Читать книгу "Барьер Сантароги - Фрэнк Герберт"

— И кто же эти «они», о которых вы все время говорите? — спросил Десейн.

— Гм-м! — произнес Марден.

Десейн незаметно сделал три глубоких вдоха, пытаясь успокоиться. Вообще-то он и не надеялся, что ему удастся бесконечно долго скрывать цель своего приезда, но уж никак не ожидал такого быстрого разоблачения. И что за чушь, черт побери, несет этот сумасшедший капитан?

— Вы представляете для нас определенную проблему, — сказал Марден.

— Однако не пытайтесь выдворить меня из долины, как вы это проделали с идиотом-коммивояжером прошлой ночью или с охотниками, которых схватили сегодня! — взорвался Десейн. — Я не преступаю закон!

— Кто говорит о выдворении из долины? Да мне и в голову не могут прийти подобные мысли. Что вы закажете? Ведь мы пришли сюда пообедать.

Гнев Десейна исчез после неожиданного изменения темы разговора — остался лишь горький осадок.

— Я не голоден, — проворчал он.

— Ничего, когда увидите тарелки, сразу почувствуете голод. Если позволите, я закажу на нас обоих, — Марден подозвал официанта и сказал: — Два салата Джасперса для торжественного обеда.

— Я не голоден, — упрямо повторил Десейн.

— Посмотрим, — улыбнулся Марден. — Я слышал, один чужак, водитель «крайслера», назвал вас сегодня туземцем. Вас это задело?

— Быстро же здесь распространяются новости, — заметил Десейн.

— Естественно, док. И то, что этот парень ошибся, подтверждает мое мнение, что вы уже настоящий сантарожец. Дженни не ошиблась в вас.

— Дженни не имеет к этому никакого отношения.

— Имеет, и самое непосредственное. Давайте проясним суть дела, док. Ларри нужен еще один психолог, а, по словам Дженни, вы — один из лучших. Мы создадим здесь отличные условия для вас.

— Какова площадь этого «здесь»? — спросил Десейн, вспомнив о двух погибших исследователях. — Не шести ли футов в длину и на такой же глубине?

— Вам не кажется, что вы пытаетесь бежать от самого себя, Десейн?

— Я уже давным-давно понял, что лучше хорошо идти, чем плохо стоять.

— Да? — Марден озадаченно нахмурил брови.

— Я не бегу от себя, — сказал Десейн. — Вот что я имел в виду. Но я не собираюсь стоять и ждать, пока вы будете устраивать мою личную жизнь, игнорируя мое мнение, подобно тому, как сейчас заказываете этот салат.

— Если вам не нравится эта еда, не ешьте ее, только и всего, — заметил Марден. — Должен ли я понимать ваши слова как отказ от предложения Ларри относительно вашей работы здесь?

Десейн смотрел на стол, пытаясь уловить скрытый смысл, который таился за этим предложением. Он понимал, что лучше всего было бы продолжить эту игру. Тогда у него еще останутся шансы раскрыть этот таинственный Барьер Сантароги, узнать, что же на самом деле происходит в долине. Но в голову лезли лишь мысли о заседаниях на городском совете, о том, как у Дженни выпытывают сведения о нем, после чего, несомненно, обсуждают, какие приготовления нужно сделать к его приезду. Эти мысли вконец вывели Десейна из себя.

— И вы, и Дженни, и все остальные — вы все отлично рассчитали, верно?! — в гневе воскликнул он. — Бросим этому ублюдку кость. Купим его…

— Расслабьтесь, док, — сказал Марден. В его голосе, ровном и спокойном, по-прежнему звучали веселые нотки. — Я взываю к вашему рассудку, а не к низменным инстинктам. Дженни предупреждала, что у вас характер — не сахар. Но вы нам нужны.

Десейн сжал под столом кулаки, пытаясь взять себя в руки. Значит, его считают жалким ничтожеством, которым можно манипулировать при помощи красивой женщины и денег!

— Вы думаете, что меня используют, — сказал он.

— Мы знаем, что вас используют.

— Вы не сказали, кто.

— Кто стоит за этим? Группа финансовых магнатов, док, которым не нравится независимость Сантароги. Они хотят проникнуть на наш рынок, но не в состоянии это сделать.

— Барьер Сантароги, — сказал Десейн.

— Именно так они называют его.

— Кто — «они»?

— Вы хотите знать имена? Возможно, мы сообщим их вам, если это потребуется.

— Но и вы хотите использовать меня, верно?

— Нет, Десейн. В Сантароге применяются другие методы.

Принесли салат. Десейн взглянул на аппетитную зелень, румяного цыпленка и кремово-золотистую приправу. Он почувствовал страшный голод. Психолог откусил кусочек мяса и попробовал соус — тот же самый, уже знакомый острый привкус сыра Джасперса. «Черт побери, этот Джасперс добавляют в каждое блюдо! — подумал он. — Впрочем, нужно признать, он приятен на вкус. Возможно, в чем-то правы те, кто говорит, что стоит приехать сюда хотя бы ради того, чтобы отведать сыр Джасперса».

— Вкусно, не правда ли? — спросил Марден.

— Да, очень. — Десейн внимательно разглядывал капитана несколько секунд. — И каковы же методы управления в Сантароге, капитан?

— Городом управляет городской совет, но на его решения может наложить вето Городское Собрание. Каждый год происходят выборы. Любой сантарожец, достигший восемнадцати лет, имеет избирательный голос.

— Островок демократий, — заметил Десейн. — Прекрасно, если вы создали коммуну в таком масштабе, но…

— На последнем Городском Собрании присутствовало три тысячи депутатов и еще пять тысяч восемьсот сограждан с правом голоса, — перебил его Марден. — Это можно сделать, если люди заинтересованы в самоуправлении. А мы, Десейн, заинтересованы. Вот так мы и управляем делами в Сантароге.

Десейн проглотил немного салата и отложил вилку в сторону. Почти десять тысяч человек старше восемнадцати лет! Это в два раза больше, чем он ожидал. Чем же все они тут занимаются? Не могут же они существовать, занимаясь лишь обслуживанием друг друга!

— Вы хотите, чтобы я женился на Дженни, обустроился… и стал еще одним депутатом, — сказал Десейн. — Правильно?

— Это как раз то, чего, кажется, хочет Дженни. Мы пытались отговорить ее, но… — он пожал плечами.

— Отговорить ее… к примеру, уничтожая мои письма?

— Что? — Десейн увидел искреннее замешательство Мардена и понял, что тот ничего не знает о пропавших письмах. — Чертовы перестраховщики! Похоже, мне придется самому сходить туда и устроить им нагоняй! Но вообще-то это ничего не меняет.

— Не меняет?

— Да. Ведь вы любите Дженни, не так ли?

— Конечно, я люблю ее!

Его признание вырвалось само собой, прежде чем Десейн успел это осознать. Лишь услышав собственный голос, он понял, насколько сильно его чувство. Да, конечно, он любит Дженни. Он страдал, снедаемый тоской по ней. Просто удивительно, как ему удалось так долго пробыть вдали от нее — проклятое уязвленное мужское самолюбие. Дурацкое самолюбие!