Читать книгу "Мужчина мечты. Как массовая культура создавала образ идеального мужчины - Кэрол Дайхаус"

Модные девушки, которые сознательно игнорируют ограничения и отбрасывают комплексы, поражают воображение публики 1920-х годов. Ветреную даму в поиске удовольствий могли изображать с иронией – но все равно в положительном свете. Широко обсуждался термин «Это», который в то время использовался для обозначения сексуальной привлекательности. Автором термина считалась Элинор Глин. В 1920-х ее пригласили в Голливуд попробовать свои силы в сценарном искусстве – в 1927-м она написала историю под названием «Это», которая должна была лечь в основу киносценария[128]. Глин настаивала, что «Это» касалось не только сексуальной привлекательности, но описывало скорее «сильный романтический магнетизм»; однако публике такие тонкие различия по вкусу не пришлись. Легендарная игра Клары Боу в немой экранизации «Этого» побила все рекорды кассовых сборов в Америке. Клара Боу сыграла роль продавщицы, Бетти Лу, которая вознамерилась соблазнить миловидного владельца универмага, где работала сама, и выйти за него замуж. Парочка неловких ситуаций, грандиозные замыслы – и ей удалось провернуть задуманное. Фильм – во многом благодаря живой и трогательной игре Клары Боу – представил Бетти Лу полной joie de vivre[129], непреодолимо притягательной и выигрышно женственной персоной, которая немедля замечает выгодные для себя возможности.

Примерно тогда же вышли еще две киноленты с главными героинями, стремящимися к наживе, – и еще больше расширили границы дозволенного. Фильм «Мордашка» (Baby Face, 1930) кинокомпании Warner Brothers с Барбарой Стэнвик в роли Лили Пауэрс рассказывает о девушке скромного происхождения, которая подвергается сексуальному насилию. Вдохновляясь трудами Ницше, она училась использовать мужчин прежде, чем те начнут использовать ее. В режиссерской версии фильма ей советовали «избавиться от всех чувств», воспринимать жизнь «дерзко и без страха» и не тратить силы на «стремление к невозможному»[130]. На афише фильма Стэнвик была изображена в вызывающе сексуальной позе с подписью «“Это” у нее есть – и она превратила “Это” в деньги!». Лили добилась карьерного роста через постель руководителей компании, в которой работала, пока в конце концов не влюбилась. Сценарий фильма «Женщина с рыжими волосами» (Red Headed Woman, 1932) компании MGM написала Анита Лус. Джин Харлоу сыграла в нем Лил – идеальную представительницу убежденных сексуальных авантюристов, которые в погоне за своими желаниями не останавливаются практически ни перед чем, в процессе разрушая даже чужие браки. Лил – девушка сладострастная, с недюжинным самообладанием. В зависимости от ситуации она либо удовлетворяет собственные сексуальные потребности, либо делает все, чтобы выйти замуж за богача. Фильм получился крайне спорным; его даже запретили показывать в Великобритании. Обе киноленты рассказывают о жизни раскованных героинь, которые прекрасно осознают и запросто воплощают собственные желания, а также практикуют различные формы сексуальной расчетливости. Искушенность не приносит обеим героиням, ни Лили, ни Лил, ничего, кроме выгоды; их поведение остается безнаказанным. Эти девушки стали ярким примером злоупотребления свободой и моральной слабости, которую должен был выявлять и отсеивать Кодекс Хейса (этический кодекс кинопроизводства), принятый в Америке в 1934 году[131].

Мужские персонажи в фильмах вроде «Мордашки» и «Женщины с рыжими волосами» крайне поверхностны, похожи на картонные фигуры. Их отличает только возраст, достаток и красота – факторы, сочетание которых и становится объектом женских желаний. Обратите внимание на контраст между образами популярных мужчин в 1920-х и 1930-х. Кроме того, новая система голливудской «популярности», во многом благодаря выпуску журналов о кино и другим формам журналистики, подпитывала массовое идолопоклонничество среди фанаток, обычно предполагавшее почти детективный интерес к личности знаменитостей и их частной жизни[132].

Если женщинам по отдельности было опасно терять над собой контроль и поддаваться страстям, то действовать сообща было как будто безопаснее. В конце концов, даже менады ходили группами. В Северной Америке конца девятнадцатого века группы девушек-обожательниц по-настоящему охотились на актеров, которым присваивали статус «театральных идолов»[133]. Проявления коллективной страсти к звездам театра и кино стали обычным явлением. Фанаты боролись за возможность увидеть любимых героев, прикоснуться к ним, сохранить на память автографы и сувениры. У такой групповой любви были и исторические прецеденты. Еще в начале девятнадцатого века композитор и пианист Ференц Лист вдохновлял женщин на невероятную преданность, которую современники даже прозвали «листоманией»[134]. Некоторые женщины собирали окурки его сигар и заказывали ювелирные украшения с ними или же хранили их как драгоценности[135]. Подобное поведение всегда осуждалось и считалось истеричным. Эксперты конца девятнадцатого века даже обсуждали новую болезнь, поражающую молодых девушек, – «идолизм»[136]. В исследовании театральных кумиров, которое Дэвид Кэрролл опубликовал в 1972 году, говорится о «сотнях трепещущих, крайне эмоциональных женщин», которые в 1890-х старались подловить любимых артистов, а в 1900-х «словно волки, окружившие оленя, тянулись дотронуться до их одежды, обуви – хоть до чего-нибудь; другие же в немом обожании буквально “примерзали” к земле, по которой их кумир только что прошел»[137].