Читать книгу "Русское масонство в царствование Екатерины II - Георгий Вернадский"

Прежде других таким путем пошел сам Елагин. Еще до получения диплома от дюка де Бофора на звание великого провинциального мастера России Елагин стал сомневаться в правильности той английской организации, во главе которой стоял Бофор (и позже Питер).

Конец шестидесятых и начало семидесятых годов XVIII века для Елагина было вообще временем тревожных разочарований и сомнений в масонстве. «В сие самое колеблемых размышлений и исканий моих время, — писал Елагин, — счастье познакомило меня с некоторым, недолго в России бывшим путешественником, мужем пожилым, в науках школьных знающим, в таинственном нашем учении далеко прошедшим».

Этот путешественник-англичанин («сей целомудрый брат») убедил Елагина, «что масонство есть наука, что оно редко кому открывается; что Англия никуда и ничего на письме касательно оного не дает; что таинство сие хранится в Лондоне, в особой ложе, древнею называемой; что весьма малое число братьев, знающих сию ложу; что наконец весьма трудно узнать и войти в сию ложу, а тем труднее в таинство ее посвященну».

Древняя английская система, о которой говорит тут Елагин, возникла позже, чем так называемая «новая» (по которой учреждены были ложи 1717 года); Великая Ложа древней системы официально была открыта лишь в 1759 году (неофициально — для этой роли намечена была лондонская ложа ирландских масонов еще в 1743 году).

Но приверженцы ее — сначала большей частью ирландцы — настаивали на том, что они привезли из Дублина древние обычаи во всей их неприкосновенной чистоте, в то время как англичане сильно от них отошли. Отчасти это утверждение было правильно, хотя нововведения проникали иногда одинаково в среду старых и новых масонов (например, степень Королевской Арки, Royal Arch)[83].

Древнее масонство Англии, во всяком случае, было более замкнутой организацией; с этой стороны «ирландская система» приближалась к «шотландской». Тайна, облеченная в формы древнего английского масонства, которое для Елагина продолжало оставаться истинным, — тайна эта и манила к себе Ивана Перфильевича[84].

Искания его не прекратились, после того как «избрание многих Российских братов и утверждение оного матерью нашею великою Аглицкою Селенскою ложею» сделали его великим провинциальным мастером России. Это событие принудило только Елагина «еще вяще напрягать все возможные силы к разрешению сего таинственного узла и умствования. Чистосердечность моя не дозволяла мне водить братию мою путем, мне самому неизвестным».

Путь, избранный Елагиным, был, однако, слишком длинен и нескоро мог привести к цели. Гораздо ближе находился другой источник, который обещал также чистое и подлинное масонское учение. Почти одновременно с Елагиными ложами в Петербурге возникла Рейхелева система.

Бар. Рейхель[85] был приверженцем «шведско-берлинской» системы доктора Циннендорфа, известной также под именем «Слабого наблюдения». В отличие от «Строгого наблюдения», эта система не придавала чрезмерного значения внешнему блеску организации высших градусов; но, в отличие от новоанглийской, она проводила в своих ложах ту строгую моральную дисциплину, которой добивалось и древнеанглийское масонство.

Рейхелева масонская организация состояла, по-видимому, из меньшего числа степеней, чем Елагина. «Барон Рейхель, — говорит Новиков, — больше четырех или пяти, не помню, градусов не давал, отговариваясь тем, что у него нет больше позволения…»

12 марта 1771 года Рейхелем была открыта в Петербурге ложа Аполлона, немедленно выразившая в особом письме свою зависимость от Великой Ложи Циннендорфа в Берлине[86]. «Свет, наконец достигший от вас сюда, — писала в Берлин ложа Аполлона, — налагает на нас обязанность сообщить вам о нашем настоящем установлении».

Мастером ложи Аполлона сделался сам Рейхель; из членов-основателей ее только один был русский — генерал С. К. Нарышкин.

Из-за финансовых затруднений (наем дома) ложа довольно скоро прекратилась; возобновлена она была в 1774–1775 годах под управлением Г. Розенберга, дельца и интригана, вначале выставлявшего себя сторонником Рейхеля[87].

Помимо: 1) Аполлона к «ведомству Рейхеля» принадлежало еще не менее шести лож.

2) 15 мая 1773 года открыта была л. Гарпократа; первым ее мастером был кн. П. Н.Трубецкой, получивший молоток непосредственно от Рейхеля; вслед за ним — И. А. Артемьев.

3) 14 августа 1773 года основана л. Аполлона в Риге, под управлением Бётефгора.

4) Л. Изиды в Ревеле, открытая в 1773 году.

5) Л. Горуса в Петербурге, начавшаяся в 1774 или 1775 году. Мастером стула в ней был А. А. Нартов, «статский советник, Монетного департамента, Вольного Экономического Общества и Лейпцигского ученого собрания член; человек острый, ученый и просвещенный, искусный во французском, немецком и своем родном языках; также в математике, химии и других науках».

6) Л. Латоны в Петербурге; основана 2 декабря 1775 года. Мастер стула в ней сперва И. П. Чаадаев, потом Н. И. Новиков[88].

7) Л. Немезиды в Петербурге, учрежденная не ранее конца марта месяца 1776 года. Мастером стула был в ней Я. Ф. Лубянский[89].

8) Л.Озириса, открытая сперва в Петербурге, а в 1776 году перенесенная в Москву. Она называлась «княжеской», так как мастер стула (Н. Н. Трубецкой) и несколько братьев ее были князья.

С первого же года своего существования Рейхелево масонство пробовало вступить в связь с Елагиной системой.

2 октября 1771 года сам доктор Циннендорф писал из Берлина Елагину (который даже еще официально не был назначен от Англии великим провинциальным мастером): «В видах укрепления, насколько возможно, дружбы и согласия между вашими братьями (существенная цель, основной камень всех работ и здания всякого доброго брата масона!) я счел своими долгом вам выразить это и в частности препоручить брата Рейхеля, как и его ложи, вашему и всех ваших братьев в Петербурге покровительству, доверию и благоволению»[90].