Читать книгу "Принц и Виски - Варя Медная"

Пальцам требовалось движение, и я машинально включила мобильник. Тишину проулка тут же разорвал визг эсэмэсок: пять от обеспокоенной Нетты и две от Чезаре, которому Нетта велела узнать, где меня черти носят. Но никаких новостей по делу Имельды. Последнее сообщение от подруги информировало, что они с Чезаре сегодня ужинают у его родителей. Погипнотизировав мигающий экран, я набила, что направляюсь домой, и снова отключила сотовый. Это даже не было неправдой, я ведь действительно направляюсь домой, просто не по прямой. И, как и обещала, никаких глупостей. Я же не принца собираюсь искать, а всего лишь быстренько сбегаю к дубу. Ведь ясно как день, что за буква «К» под ним лежит! Беспокоить друзей, отрывая от семейного ужина, возможно, последнего в их жизни, нехорошо, а терять время – непростительно. Если повезёт, к тому времени, когда им подадут десерт, Кольцо уже будет у меня.

Дневник перекочевал в сумку, втиснувшись по соседству с позабытыми блинчиками, гриндерсы печально скрипнули, смиряясь с долгой прогулкой, а фонарь над головой мигнул: то ли желал удачи, то ли сокрушался о безрассудстве.

Глава 7

Показавшиеся впереди надгробия выглядели декорацией к спектаклю про привидения. Ветер шевелил кусты, потряхивая паутину, и тихонько завывал в кронах. Могилу принца обнесли оградительной лентой – хорошо хоть не обвели контур тела мелом. Сейчас на этой ленте сидела сова и не мигая смотрела прямо на меня. Сова. Преспокойно сидела на ленте, которая и под воробьём нехило провиснет! Чудны дела твои, Мистиктаун!

Дуб рос немного левее. Лиственные облака приветственно зашелестели. Я пристроила сумку между чудовищного размера корней, разбегающихся во все стороны беспорядочными стежками, и отправилась в ветхую сторожку за лопатой. Когда вернулась, на ленте сидели уже три птицы. Янтарные глаза пристально следили за каждым моим движением. Тьфу, это самые обычные птицы, они не умеют следить!

Ещё раз сверившись с картой, я всадила лопату в землю. Если господин Улаф всё-таки уволит меня, как стабильно грозится каждую неделю, всегда смогу устроиться копальщицей. Сноровка появилась, и даже мозоли уже наметились.

За работой я старалась не думать обо всех сообщениях и звонках, которые посыплются из телефона, когда снова его включу, и почти слышала бабушкин голос, кричащий из трубки, что приличные девушки после восьми вечера по кладбищам не шатаются. И вообще не шатаются. Как я сейчас от усталости.

То ли карта оказалась неточной, то ли я что-то напутала, то ли дерево имело привычку время от времени перемещаться, только пришлось окопать его по всему периметру, прежде чем наконец раздался глухой стук. Усталость мгновенно испарилась. Я утроила усилия и через считаные минуты опустилась на колени, раздвинула мягкую глинистую почву и рывком извлекла небольшой сундук размером с десятидюймовый ноутбук, хотя сомневаюсь, что внутри был именно он.

– Эй, вы это видите?! – возбуждённо обернулась я к совам.

Дюжина пернатых (нет, ну как они не скатываются друг к дружке?) согласно загалдела, захлопала крыльями, призывая меня не медлить. Кажется, я теперь даже птичий язык понимаю.

Как могла, я отёрла сундучок влажными салфетками, истратив почти всю пачку, и с колотящимся сердцем поставила его на землю перед собой. Без слоя грязи он оказался настоящим произведением искусства: треугольная крышка-домик, клёпаные железные полоски в форме лилий и узоры, напоминающие витражные оконца. Дерево прекрасно сохранилось. Настолько прекрасно, что тут попахивало магией. Я нервно хихикнула. Работа талантливого мастера, в которую он вложил душу. Не хватало только одной крохотной детальки – замочной скважины.

– Ну почему это никогда не бывает просто? – пожаловалась я птицам.

Тщательный осмотр, разжёгший во мне азарт кладоискателя, выявил нечто вроде тонкой планки на верхнем ребре крышки, прикрывающей узенькую щель во всю длину ящика, в которую разве что металлическая линейка пролезет. Линейки у меня с собой не было, ногтям она не поддалась, а сучок сломался. Я вытряхнула вещи из сумки, ища что-нибудь подходящее. Так… ключи с брелоком, гигиеническая помада, жвачка – всё не то. Налетевший ветерок зашелестел страницами дневника, подхватил чёрную бархатную ленту и, покружив, мягко опустил на крышку. Хм, а это мысль!

Вытерев пальцы последней салфеткой, я взяла закладку за оба конца, поднесла к щели и едва не выронила, когда одна из птиц надрывно предостерегающе каркнула, сверкнув глазищами.

– Не волнуйся, единственный, кого стоит опасаться, – это принц. А раз Имельда добровольно не отдала ему Кольцо, значит, они по разные стороны баррикад.

Я уверенно протолкнула натянутую ленту в щель сверху вниз, по-прежнему держа за оба конца, но ничего не произошло. Тогда провела ею, как при оплате картой через платёжный терминал в супермаркете. Раздалась серия сухих щелчков невидимого механизма, покрутились зубчики, сработали пружины, и крыша домика послушно развалилась надвое, открыв взору спрятанные богатства. Я нетерпеливо запустила руку внутрь, зачерпнула тускловатый порошок, похожий на крупную пыль, и недоумённо высыпала обратно. Потом хорошенько пошарила в нём, но единственным содержимым сундука оказался этот странный песок. Горло сдавило от разочарования. Тогда что означала буква «К»? А эта Имельда была женщиной с огоньком: не искала простых путей ни для себя, ни для других.

Внезапно подул сильный ветер и принялся с шорохом закручивать листву, луна скрылась за облаками, поднялся галдёж: птицы с пронзительными криками сорвались в небо и, ожесточённо плеская крыльями, сгинули в его необъятной чернильной пасти. Стало неуютно так, как только может быть неуютно безлунной ночью в одиночку на кладбище. Вот теперь точно пора домой.

Я поскорее сложила крышку, прижала ларец к груди и понесла закапывать обратно (если встреча с принцем меня чему и научила, так это тому, что некоторым вещам лучше оставаться под землёй), но в потёмках запнулась о корень и упала. Сундук выскользнул из рук и опрокинулся набок, песок хлынул на траву, а я пребольно ударилась коленом. Но тут же вскочила, вернула ящику устойчивое положение и принялась перекладывать в него ладонями просыпавшийся порошок.

Вдали завыл волк, пальцы задрожали, а ветер всё крепчал, превращаясь в шквалистый. Дверцы склепа с фигурой ангела заходили ходуном, заскрипели цепи ограждений, а в ближайших зарослях затрещало, как если бы через них продирался кто-то огромный и опасный. Под раскидистым кустом вспыхнули два жёлтых глаза, и на меня попёрла, угрожающе сопя, коренастая тень.

Я попятилась на локтях, сдерживая икоту, подхватила с земли ветку и выставила, как оружие. Выступивший вперёд енот обнюхал её без особого интереса и поспешил к вывалившимся из моей сумки вафлям. Нервы сдали окончательно. Я побросала вещи обратно в котомку и, пообещав ларцу, что вернусь завтра и закопаю его при свете дня, побежала к шоссе.

* * *

Сундучок взмыл в воздух, словно вздёрнутый невидимой рукой. Остатки золы со дна и земли тоже устремились вверх и закружились, образовав мерцающую воронку, в центре которой вспыхивали лимонные и изумрудные молнии. На фоне сгустившейся ночной тьмы она сверкала так, словно притянула весь свет звёзд. Внутри проступил силуэт, быстро обретая плотность. Ещё несколько мгновений над верхушками деревьев пылало зелёное зарево, а потом безобразие прекратилось так же внезапно, как началось.