Читать книгу "Суперагент Сталина. Тринадцать жизней разведчика-нелегала - Владимир Чиков"

Услышав это радиосообщение, Григулевич похолодел: «Такого не может быть?!» У него учащенно забилось сердце, перехватило дыхание, виски сжало, словно щипцами. Недоумение и раздражение — все слилось. «Я же сделал все возможное для успешного проведения операции: подобрал надежных людей, хорошего руководителя операции. И на тебе! Все псу под хвост! Что же теперь будет, когда узнает Берия? — спросил самого себя Иосиф. — И зачем я согласился не участвовать в этой операции! Если бы я принял на себя руководство, то все было бы по-другому. А теперь мне несдобровать…»

Навязчивая черная мысль об отмщении Берией не давала Григулевичу покоя, его все больше тревожило: «Как же могло так получиться: выпущено более трехсот пуль, и ни одна не попала в цель? Может быть, при покупке вместо боевых патронов продали холостые? Но это же можно будет проверить, если у кого-то из боевиков остался хоть один патрон…»

Григулевич решил встретиться с Сикейросом. По дороге в мастерскую художника Иосиф купил свежий номер газеты «Эль Популяр» и первым делом обратил внимание на колонку новостей. Из нее он узнал об исчезновении с койоаканской виллы охранника Троцкого Роберта Шелдона Харта. «Что это?.. Предательство агента «Амура» или целенаправленная дезинформация? — Григулевич все больше погружался в раздумья о причинах неудачного покушения. — Можно было бы оправдать эту неудачу, если бы в операции участвовали неподготовленные люди, а то ведь были отважные и решительные бойцы во главе с комбригом Сикейросом. Да и само нападение было не импровизированным, а заранее подготовленной акцией, отработанной на базе Санта-Роса. Что же все-таки произошло там?..»

В мастерской Давида Сикейроса он застал сидевших за столом с окаменевшими лицами Леопольдо Арреналя и Антонио Пухоля. На столе стояли стаканы и наполовину опорожненный графин текилы.

— Присаживайся, Мануэль, — мрачно произнес Сикейрос. Он плеснул из графина в стакан и, протягивая его гостю, сказал: — Выпей с нами, так легче переносить неприятности.

— Это ужасно, товарищи, что вы провалили такое дело! — произнес Иосиф, усаживаясь напротив Сикейроса.

— Самое страшное нас может ждать впереди, — перебил Антонио Пухоль, и слабая улыбка искривила его губы. — После этой неудачи ребята из Санта-Росы могут теперь запить и где-нибудь проговориться о покушении на Троцкого…

Григулевич был ошеломлен — такое ему просто не могло прийти в голову. После небольшой паузы он спросил:

— Я не понимаю, как могло случиться, что вы стреляли по спальне, выпустили, как сообщалось утром по радио, более трехсот пуль, и ни одна из них не попала в спящих? Куда же вы стреляли? В потолок, что ли?

Крупное продолговатое лицо Сикейроса нервно дернулось. Не глядя на Иосифа, он отхлебнул из стакана текилы и только после этого, старательно подбирая слова, заговорил:

— Там творилось что-то несусветное. Под градом пуль постель Троцкого должна была превратиться в кровавое месиво. Но как он остался жив, нам совершенно непонятно. Какой-то злой рок! Ну не мог он и его жена остаться невредимыми!

Григулевич, совершенно подавленный, остекленело уставился в невидимую перед собой точку, потом отрешенно спросил:

— Но вы хоть проверили, были ли супруги Троцкие в постели?

— Нет, ничего мы не проверяли, — ответил Арреналь.

— Это и была ваша главная ошибка, — заметил Иосиф. — Скорее всего, Троцкого в спальне не было. Его мог предупредить перед началом операции тот же Шелдон Харт. Возможно, он и в самом деле предатель?

— Мы обсуждали эту версию, — продолжил его мысль Сикейрос. — Наверное, так оно и было: Харт предал нас и уехал вместе с нами, исчез с виллы на угнанном «додже», чтобы мы его не заподозрили. Но если Шелдон Харт был подсадной уткой, то кто же внедрил его в наши ряды?

Лицо Григулевича менялось на глазах присутствующих: оно делалось то гневным, то печальным и выражало соответствующую гамму чувств — то смятение, то отчаяние, то ярость.

Иосиф представил себе, что будет со всеми ними, если агент «Амур» действительно окажется предателем[23] и именно он выдал их полиции.

Тяжелое, напряженное молчание длилось несколько секунд, потом Григулевич расстроенно заговорил:

— Это я включил Харта в операцию «Утка». А где он сейчас?

— На Ранчо-де-Тланинилапа. На нашей загородной базе.

— Но он же может сбежать оттуда и выдать полиции всех вас?!

— Не сбежит. — Сикейрос посмотрел на свои наручные часы. — Он уже мертвец.

— Как мертвец? Откуда вам это известно?

— Три часа назад я встречался с Томом, — продолжал Сикейрос. — Он приказал мне направить кого-нибудь из надежных людей на Ранчо-де-Тланинилапа для ликвидации внедренного тобой Шелдона Харта[24].

Григулевич был окончательно сбит с толку и обозлен.

— А вдруг окажется, что он не был виновен в провале этой операции? Могли же быть и другие причины, позволившие Троцкому остаться в живых… Нет, я не нахожу больше сил говорить об этом.

— Да и не надо ничего говорить! — гневно выпалил Сикейрос. — Давай-ка лучше пропустим еще по одному стаканчику текилы и забудем про все. — Взяв со стола графин, он плеснул Иосифу в стакан.

Григулевич торопливо замотал головой:

— Нет, Давид, ничего забывать нельзя. Троцкий и вирусы троцкизма должны быть уничтожены. Любая затяжка влечет за собой еще большую опасность, ты это знаешь не хуже меня…

За столом стало тихо.

— Сегодня, при встрече с Томом, — наконец произнес Сикейрос, — я предложил повторить тем же составом ту же акцию и на той же улице Вены…

— Но теперь уже никто не откроет вам ворота резиденции, — не дал договорить ему Григулевич. — Другого такого «Амура», каким был в охране Троцкого Харт, у нас больше нет.

— А мы обойдемся без «амурной» помощи. У нас имеются веревочные лестницы, есть ловкие ребята-скалолазы и много оружия. Через неделю мы будем готовы заново начать штурм крепости.

— Ты говорил об этом Тому?

— Говорил.

— И как он отреагировал?

— Отрицательно. Сказал, что существует уже запасной вариант покушения на Троцкого[25]. А какой именно, по соображениям секретности он не стал мне рассказывать.