Читать книгу "Истовик-камень - Мария Семенова"

– Да. И скоро мы все пожалеем, что не нам выпала егодоля.

Волчонок поскрёб выгоревшие на солнце вихры.

– Там так плохо? Нас будут всё время бить, чтобыработали?..

Пожилой раб усмехнулся:

– Бить будут тех, кто не выполнит дневного урока, ноэто не главное. Мы будем работать глубоко в недрах, там, куда не заглядываетсолнце. В подземных забоях только горят факелы, из-за которых воздух делаетсятяжёлым и почти негодным для дыхания. И там всё время смрад, потому что вокругмного людей, годами не мывшихся и не менявших одежды. Все они ещё и справляютнужду прямо там, где работают… – Он помолчал и добавил: – А драгоценныекамни, которые вот так добываются, сияют потом в коронах вельмож. Ими украшаютсебя дочери государей… И купчихи, дорвавшиеся до богатства…

Щенок впервые подал голос:

– Ты говоришь так, как будто сам побывал там.

Он сильно шепелявил из-за отсутствия переднего зуба.

Дистен передёрнул плечами.

– Я слышал рассказ человека, вышедшего оттуда…

– Вышедшего? – насторожил уши Щенок. – Как жеэто у него получилось?

А Волчонок добавил:

– Ты говорил, все попадают в отвалы…

– На самом деле не все, просто среди нас, тех, ктоздесь в караване, едва ли отыщется способный спастись. Я по крайней мере такогоне вижу… – Цепь дёрнула Должника вперёд, он споткнулся и, выругавшись,некоторое время шагал молча. Потом продолжал: – Ты парнишка вроде неглупый…посуди сам. Кое-кого берут в надсмотрщики, и тем людям живётся в самом деленеплохо. Они одеваются в крепкую одежду и едят досыта, а всей работы –присматривать за другими. Вот как у нашего Харгелла… – Тут онпредусмотрительно понизил голос до шёпота: – Мать которого, без сомнения, нынчебез передыху кроют в преисподней самые гнусные демоны… Чья жеребцовская плоть,я уверен, напоминает утыканные шипами дубины…

– Не оскорбляй его мать, – перебил Щенок. –Она не хотела вырастить своего сына жестоким!

Дистен не обиделся. Лишь невесело рассмеялся – взрослый,опытный человек, беседующий с мальчишкой.

– Видно, правду говорят про вас, веннов, будто женщин увас чтут навроде Богинь… Ты все свои двенадцать или сколько там зим просидел влесу, парень, и ум твой – как новенький кувшин, ещё ничем не наполненный. Ты невидел людей. Когда жизнь как следует обомнёт тебя на своём гончарном кругу, тыпоймёшь: всякий человек таков, каким его отец с матерью вырастили…

– Мать с отцом, – упрямо прошепелявил Щенок.

– На сей счёт ты тоже своё мнение переменишь… И неспорь со мной!

– Расскажи ещё про рудник, Дистен, – попросилВолчонок. – Ты говорил про надсмотрщиков…

– Вот попадёте туда, сами и увидите.

– Нам надо побольше узнать заранее, чтобы выбратьсяоттуда, – сказал Щенок.

– Выбраться? Ты надеешься выбраться?

– Я должен.

– Что?..

– У меня остался враг. Я убью его.

Пожилой саккаремец по достоинству оценил уверенность,прозвучавшую в голосе прикованного цепью подростка.

– Вот пройдёт десять лет, тогда уже и сочтёмся, ктоправ… если ноги до тех пор не протянем. По крайней мере вспомнишь меня… Ну таквот. Надсмотрщикам, как я сказал, живётся лучше всего. Ещё есть надежда у тех,кто молится Богам-Близнецам. Жрецы этих Богов иногда приезжают в Самоцветныегоры и выкупают единоверцев… Да, правильно говорят – знал бы, где падатьпридётся, соломки бы подстелил. Ведь этот же мой приятель… В свой храм звал…Так нет бы мне, дурню, хоть порасспросить, что там у них как…

– Они скажут: «Святы Близнецы, прославленные в трёхмирах!» – совершенно неожиданно для саккаремца пояснил Щенок. – А ты, есливеруешь, должен ответить: «И Отец Их, Предвечный и Нерождённый…»

Дистен изумился до такой степени, что забыл смотреть подноги и снова споткнулся. На сей раз никто не стал его дёргать, наоборот, былослышно, как невольники по цепочке передавали сказанное Щенком. Как знать!Может, эти слова когда-нибудь помогут выжить тому, кто их запомнит!

– Ты-то откуда… всё это, парень?.. – сумел наконецвыговорить Должник. – Или правду болтают, будто их вера распространиласьуже по всему миру?.. И дошла даже до ваших диких лесов?..

Щенок ответил:

– В доме моего рода жил старец, молившийся Близнецам.Он умел занятно рассказать о своём поклонении. Он был достойным и мужественным.Мне нравилось его слушать.

Рабы на цепи начали волноваться, загомонили:

– Пусть ещё расскажет о Близнецах!..

Харгелл, шагавший рядом с повозкой, начал оглядываться. Егопомощники прошли вдоль вереницы, держа палки наготове, и громкие голосапостепенно утихли.

– Расскажешь, парень, всенепременно расскажешь, когдаостановимся на ночлег, – вновь шёпотом заговорил Дистен. – Может,кто-то из них, помоложе, вправду сумеет… – Поразмыслил о чём-то, и глазана грязном, в разводах соли лице вдруг блеснули: – А если даже и нет, у людейобязательно должна быть надежда. Никогда не отнимай надежду, сынок… – Юныйвенн промолчал, и саккаремец вздохнул невесело и тяжело: – Я вот хоть и старик,а тоже всё на что-то надеюсь. Лунное Небо мне свидетелем, таки попытаюсьобмануть жрецов, если увижу. И если при мне надсмотрщики будут вызывать напоединок – ведь обязательно выйду…

– На поединок?..

– Да. Приятель мой говорил – иногда они развлекаютсяединоборством. Если победит безоружный раб, ему дана будет свобода. Только современи Сошествия Тьмы раб ещё ни разу не побеждал…

– Значит, ты погибнешь, как Корноухий сегодня.

– Поживи с моё, парень, и поймёшь, что Корноухий выбралдля себя далеко не худшую смерть. Он не стал дожидаться, пока его запорюткнутами, он не захотел дышать дурным воздухом, от которого лёгкие вываливаютсягорлом, изгрызенные рудничной болезнью. Поистине, я знал людей, которые назвалибы его смерть подвигом! Вы погодите немного, ещё кое-кто наверняка станетрассказывать, будто на самом деле он увернулся от обвала и убежал…

Щенок упрямо возразил:

– Его раздавило. Мы были близко. Мы видели.

– Может, и так, только ты не вздумай спорить с теми,парень, кто скажет тебе, что он уцелел.

– А то что будет? Побьют?..

– Ты погубишь их легенду и сам себе не простишь, когдаэто поймёшь.

Щенок задумался и промолчал, а Волчонок кивнул:

– Он смело держался.

– Да. И те, кто будут рассказывать, ещё вложат ему вуста удивительные и прекрасные речи. Так родится сказание о герое, сынки…

Щенок вдруг сказал: