Читать книгу "Танатонавты - Бернард Вербер"

– Тут мы снова возвращаемся к вопросу о протоколе эксперимента. Хочешь салату?

Нет. Он не был голоден. Вся эта нервотрепка лишила его аппетита. Зато Джилл отправилась на кухню за миской салата с помидорами. Вернувшись, она остановилась в дверях и подвела итог:

– Итак, мы назовем твой континент Новой Австралией. Скажи-ка теперь, кого посылали колонизировать Австралию? Преступников, каторжников, отъявленных мерзавцев. А почему?

Тут Меркассьер оказался в своей стихии:

– Потому что Австралия считалась опасной страной, и лучше было не посылать туда тех, чья гибель стала бы потерей для общества.

Пока он это говорил, лицо его прояснялось. Джилл опять не подвела. Она подсказала ему решение.

– Бенуа, ты нашел матросов, которые высадятся на новый континент. Пора подыскать капитана.

Министр науки облегченно улыбнулся:

– У меня есть идея!

36. Мифология ацтеков

Ацтеки верили, что посмертная участь зависит не от прижизненных заслуг, а от обстоятельств смерти.

Лучше всего было погибнуть в бою. Воины-орлы попадали в Тонатиукан, восточный рай, где мертвые восседали рядом с богом войны.

Место утопленников и тех, кто умер от болезней, связанных с водой (например, от проказы), было в Тлалокане – рае Тлалока, бога дождя.

Остальные отправлялись в Миктлан, ад, где в течение четырех лет претерпевали мучения, прежде чем окончательно исчезнуть.

Это был подземный мир, принадлежавший Миктлантекутли. Попадали туда через пещеры. Прежде чем достичь девятого мира, душа должна была пройти восемь испытаний в подземных владениях.

Первое испытание: река Чикнауапан, которую мертвец должен был переплыть, уцепившись за хвост собаки, принесенной в жертву на его могиле. Умерщвленные на похоронах животные были проводниками души в стране мертвых.

Второе испытание: пройти между сталкивающимися скалами.

Третье испытание: взобраться на гору по отвесным тропам, усеянным острыми камнями.

Четвертое испытание: выдержать ураган, мечущий в умершего зазубренные куски холодного как лед обсидиана.

Пятое испытание: пройти между гигантскими знаменами, хлопающими на ветру, насколько хватает глаз.

Шестое испытание: устоять под вихрем стрел, стремящихся пронзить мертвеца.

Седьмое испытание: нападения свирепых животных, стремящихся проглотить сердце умершего.

Восьмое испытание: выбраться из лабиринта с узкими коридорами, где очень легко заблудиться.

Лишь тогда умерший наконец получает право исчезнуть.

Отрывок из работы Фрэнсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»

37. Кстати

Через несколько недель позвонил Рауль Разорбак. Он хотел немедленно со мной встретиться. Голос его звучал странно. Казалось, его что-то мучает. Впервые он назначил мне встречу не на кладбище, а у себя дома.

Когда Рауль открыл мне дверь, я едва узнал его. Он еще сильнее похудел, а такое выражение лица я уже видел у шизофреников в нашей больнице.

– А, Мишель! Наконец-то!

Он махнул рукой в сторону кресла и сказал, чтобы я чувствовал себя как дома. Все это было очень странно.

Неужели он получил какие-то неожиданные результаты, экспериментируя с сурками? Но каким боком это касается меня? Я медик, а не биолог.

– Слышал о покушении на президента?

Естественно. В газетах, на телевидении и по радио только об этом и говорили. В главу нашего государства стреляли в Версале, на глазах у целой толпы. Но как это могло повлиять на душевное состояние моего друга?

– Сразу после этого президент поручил министру науки заняться… – Он внезапно остановился и схватил меня за плечо: – …мною.

38. Учебник истории

Первые пересадки органов между разными биологическими видами были произведены в середине XX века, а точнее, в 1960—1970-е годы. С тех пор больной человек стал похож на автомобиль, в котором можно просто заменить неисправные детали. Смерть стала чем-то вроде обычной механической поломки. Если кто-то умирал, то случалось это из-за неподходящих запчастей. Исследователи выяснили, что сердце свиньи годится для пересадки человеку. Технологии постоянно совершенствовались, и пересаженные органы приживались и функционировали. Заменить можно было все, кроме мозга, но и это было лишь вопросом времени!

Логично думать, что в один прекрасный день удастся справиться с любыми повреждениями, поняв механизм самого главного сбоя – смерти. Это всего лишь вопрос технологии. Одновременно увеличилась и продолжительность жизни. Появление признаков старения стало следствием недобросовестного отношения к себе. Всем надлежало содержать свой биологический механизм в идельном порядке и регулярно проходить техосмотр.

Стариков стали прятать, чтобы они не портили картину. На виду были только те, кто занимался теннисом или бегом и отличался цветущим здоровьем. В то время считалось, что лучший способ бороться со смертью – это скрывать признаки ее приближения.

Учебник истории, вводный курс для 2 класса

39. Амандина

Рауль запихал меня в свой древний «рено» с откидным верхом и рванул с места.

– Куда ты меня везешь?

– Туда, где все сейчас и происходит.

Больше я от него ничего не добился. Мы выехали из Парижа. Я поежился, когда Рауль наконец затормозил перед зловещей вывеской: «Исправительное учреждение Флери-Мерожи».

Снаружи это заведение напоминало не тюрьму, а небольшой поселок или больничный комплекс. Рауль припарковался на соседней стоянке и потащил меня ко входу. Он предъявил какую-то бумагу, я показал удостоверение личности. Мы миновали контрольный пост и, пройдя по длинному коридору, оказались перед запертой дверью.

Нам отворил какой-то хмурый человек. Он еще сильнее помрачнел, увидев широко улыбающегося Разорбака.

– Приветствую, господин директор. Хочу представить вам доктора Мишеля Пэнсона. Нужно немедленно выписать ему пропуск. Заранее благодарен.

Директор не успел ответить, а мы уже мчались дальше. Мне показалось, что охранники провожают нас недобрым взглядом.

Мы очутились во дворе, в самом центре тюремного городка. Он был огромен. Пять корпусов тянулись вдаль. Во дворе каждого из них было футбольное поле. Рауль объяснил, что заключенные очень много занимаются спортом, но в этот час они еще сидели по камерам.

Это хорошо, потому что многие из них, похоже, были не в восторге от нашего присутствия. Ухватившись за решетки первого этажа, они орали:

– Засранцы, ублюдки!