан обедать. Но оказалось, что на головном рикше сидел наш офицер-новичок, не бывавший в Японии, а его возница, не спросивши его, поскакал прямо за город, полагая, что русским молодым офицерам некуда больше ехать, как в чайные дома. Недоразумение выяснилось, и мы поехали в один из лучших ресторанов.

После обеда поехали посмотреть гейш, а затем за город, в чайные дома.

Хозяйка ресторана, приветливая японка, угостила нас даже настоящею водкой и русскими закусками: икрой, балыком, огурцами и проч., приобретаемыми у буфетчиков Добровольного флота, привозящих эти продукты из Одессы. После обеда поехали посмотреть гейш, а затем за город, в чайные дома. Гейши — это молоденькие мусумэ, разодетые в богатые киримоны с необычайно сложной прической и ярко накрашенным миловидным детским лицом. Под заунывный шамшин музыканта они танцуют с веером в руках и гнусаво тянут однообразную мелодию; на ногах короткие чулки (мужские носки) с большим пальцем и сандалиями. Танцы совершаются на бамбуковых циновках и состоят из разного топтания на одном месте. Обыкновенно несколько гейш изображают какую-нибудь пантомиму. У каждой гейши имеется обычно свой постоянный обожатель из городской буржуазной молодежи; ему гейша верна до тех пор, пока он ее не покинет; после чего она переходит к другому. Зрители рассаживаются кругом на циновках, пьют сакэ или оча (чай) и едят миканы и разные сласти. Нам, новичкам-профанам, гейши не понравились, но в Японии между европейцами есть много любителей этого своеобразного балета.

Чайные дома расположены за городом, занимая целый квартал. В каждом доме десятка два молодых девиц, по-японски красивых и миловидных; они обыкновенно сидят на выставке в широком окне, выходящем на улицу, и изображают неподвижную живую картину, но при нашествии компании посетителей вся эта ватага девиц срывается со своих мест и, окружив гостей, приветливо и мило ухаживает за ними, угощает чаем и фруктами, а затем разыгрывает под музыку одну из пантомим, в конце которой все танцовщицы оказываются в костюме Евы. Такой спектакль нашей молодежи понравился гораздо больше, чем гейши.

Город Нагасаки расположен у подножия гор, окружающих одну из живописнейших в мире бухт; это совершенно закрытая от океанских волн бухта длиною около 3 миль и шириною полмили. На правом берегу расположен собственно город, а левый берег застроен доками, портовыми мастерскими и пресловутой деревней Иносой (русская колония). Над городом амфитеатром разбросаны в горах живописные японские домики и коттеджи консулов и всех тех богатых жителей, кои не обязаны по роду своих занятий тесниться в низколежащем старом городе с узенькими улицами и густо скученными торговыми конторами и рынками. Много магазинов с японскими изделиями из фарфора, черепахи, слоновой кости, дерева, шелка и проч. При каждом съезде на берег невольно глаза на них разбегаются и что-нибудь купишь. Подробно описывать город нет надобности, так как он много раз описан путешественниками. Лучше проехать в Иносу и посмотреть, как живут на дачах русские молодые офицеры со своими «временными женами».

ИНОСА

Подплывая на шлюпке к Иносе, вы невольно обратите внимание на несколько десятков японских фунэ (шлюпки), теснящихся у самой пристани, это собственные «экипажи», нанятые помесячно каждым офицером для постоянного сообщения своего корабля с берегом, где проживает на даче «супруга».