Читать книгу "Империя Гройлеров - Александр Аннин"

– Тебе – могу, – неожиданно перешел на «ты» старший химик-технолог. – Но вряд ли тебе это понравится.

Грой расстегнул одну пуговицу, чуть распахнул створки маскхалата, и мистер Гройль с ужасом и отвращением отшатнулся.

Шкура его сподвижника была прожжена каким-то реактивом аж до мяса, которое запеклось и побурело – даже почерневшее ребро проглядывало.

– Видел теперь, что значит служить и душой, и телом? – грозно вопрошал мистер Грой, надвигаясь на пятившегося от страха Главного Канцеляра.

С тех пор мистер Гройль безотчетно побаивался своего главного химика-технолога.

– А может быть, он прав? – пробормотал Старший Канцеляр, чтобы хоть как-то сгладить неловкость положения, в котором он оказался.

– Тьфу, – сплюнул мистер Гро и также удалился.

Его мистер Гройль с этой минуты тоже почему-то стал побаиваться.

Из главных лиц государства с правителем остался лишь молчаливо и угодливо сопевший Грр.

– Ну хоть ты скажи что-нибудь ободряющее, – вяло повернулся к учителю мистер Бройль.

«Гыр-Быр» подрастерялся слегка, потом затараторил сбивчиво:

– В общем, господин Старший Канцеляр, снесла как-то курочка Ряба яичко…

– Угу, – перебил его мистер Гройль, усмехнувшись. – Это рябая карлица Глаша, что ли? Спикер курячьего парламента? Забавно… А яичко взяло да и превратилось в бройлера, потом – в гройлера… Пошел вон!

Меж тем на флагманском сбивне Княжества Хищных Зубастиков произошел самый первый в истории… нет, не конфликт, конечно, какой может быть конфликт с Великим Хорем! Один его испепеляющий взгляд или движение когтистой лапы и – хрусть! – весь конфликт исчерпан. Нет его. Сожран и переварен в утробе директатора.

И все-таки… Недавнее поражение каким-то непостижимым образом прибавило смиренному Опусу – как бы сказать… В общем, дерзости в общении с Полнолунным.

– Вам не кажется, мой повелитель, что сначала надо бы вернуться домой, на базу… – робко начал Опус. – Оправиться бы после вчерашнего-то, прийти в себя…

– Иди в гальюн, там оправишься, – огрызнулся Великий Хорь. – Опоссум – с головы до ног об…сан!

Опус повернулся к выходу (ему и впрямь вдруг приспичило), обиженно бросил вполголоса:

– Хорек поганый!

Великий Хорь от рождения был, что называется, «с глушью», именно поэтому он и трубил постоянно во всю мощь своих легких, что обычно характерно для тех, кто недослышит. Так что его главный советник мало рисковал, произнося чуть ли не шепотом столь оскорбительное для директаторского слуха определение.

Но, на беду, правитель Княжества Хищных Зубастиков на этот раз что-то разобрал…

– Как-как? Как ты назвал меня, вонючка?

Опус метнулся назад, пал перед Великим Хорем на свои дрожащие колени:

– Я сказал – изрек! Программу! Изрек гениальную программу действий! Вы, мой повелитель, наш ясновидящий, прозревающий нашу грядущую победу над жирными, вкусными гройлерами!

И слезы умиления, восхищения и преданности ручьем потекли по опоссумовой мордочке.

– Иди, оправляйся, – всемилостивейше повелеть соизволил директатор.

Но на палубе Великий Хорь еще долго не показывался: ему неотвязно вспоминался ночной сон, в котором директатора самым что ни на есть непочтительным образом щекотали его верноподданные.

И вся пакость заключалась в том, что, как понимал Великий Хорь, это был вовсе даже не сон.

…Высадка на гудронное покрытие прибрежной полосы прошло без сучка, без задоринки – даже как-то слишком гладко. Ни тебе раставленных крысоловок, ни замаскированных ям для тяжеловесных опоссумов…

Действовать против Империи Гройлеров было решено по тому же сценарию, что и против Кур-Щавеля. Когда на военном совете в каюте Великого Хоря кто-то из крыс попытался напомнить о печальном опыте прошлого десантирования, директатор изрек басом:

– Одна и та же крыса в одну и ту же крысоловку два раза не попадает.

На века изрек, ибо главный советник и он же – секретарь, Опус тут же стремительно вписал новое изречение повелителя в Книгу Столетий.

В отличие от Кур-Щавеля, на территории Империи Гройлеров розы ветров как таковой не существовало. То есть даже малейшего ветерка здесь знать не знали, не ведали, что это такое. Лишь там, наверху, бежали тучки да иногда плыл по течению воздуха наводящий своими размерами ужас «Эйр Гройлер». А внизу, на теплом и податливом под гройлерными лапами гудроне – тишь да гладь…

«Ударная Дюжина» опоссумов опять шла с баллонами в заплечных сумках (взамен брошенных на кур-щавельском берегу они за ночь успели накачать другие). Как обычно, опоссумы выставили вперед разящие газом патрубки. Они шли и шли по направлению к громоздящимся перед ними гудронным небоскребам, гоня перед собой волну «нервного паралитика». На этот раз ветер и не помогал, и не мешал им – за полным отсутствием такового, как уже было сказано.

Крысам и хорькам было приказано повременить с высадкой на берег. Ждать, когда «Ударная Дюжина» доложит о повальном бессознательном состоянии поверженного противника. И, конечно же, когда рассеется нервно-паралитический газ, столь же убойный для всех хищных зубастиков (кроме самих опоссумов, разумеется), как и для гройлеров.

На сей раз дюжина пополнилась еще одним «ударником» – ее лично возглавил Опус, вызвавшийся тем самым доказать Великому Хорю, что тот и впрямь ослышался, когда главный советник обозвал его уничижительным словцом.

«Ударников» никто не встречал. Казалось, все население Империи Бройлеров бежало в горы, спасаясь от нашествия.

Вот и дамба из гудрона, защищающая жилые кварталы от не в меру высокого прилива. А что это за трубы свисают с дамбы, а, скажите на милость?

А это – ваша общая погибель, бравые, но очень уж недалекие умом опоссумы. Ибо мистер Гройль уже привел свой же приказ в исполнение: в огромных чанах гудронного завода, громадой высящегося неподалеку, вовсю кипела «черная смерть», заполняя трубы, ведущие к побережью.

– Как будем преодолевать барьер? – кивнул Опус в сторону сплошной преграды, темневшей в двух шагах от растянувшейся цепью «Ударной Дюжины».

И сам же ответил на свой вопрос:

– Приказываю разбиться попарно и вскарабкиваться друг на друга! Потом те, кто окажется наверху, подтянут напарника за собой!

Этому правильному, в общем-то, приказу не суждено было исполниться. Из многочисленных жерл, смотрящих на «ударников», хлынул расплавленный гудрон. Он заливал побережье, и вот уже опоссумы стояли по колено в черной, зловонной жиже, которая к тому же здорово подпаливала им шкуры.

Рев, рык, визг досады и гнева донесся со стороны моря, откуда со своих плотов наблюдали за этим кошмаром готовящиеся к десантированию крысы, хорьки и сам директатор Княжества Хищных Зубастиков. Даже сепаратисты бобры приуныли, глядя на такой, с позволения сказать, конфуз своих союзников.