Читать книгу "Штурм и буря - Ли Бардуго"

Шхуна опережала китобойное судно и продолжала увеличивать расстояние. Но недостаточно быстро. Я снова услышала визгливый стон: на нас надвигалась новая волна корчащейся, скользкой темноты, в которой уже можно было различить крылатые тела – подкрепление для теневых солдат.

Стоило Штурмхонду это увидеть, как он ткнул на шквального, все еще раздувавшего паруса.

– Молния! – крикнул он.

Я вздрогнула. Он же это не всерьез?! Шквальным строго-настрого запрещалось вызывать молнии. Они слишком непредсказуемы и опасны… не говоря уж о том, что мы находились в открытом море! На деревянных кораблях! Но гриш не мешкал. Шквальные хлопнули в ладоши и начали потирать руки. Давление резко поднялось, и у меня заныли уши. Воздух потрескивал от напряжения.

Нам хватило времени ровно на то, чтобы рухнуть на палубу. Небо осветили зигзагообразные вспышки. Новая волна ничегой рассеялась в минутном помешательстве.

– Вперед! – заорал Штурмхонд. – Шквальные, дуйте на полную!

Шхуна рванула вперед, и нас с Малом откинуло к перилам. Казалось, корабль летел над волнами.

Из левого борта китобоя начало выплывать очередное облако мрака. Я вскочила на ноги и приготовилась защищаться, собираясь с силами для следующего нападения.

Но его так и не последовало. Похоже, даже силы Дарклинга были небезграничны. Мы вышли из его зоны досягаемости.

Я склонилась над перилами. Ветер и морские брызги щипали кожу. Корабль Дарклинга и его монстры исчезали из виду. В моей груди зародилось что-то одновременно похожее на смех и всхлип.

Мал обнял меня, и я прижалась к нему, чувствуя прикосновение влажной рубашки на щеке, слушая биение его сердца, цепляясь за невероятный факт, что мы до сих пор живы.

Несмотря на количество пролитой крови и потерю друзей, экипаж шхуны взорвался радостными криками. Они гикали и выли, лаяли и рычали. Толя, сидящий на такелаже, поднял ружье в воздух и откинул назад голову, испуская триумфальный вой такой мощи, что волоски на моих руках встали дыбом.

Мы с Малом разжали объятья, глазея на смеющуюся и ликующую толпу вокруг нас. Я знаю, что мы оба думали об одном и том же: в какую же передрягу мы попали на сей раз?

ГЛАВА 5

Мы откинулись на перила и сползли вниз. Там и остались, усталые и ошеломленные. Нам удалось сбежать от Дарклинга, но теперь мы оказались на странном корабле, в окружении кучки свихнувшихся гришей, которые нарядились под матросов и выли, как одичавшие собаки.

– Ты в порядке? – спросил Мал.

Я кивнула. Рана на плече горела огнем, но в остальном я осталась невредима. Мое тело вибрировало от удовольствия после использования силы.

– А ты?

– На мне ни царапинки, – удивленно ответил он.

Корабль плыл с невероятной скоростью, управляемый шквальными и, как оказалось, проливными. Когда ужас и пыл от битвы поутихли, я наконец-то заметила, что промокла до нитки. Зубы стучали от холода. Мал обнял меня, а один из членов экипажа накинул на нас одеяло.

В конце концов Штурмхонд объявил передышку и приказал подвязать паруса. Шквальные и проливные опустили руки и оперлись друг на друга в измождении. Их силы были на исходе после столь долгого путешествия, но лица и глаза продолжали светиться.

Шхуна замедлилась до плавного покачивания на волнах. На палубе внезапно воцарилась оглушительная тишина.

– Поставь дозорного, – приказал Штурмхонд, и Петр отправил матроса с подзорной трубой на ванты. Мы с Малом медленно поднялись на ноги.

Штурмхонд подошел к изнуренным эфиреалам, похлопал шквальных и проливных по спинам и пообщался с некоторыми из них. Затем отвел раненых матросов в камбуз, где, как я полагала, их осматривал судовой врач или же целитель корпориалов. Похоже, в арсенале корсара имелись гриши на любой вкус.

Штурмхонд направился в мою сторону и достал нож из-за пояса. Я вскинула руки, а Мал встал передо мной, нацелив дуло ружья в грудь капитану. В ту же секунду со всех сторон послышались щелчки взводимых курков и лязг обнажаемых клинков. Экипаж ощетинился оружием.

– Полегче, Оретцев, – сказал Штурмхонд, замедляя шаг. – Мне пришлось терпеть массу неудобств и крупно потратиться, чтобы доставить вас на корабль. Представляешь, как будет обидно, если придется вас тут же продырявить? – он перевернул нож и протянул его мне рукояткой вперед. – Это для чудища.

Морской хлыст! Я так увлеклась битвой, что совсем о нем забыла.

Мал помедлил, но затем осмотрительно опустил ружье.

– Отставить, – приказал Штурмхонд своей команде. Те спрятали пистолеты в кобуру, а мечи – в ножны.

Корсар кивнул Тамаре.

– Тащите его.

По команде девушки группа моряков склонилась за перила и отвязала сложную паутину веревок. Поднатужившись, они медленно затащили тело дракона на борт шхуны. Тот шлепнулся о палубу, продолжая слабо биться в серебристой сети. А затем вдруг резко дернулся и щелкнул огромными челюстями. Мы все отпрыгнули назад.

– Как я понимаю, это должна сделать ты, – сказал Штурмхонд, вновь протягивая нож. Я окинула его долгим взглядом, гадая, как много ему известно об этом конкретном усилителе и об усилителях вообще.

– Ну же. Нам пора плыть дальше. Корабль Дарклинга выведен из строя, но это ненадолго.

Лезвие ножа тускло блестело в полуденном солнце. Сталь гришей. Почему-то я не удивлена…

И все же замешкалась.

– Я только что потерял тринадцать превосходных матросов, – тихо начал Штурмхонд. – Не говори мне, что их смерть была напрасной.

Я посмотрела на змея, дергающегося на палубе. Воздух свистел в его жабрах. Красные глаза затуманились, но в них все еще читалась ярость. Я вспомнила уверенный взгляд темных очей оленя, его бесшумную панику в последние секунды жизни.

Олень так долго жил в моем воображении, что, когда он наконец вышел из-за деревьев на укрытую снегом поляну, мне показалось, что мы давно друг друга знаем. Русалье же был незнакомцем, скорее мифическим существом, чем реальным животным. Хотя неоспоримость его израненного тела свидетельствовала об обратном.

– Ему все равно не выжить, – добавил корсар.

Я крепче обхватила рукоятку ножа, ощущая его тяжесть в своей руке. Можно ли считать это милосердием? К оленю Морозова у меня определенно был другой подход.

Русалье… Проклятый принц, хранитель Костяной тропы. В легендах говорилось, что он заманивал одиноких девиц в море, усаживал их на спину и, заливаясь смехом, катал по волнам, пока они не оказывались слишком далеко от берега, чтобы кричать о помощи. Затем он нырял, затаскивая их на глубину, в свой подводный замок. Девушки чахли и умирали, так как питаться там было нечем, кроме кораллов и жемчужин. Русалье лил горькие слезы и пел печальную песнь над их телами, после чего всплывал на поверхность, чтобы выбрать новую королеву.