Читать книгу "Сладкое холодное блюдо - Галина Голицына"

Я поплелась заваривать чай, страшно завидуя Веронике Анатольевне: как здорово она провернула трюк с сердечными каплями! У меня не получилось. То есть валерьянкой, конечно, отравить невозможно, но если бы у меня даже были такие же сильные капли, как у нее, мне бы все равно не удалось.

Прихлебывая чай, Соболев продолжал сетовать:

– Как подумаю, сколько моих денег осело на его счетах! Он был одиноким человеком, наследников нет, так и сгинут эти деньги в банках, невостребованные. И сделать ничего нельзя.

Я удивилась:

– Почему же нельзя? Не знаю насчет швейцарских банков, но в наших охрана так себе. Каждый день по телику показывают, что хакнули очередной банк. Так найми смышленого паренька, он быстренько переведет деньги со счетов Николая Ивановича на твои. Как бы от имени самого Николая Ивановича. Пока неизвестно о смерти клиента, сделать это будет достаточно просто.

Он нахмурился, посмотрел на меня недоверчиво и спросил:

– Тебе никто не говорил, что ты – гений?

– Бывает, говорят. – пожала я плечами как можно изящнее.

Но этот изящный жест оценить было некому, потому что Соболев уже умчался к себе.

Пока Соболев был занят похоронами и перекачиванием украденных у него денег, меня он не беспокоил. А я всерьез увлеклась оформлением его офиса. Чертила и рисовала, как будто не было в мире ничего интереснее. Иногда, правда, выходила прогуляться. Даже прошла как-то мимо своей бывшей школы, но внутрь не зашла. Меня там никто не узнает и не вспомнит. К тому же сейчас каникулы, школа пустует. Не буду же я бродить по пустым коридорам, как привидение. Но мне хватило эмоций и так. Долго стояла, смотрела на здание, вспоминала то время, когда была нормальным домашним ребенком, родители были живы и дальнейшая жизнь рисовалась мне радужными красками.

Слава богу, Вадик меня не торопил. Понимал, что Соболев и так выбит из колеи, это уже хорошо. И меня уговаривал пока что не попадаться ему на глаза. И особо не усердствовать в своих изысканиях, чтобы не навлечь на себя подозрения.

Кстати, совсем без подозрений не обошлось. В редкие мои визиты на меня как-то нехорошо посматривал начальник охраны. Звали его Константин Андреевич, был он уже немолодым человеком, полковником полиции в отставке, как сказала мне моя невольная подруга Вероника Анатольевна.

В очередной мой визит на фирму он пригласил меня в свой кабинет для конфиденциального разговора, причём начал с места в карьер:

– Екатерина.

– Можно просто Катя.

– Хорошо. Но не в этом дело.

– А в чём?

– А в том, что я хочу у вас спросить: что вы здесь забыли?

Прямолинейный дяденька, ничего не скажешь. А впрочем, так даже лучше.

Я удивленно приподняла брови:

– Что значит «забыла»? Господин Соболев сделал заказ на оформление офиса. По-вашему, следовало отказать ему? Но это – моя работа!

– Никто вам никаких заказов не делал, я проверял. Ваша работа никем не оформлена.

Хм, даже так? Он и отчетность проверил? Серьезный дядечка.

Я улыбнулась:

– А вы что – налоговая? Иначе с чего вам такими документами интересоваться? Или просто вы – та самая любопытная Варвара, которой, как известно. Ну так я вас успокою: я еще не приняла окончательного решения, берусь ли я за эту работу. Но если решу, что берусь, тогда и оформим договор как следует. А сейчас я просто присматриваюсь, изучаю состояние здания, оцениваю фронт работ, делаю первые прикидки. А что вас беспокоит?

– А беспокоит меня, милая барышня, то, что с вашим появлением стали происходить неприятные вещи.

Ха, ну еще бы! Для того я и приехала. Только вот не думала, что мое появление так быстро свяжут с «неприятными вещами». На это мы с Вадиком не закладывались.

Я приняла вид оскорбленной добродетели:

– О каких вещах вы говорите и как это может быть связано со мной?

Константин Андреевич почесал карандашом за ухом и сказал, пристально глядя мне в глаза:

– При первом вашем появлении погиб охранник. После второго – умер главный бухгалтер. А вот как это связано с вами – пока не знаю. Но узнаю обязательно.

Я покивала с самым серьезным видом:

– Бог в помощь! Ищите и обрящете. Да, я слышала об этих неприятных случаях, но при чем здесь я? Какое мне дело до ваших сотрудников? Мне нет дела до людей, моя забота – стены, балки, перекрытия, напольное покрытие, покраска-побелка. И еще мне надо придумать концепт. Потому что шеф ваш сам не знает, чего хочет. Задачу мне поставил прямо-таки сказочную: «Поди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что». А моя задача – догадаться, что именно это должно быть и как оно должно выглядеть. Может, вы мне поможете? Что вы можете сказать о вкусах вашего шефа? Что ему больше по душе – хай-тек или классика, постмодернизм или неоренессанс?

Константин Андреевич, который во время моего монолога крутил в руках карандаш, снова почесал им за ухом и, глядя на меня вприщур, протянул:

– А вы не так просты. Умело увели разговор в нужное вам русло.

– И в чем проблема? – пожала я плечами. – Вы говорите о том, что интересно вам, а я – о том, что интересно мне.

– Ладно, можете идти. Только постарайтесь, чтобы после ваших визитов никто больше не умирал. Даже случайно. Всё, свободны!

– Пропуск на выход подпишете, гражданин начальник? Или все-таки задержите – до выяснения?..

Юмор он не оценил. Только зло цыкнул и сделал движение ладонью: выметайся, дескать!

Я послушно вымелась, причем не только из его кабинета, но и вообще из здания. Мне надо было подумать. Отойдя подальше, набрала Вадика и пересказала разговор, чем сильно испортила ему настроение.

– Вот гад! Еще Пинкертона этого не хватало! Ты-то как держалась?

– Как партизан на допросе. Не проговорилась. Не волнуйся, он вряд ли подозревает меня всерьез. Припугнул просто так, для острастки. И чтобы преданность свою показать начальству.

– Ты уж поосторожнее там впредь. Не высовывайся без надобности. Ты же помнишь, что на кону стоит?

– Как не помнить! Иначе зачем бы мне соваться в тыл врага?

Поболтавшись какое-то время по городу, я вернулась домой. Сидела на террасе, пила чай, думала.

Тут как раз позвонил Соболев:

– Какие планы на вечер?

– Вообще никаких.

– Чудесно! Я заеду за тобой часов в семь. Где-нибудь поужинаем.

На секунду замявшись, я сказала:

– Давай не «где-нибудь», а у меня дома.

– А что так?

– Не хочу с тобой отсвечивать в людных местах. Пойдут сплетни, разговоры всякие. Зачем это мне? Да и тебе тоже.