Читать книгу "Ни слова о любви - Вера Фальски"

Сабина вздрогнула. Неужели ее дочь одержима духом обезумевшего проповедника?

— И надолго ты туда собираешься? — Она попыталась перенаправить разговор в более приземленное русло.

— Навсегда! — Ответ прозвучал патетически.

— И что ты будешь там делать? — Мать решила, что терпеливая беседа в стиле «как ни в чем не бывало» будет лучшей стратегией, чем откровенное выражение глубокого скепсиса относительно идей дочери.

— Жить. Снова дышать полной грудью. Очищаться от грязи, которой меня перепачкали.

От возрастающей экзальтации Ружи у Сабины заныли зубы.

— А поконкретнее?

Дочь медленно выдохнула:

— Учиться буду.

— О! — Это уже вызвало в Сабине неподдельный интерес.

— На актрису. Там лучшая школа актерского мастерства. Обучение проходит по методике воплощения с элементами глубинной психологии, — с видом знатока разглагольствовала Ружа.

— А как же твое мульти-культи? Это тебе уже не интересно?

Ружа пожала плечами:

— Все же это не совсем то, что надо. В этой стране нет по-настоящему свободного образования. Актерское мастерство — единственное, что может мне помочь. Помочь хоть как-то освободиться от того, во что ты меня втянула. — Последнее предложение она проговорила почти мстительно.

— Но… как ты себе это представляешь? — беспомощно спросила Сабина. На конфронтацию у нее не было сил — узнать бы, что надумала дочь.

— Так и представляю. Школа стоит две с половиной штуки в месяц. Баксов. Да еще сверху — мне на жизнь. Как-никак, Нью-Йорк — дорогой город. Будешь перечислять бабки мне на счет, и заметано.

Лицо писательницы в эту минуту имело не самое умное выражение.

— Вот и все, что я хотела тебе сказать, Сабина. Ах да, вот еще что, — Ружа, прищурясь, взглянула на мать. — Напоминаю тебе, что каждый день, проведенный здесь, — это для меня неописуемый кошмар. Поэтому, видишь ли, смотаться я хочу как можно скорее.

Не дожидаясь ответа, она хлопнула дверью и исчезла так же внезапно, как и появилась.

Единственное, на что у Сабины после этого хватило сил, — это выпить две волшебные таблеточки и снова нырнуть в постель. Но спала она недолго. Среди ночи проснулась и соскочила с кровати. Мысли ее были на удивление ясными.

«Вопрос номер один — может быть, не самый важный, но по крайней мере такой, на который легко дать ответ: мне это вообще по карману? Ну… в целом — да. Ладно, идем дальше. Разумная ли это идея? Нет, абсолютно дурацкая. С другой стороны, она не более дурацкая, чем любая другая, которая может прийти в голову Руже. Достаточно ли Ружа взрослая, чтобы в одиночку так далеко ехать? Не знаю. Кажется, я вообще плохо ее знаю. Нужно поговорить с Анджеем…»

В последний момент Сабина сориентировалась, что три часа ночи — не лучшее время для родительских совещаний, и решила не звонить мужу прямо сейчас, а подождать до утра. Она заварила чай и почувствовала облегчение, когда в желудке в кои-то веки оказалось что-то теплое и не содержащее алкоголя. Нью-Йорк, актерское мастерство — все это звучало, разумеется, бесконечно абсурдно, но кое-что не давало Сабине отклонить идею Ружи. Укоры совести.

«Все это какой-то кошмар. Но будем честны: я сама подтолкнула эту лавину. А девчонка, как бы она меня ни бесила, этой грязи не заслужила. В конце концов, мать она себе не выбирала…» И тут Сабина в полной мере осознала, что результаты ее славы, которые в последнее время проявлялись в малоприятной форме, били и по ее семье. Отдавая себе отчет в собственных страданиях, она почувствовала себя еще хуже при мысли о том аду, который вынуждена переживать Ружа. Кто бы мог подумать, что она, Сабина, устроит такое своему ребенку!

«Может, и неплохо будет, если она исчезнет отсюда на какое-то время. Оторвется от этого кошмара. А со временем, должно быть, все утихнет». Сабине стало лучше. Это была первая оптимистичная мысль с тех пор, когда произошла катастрофа. К своему изумлению, она все больше склонялась к тому, чтобы удовлетворить нелепое желание Ружи.

Она даже осмелилась включить компьютер, который, как и телефон, и планшет, был в последнее время отключен: как-никак, сейчас это источники агрессии, оскорблений и назойливых просьб дать комментарий. Сабина хотела проверить, существует ли вообще та школа актерского мастерства в Нью-Йорке, о которой говорила Ружа. Осторожно, чтобы случайно не выйти на какую-нибудь страницу с описанием «скандала вокруг Сони Гепперт», она начала проверять. Поисковик в первую очередь выдал статьи о польских актрисах, ищущих свое счастье в столице мира. Но оказалось, что избежать порталов со светскими сплетнями не так-то легко. Нечаянно щелкнув не на ту ссылку, Сабина наткнулась прямиком на собственное фото, сделанное несколько лет назад во время одной из встреч с читателями. Выглядела она здесь не очень-то: на лице была написана не то усталость, не то нетерпение, губы сжаты, а брови нахмурены. Фото соседствовало с портретом Магдалены Телешко, запечатленной на скамье в парке, с мечтательным взглядом, направленным вдаль, и кроткой улыбкой. Рядом красовался набранный жирным шрифтом заголовок: «Писательницу обозвали шлюхой. Расквитается ли она с соперницей?» Подзаголовок обещал: «Друг Телешко заверяет: Магда этого так не оставит!»

У Сабины кровь отхлынула от лица. «О нет! Не буду я больше этим терзаться!» Разнервничавшись, она кликнула на первый попавшийся рекламный баннер, который привел ее на страницу с объявлениями о продаже недвижимости. Писательница уже собиралась закрыть сайт, как вдруг ее внимание привлекла одна из фотографий. Деревянный, выкрашенный в зеленый цвет домик с синими ставнями и черепицей. Удивительно, но было в нем что-то, что зацепило в Сабине какую-то струну. Она перешла к подробностям объявления. Итак, одноэтажный домик с чердаком. Небольшой, но все, что надо, имеется. Внизу — кухня и гостиная, наверху — две спальни. Спереди — очаровательная веранда, сзади — терраса с ошеломляющим видом на море. Дом стоял на невысоком утесе, а добавленные в фотогалерею виды пляжа показались Сабине знакомыми. «Где это? Миколово… Сейчас, сейчас… Ну да, я ведь ребенком ездила туда с мамой!»

Перед ее глазами начали проплывать залитые солнцем картинки, точно на старых открытках. Мамина соломенная шляпа с широкими полями. Тент в синюю полоску, который они каждый день упрямо таскали с собой на пляж и потом ужасно долго возились, выставляя его так, чтобы он не упал при малейшем порыве ветра. Гофры с неизменными взбитыми сливками и ягодами на десерт после обеда. И это самое приятное время — незадолго до захода солнца, после целого дня на пляже, с которого так не хотелось уходить… И мамины бутерброды, самые вкусные на свете, которыми всегда можно было утолить голод… Сабина обожала отдыхать в Миколово. Они ездили туда раз, наверное, шесть.

В очередной раз просмотрев фотогалерею, она вернулась к тексту объявления. Цена? Высокая, даже для ее кошелька.

Сабина вышла на террасу, чувствуя, как сердце начинает биться сильнее. Она вглядывалась в спокойный сумрак, окутывающий Жолибож. «Это сущее безумие, — подсказывал разум, но под кожей, вызывая мурашки, расплывалась иррациональная тоска. — Как здорово было бы спрятаться в таком вот зеленом домике, тихом и безмятежном. Где нет таблоидов, лающей своры критиков и кучи знакомых, только и ждущих случая облить тебя грязью». Сабина почти испытала то блаженство, которое могла бы ощущать, если бы жила в таком месте.