Читать книгу "Вращая колесо Сансары - Геннадий Марченко"

Хореографическую композицию, которой открывался фестиваль, я не видел, как, впрочем, и большинство участников фестиваля, готовящихся к выступлению в индивидуальных и общих гримуборных. Разве что снаружи доносились отголоски бодрой и жизнеутверждающей музыки.

Ну а затем началось… Артисты выходили на сцену один за другим, но им аплодировали довольно вяло, и всё громче раздавались требования явить народу представителей так называемой «новой волны». То есть Адель, «Апогей», S & H и, само собой, The Beatles. Понятно, что заслуженным и народным такая ситуация не очень нравилась, они возвращались со сцены мрачные, да и мои протеже – Кобзон, Хиль, Магомаев и прочие – не особо радовались приему 100-тысячного стадиона. А Утёсов, шагая по коридору, так и вовсе матерился на чём свет стоит. Я с перепугу предпочёл юркнуть обратно за дверь, чтобы не попадаться ему на глаза. Ведь как ни крути, именно с моей подачи на фестиваль были приглашены коллективы, появления которых всё неистовее требовала публика. Но это вообще-то вопросы к организаторам. Думать надо было, когда список составляли, соберётся ли на стариков стадион. Хотели, как на «Уэмбли»? Ага, только там выступали представители популярных у молодёжи музыкальных течений. Не исключено, что к старости я стану больше слушать «Тёмную ночь» или «Издалека долго», помню себя престарелым Лозовым, который с бутылочкой пива в руке не без удовольствия смотрел по телевизору выступления звёзд прошлых лет. Но пока я в теле молодого Егора Мальцева, и меня, и моих поклонников привлекает музыка другого плана.

И когда наконец Адель в великолепном тёмно-синем платье с серебряными вставками вышла на сцену, открывая вторую часть концертной программы, стадион буквально взорвался воплями восторженных зрителей.

Я… искала тебя… годами долгими…

– начала Адель под рёв обезумевшей толпы.

Затем исполнила «Не отпускай», в которой мне когда-то пришлось заменить слова «мама Америка» на «снова истерика». После чего, вполне собой довольная, послала толпе воздушный поцелуй и покинула сцену.

– Молодец, ты просто порвала зал… вернее, стадион, – похвалил я сияющую Ольгу, чем вызвал у стоявшей рядом её мамы широкую улыбку.

– Егор, спасибо вам огромное! – прижав руки к груди, выдохнула Нина Константиновна. – Если бы не вы…

Казалось, она сейчас расплачется от переполнявших её эмоций. Понятно, такой аудитории у её дочери никогда не было, а тут ещё на соцстраны трансляция идёт.

– Ваша дочь – настоящий талант, ей спасибо скажите, – успокоил я маму Ольги-Адель.

Тем временем уже «Апогей» выдал первые аккорды песни Hard Day’s Night. Весьма в тему, народ как раз отмечал на стадионе вечер трудового дня. Как-никак, многие заявились на фестиваль после работы или учёбы, учитывая, что 1 июня у студентов ещё отнюдь не каникулы. Следом народ – в основном из тех, кто затёр до дыр пластинки «Апогея» – принялся подпевать песням Can’t Buy Me Love и Back In The U.S.S.R. А меня всё это время не покидало чувство, что на сцене работает кавер-группа, исполняющая битловский репертуар.

– Дорогие друзья! – снова стала объявлять ведущая, ещё молоденькая Анна Шатилова. – Дорогие друзья, а теперь на эту сцену поднимется коллектив, чьи песни больше известны в Англии, чем в Советском Союзе. Однако вы их тоже наверняка слышали… Нет-нет, это не The Beatles, они обязательно выступят, но чуть позже. Это ансамбль, – она скользнула взглядом в свой листочек, – Sickle & Hammer.

Дальше под вопли публики последовало небольшое представление меня, любимого, как автора популярных в стране песен «Шумят хлеба», «Нежность», «С чего начинается Родина» и так далее. Ну и о футбольной ипостаси Шатилова упомянула. Только после окончания этого ликбеза я, мысленно крестясь, пропускаю музыкантов вперёд, напутствуя их шлепком по спине – Диану скорее погладил, – сам же поднимаюсь последним. Энергетической волны с трибун достаточно, чтобы живо вспомнить происходившее прошлой осенью на «Уэмбли».

«Эс энд Эйч!» – скандировали зрители, и я не удержался, чтобы не вызвать у публики новый всплеск эмоций, помахав всем рукой. В том числе занимавшим места в VIP-ложе Шелепину с семейством и Фурцевой с дочерью, которых я неплохо видел со сцены. Там же пристроился Суслов, вон бровастый Брежнев, рядышком вроде Косыгин, ещё кто-то, наверняка из больших дядек, чьи лица мне были не очень хорошо знакомы. До последнего ведь держали в тайне, приедут или нет члены советского правительства на концерт, более-менее были уверены только в появлении английского посла в СССР. Опять же, всё как на «Уэмбли», только в зеркальном отражении. Разве что королевы у нас нет.

За нашей спиной на тросиках медленно опускаются огромные перекрещенные серп и молот. Без лампочек, но и так нормально.

Ну что, вдарим роком по русскому бездорожью?!

И мы вдарили… I surrender! подпевал, казалось, весь стадион. Затем под то ли спички, то ли зажигалки, как на «Уэмбли», он внимал психоделической Stairway to Heaven. Большинство наверняка не понимали слов, но тут можно и одной музыкой насладиться. Ну и на закуску (как мы тогда думали) All you need is love с духовиками Утёсова, и вновь стадион подпевает, ещё мощнее, чем на I surrender!.

Раскланиваемся, благодарю зрителей, собираемся освобождать сцену для хэдлайнеров шоу, и Шатилова уже на низком старте со своей папочкой, но заведённый стадион нас не отпускает, требует продолжения. Мы бы и рады, но регламент…

И тут меня в очередной раз торкнула моя наглая самоуверенность, видно, по наследству от Лозового досталась. Я говорю в микрофон:

– Спасибо всем огромное ещё раз за поддержку! Там, за кулисами, своего выхода ждут парни из The Beatles. Но я думаю, они не обидятся, если мы задержимся на пару минут, чтобы исполнить вам ещё одну недавно написанную песню. Она называется Zombie. Что значит это слово, со временем узнаете, но уверен, вам песня придётся по вкусу.

Стадион, судя по единому воплю, был не против, и я кивнул Диане, приглашая её к центральному микрофону. Эту позаимствованную у The Cranberries вещь мы репетировали аккурат накануне моего отлёта в Москву, и на прощание я дал участникам своего коллектива задание довести её исполнение до совершенства. Пела Диана так, что её гортанное тремоло в припеве на слове zombie меня приятно удивило. Сделала по моей просьбе всё так, как было в оригинале у Долорес О’Риордан. Помню, закрыв глаза, я вообще не нашёл никаких отличий, опираясь на свои слуховые воспоминания. Н-да, повезло мне с моими музыкантами. Басист голосит что есть мочи, и лидер-гитаристка не отстаёт. Может, нам замутить что-нибудь типа Bohemian Rhapsody с многоголосьем? То-то поклонники удивятся очередному нашему закидону.

А между тем Диана закончила первый куплет о бомбах и прочей хрени и начала куплет о засевших в головах зомби. В груди малость поджало – а ну как не вытянет со своим тремоло, налажает… Но нет, молодцом девочка! Народ вдохновился, и последний припев уже подпевал весь стадион:

Zo-о-mbie, zo-о-mbie, zo-о-mbie-е-е-е…

Сыграв заключительный аккорд, решительно прощаюсь со зрителями и даю своим команду валить со сцены. А то и в самом деле перед Битлами неудобно, заставили хэдлайнеров ждать. Хотя Джон вон показывает большой палец, видно, песня ему тоже понравилась.