Читать книгу "Энциклопедия относительного и абсолютного знания - Бернард Вербер"

[Совет]

Люби своих врагов. Это лучший способ действовать им на нервы.

[Социальная мобильность инков]

Инки верили в детерминизм и касты. У них не стояла проблема профессиональной ориентации: будущая карьера человека была известна с самого рождения. Сын крестьянина обязательно становился крестьянином, сын солдата – солдатом. Не давая ни малейшего шанса ошибке, касту обозначали прямо на теле младенца. Голову новорожденного с мягким еще родничком заковывали в специальные деревянные тиски, изменявшие форму черепа. Так инки добивались нужной, в соответствии с его будущими занятиями, формы головы человека: череп царя, например, должен был быть квадратным. Операция была безболезненной, похожей на ношение приспособления для исправления прикуса зубов. Мягкий череп в деревянном шлеме изменял свою форму. Таким образом, даже без одежды и покинутые свитой, сыновья царя оставались царями, их все узнавали, поскольку только они могли надеть корону, также имевшую квадратную форму. Черепам солдатских сыновей придавали треугольную форму. Для крестьянских детей была предусмотрена заостренная форма головы.

Так общество инков стало незыблемым. Никаких социальных перемен. Личные амбиции не представляли никакой угрозы действующему порядку, так как каждый формой своего черепа был раз и навсегда привязан к своему общественному положению и профессии.

[Стратегия манипулирования людьми]

Люди делятся на три группы. На использующих визуальный язык, на использующих аудиоязык и на использующих язык тела.

Люди первой группы (визуальный язык), не замечая того, говорят: «Видишь», поскольку они общаются при помощи образов. Они показывают, наблюдают, описывают при помощи цветов, уточняют «это ясно, это неясно, это прозрачно». Они используют такие выражения, как «розовые очки», «все это уже видели», «зеленая тоска».

Люди второй группы (аудиоязык), не замечая того, говорят: «Слышишь». Они используют звучные выражения, напоминающие о музыке и шумах: «глухой пень», «колокольный звон»; употребляемые ими прилагательные таковы: «мелодичный», «нестройный», «слышимый», «шумный».

Люди третьей группы (язык тела), не замечая того, говорят: «Чувствуешь». Они оперируют ощущениями: «схватываешь», «испытываешь», «растекаешься». Они используют выражения: «он сел мне на шею», «хорошенький, так бы и съел его», употребляемые ими прилагательные таковы: «холодный», «жаркий», «волнующий/спокойный».

Принадлежность к группе можно определить по движениям глаз человека. Если его просят что-то вспомнить и он поднимает глаза к небу, это «визуальщик». Если он смотрит в сторону, это «аудист». Если он опускает глаза, словно ищет былые ощущения в себе самом, это «сенситивист».

Понимание этого позволит вам воздействовать на представителя каждой из групп, играя в трех лингвистических регистрах. Затем можно идти дальше, создавая физические «ловушки». Прикосновение к плечу собеседника в момент произнесения содержащих важную информацию слов станет, например, стимуляцией: «Я рассчитываю на тебя в том, что эта работа будет успешно завершена». Впоследствии каждый раз, когда вы будете класть руку на плечо этому человеку, он будет вспоминать о вашей просьбе. Это одна из форм сенсорной памяти.

Будьте осторожны, не то можно добиться и противоположного эффекта. Психотерапевт, встретивший пациента похлопыванием по плечу и словами: «Ну что, мой бедный друг, лучше не становится?», сведет к нулю лучшую в мире терапию и вернет больному все его страхи, если в момент прощания повторит свой жест.

[Путешествие на Луну]

В Китае в XIII веке, во время правления императоров из династии Сонг, возникла мода на восхищение Луной. Самые великие поэты, самые великие писатели, самые великие певцы не признавали другого источника вдохновения, кроме этого высокого небесного тела.

Один из императоров Сонг, сам поэт и писатель, решил узнать о Луне все. Он так обожал Луну, что решил стать первым человеком, чья нога коснется лунной поверхности. Он попросил своих ученых изготовить ему ракету.

Китайцы тогда уже отлично умели использовать порох. Ученые подложили объемистые подрывные шашки под маленькую корзинку, в которой восседал император Сонг. Они надеялись, что мощь взрыва доставит их повелителя на Луну. Так задолго до Нейла Армстронга и Жюля Верна китайцы создали первую межпланетную ракету. Но подготовительные расчеты, видимо, были произведены слишком грубо: реакторы, лишь только их хвосты были подожжены, повели себя как праздничный салют, а именно взорвались.

Вместо того чтобы доставить императора Сонга к ночному светилу, снопы разноцветных, пылающих огней разнесли его на куски вместе с корзинкой.

[Цензура]

Когда-то для того, чтобы идеи, почитаемые властью предержащей вредными, не доходили до широкой публики, была установлена полицейская инстанция: государственная цензура, долженствующая просто и прямо запрещать распространение подрывающих устои общества произведений.

Сегодня цензура изменила облик. Запретов нет, но мы тонем в изобилии. Под нескончаемой лавиной бесполезных сведений уже никто не знает, где взять интересную информацию. Умножение количества телевизионных каналов, публикация тысяч романов в год, выпуск километров одинаковых песен мешает появлению новых течений. Да их бы и не заметили в общей массе. Избыток пошлости душит оригинальное творчество, и даже критики, чьим долгом вроде бы является фильтрация потока, не успевают все прочесть, все увидеть, все услышать. Результатом является парадокс: чем больше появляется телевизионных и радиоканалов, журналов и информационных изданий, тем меньше их творческое разнообразие. Серый цвет окрашивает все.

[Искусство фуги]

Фуга, по сравнению с каноном, – плод эволюции. Если в каноне работа идет над одной темой, «терзаемой» разными способами для того, чтобы увидеть, что она дает, сочетаясь сама с собой, в фуге может быть много тем. «Музыкальное приношение» Иоганна Себастьяна Баха представляет собой одно из лучших архитектурных решений фуги. Как многие из них, эта фуга начинается в до минор, но оканчивается, в результате переходов, достойных лучшего из иллюзионистов, в ре минор. При этом ухо самого внимательного из слушателей не может уловить мгновения, в которое совершается метаморфоза.