Читать книгу "Афганский разлом. Истоки мирового терроризма. С предисловием Николая Старикова - Валерий Марченко"

Крупнейшая политическая сила — «Исламская партия Афганистана» (ИПА) под руководством Гульбеддина Хекматияра, имевшая самые мощные вооружённые формирования непримиримых моджахедов, была создана на территории Пакистана в 1976 году. Хекматияр — наиболее последовательный и бескомпромиссный противник центральной власти, его побаивались даже лидеры других партий. Ещё во время учёбы на инженерном факультете Кабульского университета он начал борьбу с монархией. Был одним из создателей организации «Мусульманская молодежь», ставшей позднее кадровой школой для многих политических деятелей Афганистана. В 1972 году за антиправительственную деятельность он был арестован, а в 1973 году, после свержения монархии, освобождён. Хекматияр эмигрировал в Пакистан, где создал свою партию. В 1975 году он организовал восстания дехкан в Панджшере, Лагмане, Барикоте, Урузгане, Мангале, но потерпел поражение от правительственных войск. Вооружённую борьбу с действующими правительствами Хекматиар удачно сочетал с бизнесом: ему принадлежали предприятия по обработке драгоценных металлов, производству наркотиков, фарфоровой посуды.

Другой политик — Раббани — в 1958 году стал одним из лидеров организации «Братья мусульмане». Преподавал исламскую философию в Кабульском университете, участвовал в создании группы «Мусульманская молодёжь», которую затем возглавил. За свою политическую деятельность подвергался преследованиям со стороны режима президента Дауда. В 1976 году перебрался в Пакистан, где образовал партию «Исламское общество Афганистана» (ИОА) — вторую по значимости политическую силу страны. Сам Раббани являлся крупным поставщиком ковров на рынки стран Среднего Востока, владел птицефабрикой и предприятиями с ежегодным доходом в 20 миллионов долларов.

Сторонник фундаментального ислама, лидер партии «Исламский союз за освобождение Афганистана» (ИСОА) Сайяф Абдул Раби Расул окончил факультет теологии Кабульского университета, получил образование в Каирском институте, после чего вошёл в радикальную исламскую организацию «Мусульманская молодёжь». В 1973 году на государственную стипендию учился в США, где изучал исламское право. По возвращении из США готовил антиправительственные выступления в ряде провинций страны, жестоко расправлялся с населением.

Яркой политической фигурой, претендующей на роль идейного наставника афганской нации, был Саид Ахмад Гилани, родившийся в семье потомственных пиров — арабов иракского происхождения. Гилани был женат на внучке короля Захир-шаха, имел наследственный титул советника монарха, светское образование получил на Западе, духовное — в Ираке, Египте, Саудовской Аравии, обладал многими личными и деловыми связями в США, Западной Европе, арабских странах.

Таким образом, до прихода советских войск в Афганистан вооружённые группировки различных партий прошли долгий путь борьбы с правительствами Афганистана, приобрели огромный опыт ведения боевых действий против регулярной армии. Однако борьба группировок в афганском обществе не имела ничего общего с гражданской войной, как это порой утверждают. Так говорят те, кто не знает истории Афганистана или же готов признать, что гражданская война в стране идёт со времён Александра Македонского.

После ввода советских войск в Афганистан в стране образовалось множество партий и движений разного толка, в том числе левых, демократических, общественных, политических, симпатизирующих НДПА. Бабрак Кармаль не препятствовал появлению таких организаций, сознавая, что они ему не соперники, что они будут поддерживать политику правящей партии и потянут за собой часть афганского общества в русле НДПА.

В стране всегда были силы, стремившиеся к захвату власти в уездах, волостях, провинциях. В отдельные периоды, найдя поддержку, зачастую из-за рубежа, они устремляли взор на Кабул. Центральная власть не могла постоянно держать на контроле глубинку и воздействовать на неё государственными механизмами принуждения. Множество уездов, волостей и даже провинций, отделённых от центра страны мощными горными системами, жили практически сами по себе. Отсутствие дорожной сети, средств информации и связи, нежелание местных органов управления решать проблемы населения порождали вакуум государственной власти. В таких условиях неформальные лидеры подчиняли себе выгодный бизнес: добычу драгоценных и цветных металлов, выращивание мака, производство ковров, что, несомненно, поднимало их значимость на местном уровне. За многие годы была налажена бесперебойная система поставок контрабандной продукции на рынки соседних стран: Пакистана, Ирана, Китая. Обратно шли денежные потоки, оружие и предложения на новые партии востребованной в мире продукции. Чем выше поднимались афганские мафиози, тем больше росли их аппетиты: контроля над отдельными уездами и провинциями им было уже недостаточно, контрабандный бизнес требовал расширения, легализации и новых рынков.

Путей выхода на новый, более высокий уровень было не много: кресло во властных структурах Кабула, что автоматически делало бизнес законным и укрупняло его за счёт властных полномочий, либо создание политической партии, что готовы были спонсировать определённые силы за рубежом. Арабский мир, да и не только он, интересовался афганскими делами — политическими, религиозными, экономическими… Правда, второй вариант был сложнее: создание политической партии в монархическом государстве влекло за собой большие проблемы. Цель любой партии — получить власть, что никак не могло устраивать монарший престол. Политические структуры создавались в Пакистане, Иране, Египте, Саудовской Аравии и оттуда вели борьбу на политическом поле Афганистана.

Важен такой момент: афганские правители во все времена держали под контролем отношения между племенами. На определённых этапах власть поддерживала одни племена — чтобы ослабить другие, потом — наоборот, вела гибкую дипломатическую политику, используя по мере надобности силовое воздействие. И всех это устраивало. Восток есть Восток, и принцип «разделяй и властвуй» действовал безотказно. Политика центральной власти, направленная на поддержание баланса, не позволяла одним племенам подняться над другими, набрать силу и объединиться в борьбе с правительством: вожди племён могли начать думать, например, о легитимности власти. А ослабленные междоусобной войной, они думали об одном — как выжить. Афганское многоплемённое общество погружено в борьбу — суровую, беспощадную, но это не гражданская война в классическом понимании.

Ввод в Афганистан советского воинского контингента и приведение к власти Бабрака Кармаля, представителя одной из сторон в их извечной борьбе, обозлили его политических соперников. Мало того что Тараки, по стечению обстоятельств, вырвал власть у них из-под носа, так ещё и Кармаль на штыках Советского Союза сел управлять страной. Нарушился установленный порядок, который запрещает иностранное вмешательство во внутренние дела государства. Появление иностранных солдат расценивается как акт агрессии, и никак иначе. Многоплемённое афганское общество всегда объединялось против общего врага: отбрасывались усобицы, разногласия и в работу включалась консолидирующая сила Корана. В лице Советского Союза у сил афганского сопротивления появился общий враг. Так было с Александром Великим, Чингисханом, англичанами — со всеми, кто вторгался на афганскую землю. Так будет и с американцами и их союзниками, пытавшимися уничтожить в Афганистане «Талибан», сторонников «Аль-Каиды», а теперь и «Исламского государства».