Читать книгу "Древние славяне. Таинственные и увлекательные истории о славянском мире. I-X века - Владимир Михайлович Соловьев"

Зерна и плевелы

К. концу IX века за землями восточных славян и их соседей от Ильмень-озера до нижнего течения Волги закрепилось название Русь, а за жителями этой обширной географической территории – имя русы или русичи.

При огорчительно малом числе дошедших до нас мифов древних славян, которые частью отложились в народных сказках, былинах, обрядовых песнях, устных легендах или праздничных традициях, неизбежно встает вопрос, насколько заслуживают доверия такие памятники фольклора, как «Велесова книга», «Книга Коляды», «Перуница», гадательные книги и другие подобные тексты, ранее однозначно или с оговорками объявленные фальшивками и подделками?

Исследователи при вынесении экспертной оценки по поводу подлинности того или иного древнего произведения обычно руководствуются следующим золотым правилом: если существует письменный оригинал, который по всем признакам относится именно к предполагаемой эпохе, значит, есть все основания с высокой долей вероятности утверждать, что памятник настоящий. Когда же тексты сохранились лишь в копиях гораздо более позднего времени, хотя и повествуют о давно минувших событиях, правомерно усомниться в «чистоте» их происхождения. К тому же многие сенсационные находки, подвергнутые даже не слишком тщательному анализу, быстро распознавались как откровенные подлоги.

Однако когда сегодня авторитет серьезной науки значительно упал и подорван, а параллельно пышным цветом расцвели различные наукообразные теории и околонаучные и лженаучные «школы», началась безудержная «реабилитация» многих, прежде резонно отвергнутых как более чем сомнительные или просто сфальсифицированные памятники.

Если раньше строго критический подход, разумный скепсис и осторожность авторитетных ученых не давали особо разгуляться квазинауке, то сейчас наблюдается поразительная доверчивость и странная готовность по самым поверхностным деталям и характеристикам объявлять подлинными явные фальшивки. Другими словами, зерна и плевелы не отделены друг от друга.

Так, например, обстоит дело с пресловутой «Книгой Велеса». Есть версия, что до появления славянской азбуки Кирилла и Мефодия русичи писали рунами, или так называемой влесовицей – по имени языческого божества Велеса. Именно этими древнейшими русскими буквами будто бы и написана в конце IX века новгородскими волхвами «Велесова книга». В ней рассказывается о происхождении славян, их перемещениях, расселении.

Есть публицисты, которые из ложно понятых патриотических соображений не только признают подлинность «Книги Велеса», но и именуют ее священным писанием славян и датируют появление «памятника» самое раннее V и самое позднее IX столетием, хотя уже подобные «хронологические качели» невольно наводят на подозрение, что здесь, мягко говоря, желаемое выдается за действительное и имеет место вольное измышление.

До начала XX века о «Велесовой книге» не было, как говорится, ни слуху ни духу. Она всплыла в смутное для России время в 1919 году. Ее вдруг обнаружили в разграбленной дворянской усадьбе Неклюдовых-Задонских в Курской губернии. Находка представляла собой не рукопись, а нанизанные на шнур 43 деревянные дощечки с письменами. Далее следы «Велесовой книги» ведут в Бельгию, куда она была вывезена спасавшимися от революции русскими эмигрантами и где таинственно и бесповоротно затерялась. Правда, сохранились ее копии и фотографии, но без оригинала они идентификации не подлежат, потому что не позволяют установить подлинность первоисточника и определить его точный возраст. Короче, есть причины до обнаружения пропавших дощечек воздержаться от поспешных выводов и уж тем более не делать категоричные широковещательные заявления типа того, что «Велесова книга» – не что иное, как древнерусские веды. Все это по меньшей мере преждевременно и опрометчиво.

Однако если вспомнить историю со знаменитым памятником древнерусской и мировой культуры Словом о полку Игореве, которому очень долго отказывали в статусе подлинника и который и поныне иные считают ловкой стилизацией и мистификацией XVIII века, вероятность того, что когда-нибудь в обозримом будущем древние сочинения, считающиеся сейчас навсегда утраченными, так или иначе напомнят о себе, а возможно, и материализуются во вполне удовлетворительном для квалифицированного опознания состоянии, все же существует. Ведь, по сведениям, которыми располагает современная наука, в Древней Руси до монгольского нашествия (XIII век) было не менее 150 тысяч книг, а до наших дней сохранилось только 190. Причем многие из уцелевших – это лишь фрагменты, повествования без начала, конца и с большими пропусками в середине. О тех же, что исчезли в горниле войн, пожаров, мятежей, грабежей, часто нет даже и помину. Неизвестна, например, судьба подлинника древнейшей поэмы родоначальника русской художественной словесности Бояна, созданной задолго до Слова о полку Игореве. Вопрос о том, найдется ли это произведение или его оригинал безвозвратно погиб, остается открытым.

К сожалению, были любители подделывать памятники старины. Так, коллекционер XIX века А.И. Сулакадзев буквально поставил производство мнимых историко-культурных реликвий на поток, из-за чего приобрел репутацию «фабриканта подделок». Искал ли он дешевой славы, или ему нравился сам процесс введения в заблуждение как можно большего круга лиц, сказать трудно, но только он увлеченно работал над лжетекстами и обнародовал «Гимн Бояну», «Перуна и Велеса вещания», «Отповедь» и другие печально известные сочинения.

Сулакадзев был виртуозом своего дела, и его продукция подчас выглядела весьма правдоподобно, потому что он прибавлял собственные вставки к подлинным рукописям, прибегал к включению в корпус рукописных раритетов абзацев, написанных псевдорунами или же неким непонятным архаическим языком, сплошь состоявшим из странных и темных словосочетаний.

Разоблачения лишь подзадоривали неугомонного фальсификатора и заставляли его совершенствовать свое пагубное искусство и разнообразить технику подделок.

К пересказам сюжетов языческих мифов, в устной и письменной форме воспроизведенных в духовных стихах XV–XVII веков и несколько позднее, отношение ученого мира тоже до сих пор остается настороженным и, пожалуй, куда более критичным, чем к летописям, хотя последние изобилуют побасенками, измышлениями, небылицами, всяким враньем и вздором почти в той же степени, что и произведения, исполняемые (распеваемые) на Руси каликами перехожими, то есть богомольцами– странниками.

Интересным и ярким памятником, в котором, по словам знаменитого знатока и собирателя русского фольклора Александра Николаевича Афанасьева (1826–1871), «что ни строка – то драгоценный намек на древнее мифическое представление», была, есть и будет «Голубиная книга» – своеобразная фольклорная мистерия христианства.

Афанасьев был одним из первых исследователей, которые увидели в этом произведении не просто игру народной фантазии, не поэтический обман с целью занять свободный досуг небывалыми и невозможными вымыслами и красочными подробностями, а смешение христианских и языческих образов, соединение сказочного эпоса с историческим.