Читать книгу "Десантник. Остановить блицкриг! - Олег Таругин"

– Леша, – отвлек его от не самых актуальных мыслей голос старшего лейтенанта. – Поговорим?

– Давай, – согласился Степанов, делая небольшой глоток. – Короче, времени у нас отнюдь не вагон и даже не особенно большая тележка, так что постараюсь кратенько. Только сначала вопрос: Вова, вам перед отправкой сюда хоть что-то объясняли? Насчет будущего, механизмов возможных изменений истории – и всего такого-прочего?

Прежде чем ответить, Локтев несколько секунд молчал, затем нехотя ответил:

– Вообще-то мы все подписку о неразглашении давали…

– Та-а-аварищ старший лейтенант… – шумно выдохнул десантник. – Я сейчас в семи с лишним десятках лет от моего родного времени! А ты – так и вовсе почти на два столетия провалился – какой там у вас сейчас год? Две тысячи сто девяностый?

– Девяносто девятый.

– Вот именно. Какие на фиг подписки?! Особенно после того, что мы тут совместными усилиями натворили? Нет, если не хочешь, можешь не отвечать, настаивать не стану. Поскольку и сам человек в прошлом военный, все понимаю. Только, знаешь, как-то это все выглядит совершенно по-идиотски. Или не согласен?

– Командир, да ответь ты ему! – подал голос один из спецназовцев. – Какие уж тут секреты? Тем более, и не о чем нам рассказывать, сами практически ничего не знаем.

Досадливо скривившись, боец смял в руке пустой стаканчик, бросив его в небольшую кучку использованных оберток ИРП:

– Минимально необходимый уровень информации, мать его!..

– Ладно, – принял решение старлей. – Слушай. Никаких подробностей до нас не доводили, поскольку все жутко засекречено. Еще несколько дней назад никто из нас вообще не знал, что перемещения во времени возможны. Боевой задачей было обнаружить и эвакуировать тебя в двадцать первый век, после чего уничтожить маяк. При невозможности твоей эвакуации, – Владимир все же замялся, вильнув взглядом, – тебя следовало… ликвидировать или убедиться в твоей гибели. После чего – опять же уничтожить маяк.

– Офигеть! – почти весело сообщил десантник. – Целых пять терминаторов по мою душу прислали! Я реально крут, Сарочка нервно курит в сторонке!

– Кто?

– Да неважно. Что еще за маяк такой? Это та впаянная в скалу хрень, которая меня… ну, в смысле нас с Иркой в прошлое закинула, что ли?

– Да, – кратко ответил Локтев, определенно не собирающийся вдаваться ни в какие подробности.

– Ладно, потом расскажешь… – пробормотал Алексей, перед мысленным взором которого вновь встала плавно закругляющаяся идеально гладкая металлическая поверхность с полустершейся от времени надписью «…ПП-маяк дальне… наведения. Регистр… номер СВ434…902. Собственность Военн… …смического Флот… Земной …дерации. Не вскрыв…, …пасно для жизн… При обнаруж… сообщить ближай… патрул… …КФ».

Сморгнув, отгоняя накатившие воспоминания, десантник длинно сплюнул под ноги:

– Раскидались тут своими гаджетами, а нам с Иркой отвечай! Бардак у вас там, в будущем, граждане потомки, как есть, бардак! Верно говорю, Михалыч?

– Чем? – нахмурился старлей. – В смысле, чем раскидались?

Батищев же вполне ожидаемо промолчал, поскольку заданный вопрос никакого ответа и не предполагал, будучи чисто риторическим.

– Тоже неважно! – отрезал Леха. – Хорошо, давай про будущее. Коль ваше командование не сочло нужным просветить – значит, это сделаю я. Короче, писатели-фантасты из моего времени полагают, что существует всего два варианта развития событий. Первый – когда временной поток один-единственный, и любое серьезное вмешательство в прошлое приводит к обязательным изменениям будущего. Единственно возможного будущего, это важно! Второй – в результате внешнего вмешательства события основного потока вообще никак не меняются, но происходит ответвление новой ветви, история которой дальше пойдет по некоему альтернативному пути. Проще говоря, возникнет новый мир, параллельный нашему. Мир, до момента разделения повторявший его до мельчайших подробностей, – Степанов подобрал с земли пожелтевшую сосновую иголку, покрутил в пальцах. – И там, и тут вот эта самая иголка существует. Но ТАМ она так и осталась в эту минуту лежать на земле, а ЗДЕСЬ я ее поднял и за каким-то хреном кручу в пальцах. А сейчас взял – и кинул вон туда, – иголка плавно спикировала под ближайший куст.

– Здесь? – нахмурился Локтев, уже догадавшийся, к чему клонит десантник.

– Угу, именно что здесь! Поскольку я всерьез подозреваю, что в нашем случае имеет место именно второй вариант. Мы в новом мире, мужики! Который, так уж выходит, сами только что и создали…

Ретроспектива. Ирина Савушкина, 29 июня 1941 года

У командира батальона 28-го танкового полка 18. Panzer-Division с самого утра нещадно болела голова. Просто раскалывалась, Scheiße! Не помогал даже принесенный фельдшером аспирин, уже второй порошок, выпитый за неполные три часа. Да и денек выдался тот еще, что уж тут говорить. Русские вместо того, чтобы признать, наконец, что все их жалкие попытки организовать более-менее грамотный контрудар изначально обречены на провал и цивилизованно сдаться на милость победителя, словно с цепи сорвались. Встречные бои продолжались весь день, с переменным, к сожалению, успехом.

Их «устаревшие», как принято было считать, легкие танки сегодня всерьез попили крови его батальона. Башенные 4,5-см орудия с легкостью прошивали даже лобовую броню Pz-I и II, так что уверенно справиться с ними могли только панцеры третьей и четвертой серии. Разумеется, большую часть большевиков сожгли, но и цену за это пришлось заплатить… ну, не неприемлемую, конечно, но более чем серьезную. Остальные, как ни печально признавать, безнаказанно ушли. Отступили на последних каплях дефицитного – спасибо нашим безраздельно господствующим в небе асам, оставившим противника практически без тылов! – горючего и огрызаясь последними же снарядами. Завтра большую часть их бронемашин наверняка найдут брошенными с сухими баками на обочинах дорог, на радость трофейным командам, но ему, майору Отто Нойманну, от этого не легче. За потери-то ему отчитываться, не русским…

– Разрешите, господин майор? – В палатку заглянул гауптман Леман, начальник ремонтной службы. Нойманн разрешающе махнул рукой, отворачиваясь. Главного батальонного ремонтника он откровенно недолюбливал. Нет, с профессиональной точки зрения тот нареканий не вызывал: отличный специалист, чего уж там. Если нужно, ночь спать не будет, но к утру все ремонтопригодные машины снова окажутся в строю. Да и знал он его давненько, еще с Французской кампании. Вот только Нойманну категорически не нравилась поистине патологическая страсть гауптмана к женскому полу. За каждой юбкой шляется! И ладно был бы просто неисправимым бабником – что в этом, скажем прямо, столь уж необычного? У него таких три четверти батальона, особенно в этих диких краях, где можно особенно не стесняться – кому они, эти азиатские дикарки, нужны? Одно слово – унтерменши, никакого сравнения с истинно европейскими дамами.

Но Леман любил… ну, скажем так, жестокость. То ли до секса, то ли во время или после – в подробности майор не вдавался, только этого еще не хватало, – но пару раз ему уже приходилось закрывать глаза на истерзанные Гансом в порыве страсти трупы. Мало того, этот проклятый идиот еще и фотографировал результаты своих, гм, развлечений! О том, для чего он это делает, Нойманн даже не задумывался: откровенно противно. ПОКА на подобное смотрели сквозь пальцы, но всем глаза не закроешь, поди знай, как будет дальше. Не хватало только попасть в дурнопахнущую историю из-за придурка, которому, чтобы нормально перепихнуться, нужно обязательно истязать жертву! Не стоит у него без этого, что ли?..