Читать книгу "Чжуан-Цзы Бронислава Виногродского. Книга о знании и власти - Бронислав Виногродский"

Дыров ему на это говорит:

– Наставления – это же просто слова. А дело ведь в состояниях. Ты сначала постом очистись. Тогда смогу наставить. Воплощая свои замыслы, обязательно сталкиваешься с сопротивлением. Сами обстоятельства внешнего мира – это препятствие к воплощению замыслов, являющиеся одновременно и почвой для воплощения своих намерений. Здесь не может быть легкости, ибо она не соотносится с ясностью Небес. Это труд, где нужно владеть необходимыми навыками, чтобы этот труд получался легче. Но даже и обладая навыками, если ты не имеешь достаточно силы и легкости в пределах своего тела сознания, то любое действие будет для тебя неприятно и утомительно.

Лик, опять немного подумав, сказал в ответ Дырову:

– Как вы знаете, учитель, я ведь живу в очень бедном доме. Очень стеснен в обстоятельствах этого мира. Поэтому последние несколько месяцев у меня не было ни одного случая, чтобы я употребил вино или мясо. Все только постное. Так что мне и поститься нарочно не надо. Можно считать, что я уже и попостился, и очистился.

В ответ Дыров ему сразу же сообщает:

– Пост посту рознь. И если ты не ел мяса и не пил вина в течение какого-то времени в связи с обстоятельствами нужды и бедности, то это совсем не то же, что отказ от этих же вещей при возможности от них не отказываться. Такой пост подходит для проведения молитвенных обрядов. А для того чтобы очистить сердце, нужно очиститься в самых тонких и глубинных своих состояниях. Вещество этих состояний очень тонкое и неуловимое обычными чувствами обыденного сознания. Чтобы воздействовать на свои состояния духа, следует делать совсем другие усилия. Это не то же, что удерживаться от соблазна вкусового свойства или не давать себе возможности повеселиться с друзьями, употребив горячительный напиток. Разум нужно очищать по-другому.

А Вертящий снова спрашивает Дырова:

– Вот это действительно очень важно. Это именно то, что хочется научиться правильно делать. Управлять своими состояниями, не обусловливаясь внешними воздействиями постоянно подстерегающего тебя мирского потока привычной обыденной скверны. Можно ли узнать у вас, учитель, как нужно очищать разум?

Дыров в ответ ему объясняет:

– Главное, собрать свою волю. Ибо воля – это очень тонкое ощущение, и если тебе удается ухватить и удерживать это ощущение, ты сможешь проводить в действие многие намерения, идущие из глубин твоего сердца, гораздо более точно и легко, чем это делается простым усилием грубого человеческого видения. Когда ты собираешь воедино волю, то слушаешь не ушами, а разумом. То есть нужно увеличить глубину своего слуха. Когда ты начинаешь слушать свои состояния, когда пытаешься слухом уловить, что в тебе в этот миг действительно происходит, очищая его от суматошного потока переживаемых образов, тогда и замечаешь, что в смене состояний есть свой особый лад, и состояния твои очень походят на колебания струн постоянно расстраивающегося музыкального инструмента. Чтобы он правильно звучал, этот инструмент, орудие отстройки состояний внешнего мира, нужно сделать свой слух очень тонким и глубоким, отключив его от звучаний внешней среды. А если постараться выразить мою мысль еще точнее, то слушать нужно не разумом, не духом, а силой дыхания.

Пусть даже и слух твой замрет в ушах, а разум остановится в сердце так, чтобы прекратилось постоянное суетливое шуршание в мыслях. Это же мысли и шуршат. Постоянное шуршание ума очень похоже на прогулку в тишине снежного леса. Только когда вдруг останавливаешься, ты понимаешь, как много от тебя шума. Потому что, совершая привычные движения, ты не слышишь остального мира. А остальной мир всегда звучит в тишине. Чем гуще и устойчивей эта тишина, которая не обязательно является отсутствием звуков, тем отчетливее в ней звучание этого мира.

Мудрый человек производит густую тишину вокруг себя не потому, что удерживается от движения мысли и произнесения звуков, направленных вовне с желанием поменять внешние обстоятельства, а посредством успокоения всех движений духа в пространстве своего осознанного тела. Так же и пустота, подобно тишине молчания, становится лишь вмещающим сосудом для силы дыхания в тебе. И когда входящее в тебя движение мира ты воспринимаешь пустотой, заполняющей пространство сознания, через которое проходит сила дыхания, тогда ты начинаешь проявлять в себе то, что должно быть всегда проявленным в своей безграничной прозрачности. Только в пустоте пустого дыхания, свободного от любых твоих произвольных или непроизвольных усилий, виден Путь.

Пустотой очищается разум. Пустота – это молчание внутри, которое рождается в такой тонкости слуха, о которой носитель обыденного сознания не просто не смеет помыслить, а даже и не подозревает о самой такой возможности – сметь или отваживаться слышать неслышимое. Ибо неслышимое это вполне слышимо. И тишина бывает разной, и каждая тишина окрашена в свой цвет светимостью своей, подходящей только для нее пустоты.

Вертящий Лик, здесь уже совсем притихший и озадаченный, молвил:

– Учитель, ведь что сейчас произошло? Я как услышал ваши слова про то, как пост нужно держать, как будто что-то во мне щелкнуло и переключилось. Как вспышка озарения, в пламени которого сгорел я прежний, и появился из этого нестерпимого сияния кто-то новый и иной, тому прежнему совсем не знакомый. Но ведь и того не осталось, и это новое во мне еще не определилось в обликах и оболочках, воспринимаемых через внешний взгляд тканей. Я, пока не воспринял вашего наставления, действительно был Ликом, чувствовал себя таковым, то есть тут же привычно откликался всем своим существом на этот способ называния одной из проявленных оболочек великого духа мира. А как услышал я ваши слова, так этого Лика больше не стало. Можно ли это назвать пустотой?

Наставник сказал ему в ответ:

– Есть, конечно, вероятность, что ты действительно что-то понял из сказанного мной. Вот что я до тебя хочу донести. Если этот твой правитель – такой коварный, опасный, хитрый и свирепый тигр, а именно так ты и должен его себе представлять, ибо только работа с подобным образом позволит тебе сохранить надлежащее и единственно подходящее для этого дела состояние. Так вот, представь его себе в виде опасного тигра в клетке. Именно такова степень опасности, которой ты подвергаешь себя, вступая в подобные игры. Можешь войти теперь в его клетку, там поиграть немного с голодным зверем?

Только чтобы на всем этом временном отрезке сохранить тебе правильное состояние, которое обезопасит тебя, с одной стороны, и дасттебе возможность решить свои задачи – с другой, нужно избавиться от тщеславия и гордыни. Гордыня и тщеславие всегда между собой взаимосвязаны столь тесно, что разделить их бывает подчас очень трудно или даже вообще невозможно. То есть тщеславия нужно избегать. И что это за состояние, ты понимаешь? Это не просто переживание автора, желающего признания публики или даже стремящегося услышать любое хвалебное слово в свой адрес от кого угодно, лишь бы похвала была и признание было. Изнутри что-то давит на пространство твоей личности, заставляя тебя надуваться и выходить за пределы своей природной ограниченности не на самом деле, а лишь в отраженных представлениях людей вокруг тебя. Избавиться от него можно только посредством воздержания от любых состояний.