Читать книгу ""Эксодус". Одиссея командира - Йорам Канюк"

Впоследствии он познакомился с греческой культурой поближе, и она навсегда стала частью его души. Он полюбил трехсот спартанцев, погибших в сражении с многотысячной персидской армией; полюбил греческого воина, который, пробежав до Афин без остановки тридцать пять километров, чтобы сообщить о победе над Дарием, умер от изнеможения у городских ворот; и именно под влиянием греческой культуры у Йоси сформировалась философия, которую можно сформулировать примерно так: «В мире, где нет Бога, все зависит от самого человека, каким бы маленьким он ни был. Даже когда он окружен со всех сторон».

Когда полк, где служил Йоси, был перебазирован на север Греции и расквартирован возле границы с Югославией, немцы сделали то, что позднее, в июне 1967 года, израильтяне сделают с египтянами. Однажды утром в небе неожиданно появилось примерно сорок немецких самолетов, и за один присест они уничтожили все стоявшие на аэродроме истребители «спитфайр», а затем осуществили еще одну блестящую операцию: внезапно атаковали и уничтожили эскадрилью бомбардировщиков, которая только что вернулась с задания и приземлилась, чтобы заправиться.

Выступив перед бойцами, командир полка проинформировал их о случившемся и сказал, что им придется отступить в Каламату — самый южный город Греции. По его словам, туда вылетели самолеты, которые переправят их на Крит.

— Чтобы построить корабль, — сказал командир, — требуется десять месяцев; чтобы сделать танк, нужен месяц; чтобы изготовить ружье, нужно полдня; чтобы сделать пулемет — два дня; а чтобы отлить пулю, достаточно всего несколько минут. Но для того, чтобы создать солдата, необходимо восемнадцать лет. Поэтому все оружие, как и прочее снаряжение, включая одежду, вы оставите здесь и полетите безо всего. В самолетах есть место только для вас. Если доберетесь живыми, получите все новое.

Так, налегке они из Каламаты на Крит и полетели. В каждый самолет погрузили по семьдесят-восемьдесят человек. Было тесно, и солдатам пришлось стоять, плотно прижавшись друг к другу.

Эта история научила Йоси, что для достижения той или иной стратегической цели иногда необходимо чем-то жертвовать, и впоследствии, когда он стал заниматься доставкой нелегальных репатриантов в Палестину, это ему пригодилось.

Между тем для всех в самолетах места не хватило и некоторым, включая его самого, пришлось остаться в Каламате. Через какое-то время их посадили на большое рыболовецкое судно, предназначенное для эвакуации солдат, и повезли на остров Киринья, однако при подходе к острову они попали под сильную немецкую бомбардировку. Пришлось прыгать в воду и добираться до берега вплавь. Ни оружия, ни одежды, чтобы переодеться, ни еды у них с собой не было, но, на счастье Йоси, у него в карманах завалялось четыре плитки шоколада, и в течение двух дней, пока за ними не пришли два эсминца, он питался этими шоколадками. На эсминцах их отвезли на Крит, а позднее переправили в другое место. Через два дня после того, как они покинули Крит, остров захватили немецкие десантники и те, кого не успели вывезти, попали в плен.

Бомбардировка в море была очень сильной, и от ударной волны у Йоси в правом ухе лопнула барабанная перепонка, в результате чего он навсегда на это ухо оглох. Кроме того, в ухе началось воспаление и Йоси мучили сильные боли, поэтому ему дали неделю отпуска. Однако вместо того, чтобы обратиться в больницу, он поехал в Тель-Авив и сразу же по прибытии отправился в кафе «Атара» — «штаб-квартиру» Ицхака Садэ. Садэ посмотрел на него так, словно они только что расстались, и сказал:

— Хорошо, что ты вернулся. Поедешь со мной в Хайфу. Жаль, что ты не явился два дня назад. Мы возобновили сотрудничество с англичанами, и нам предложили провести операцию на нефтеперерабатывающем заводе в Триполи. Мы послали туда катер «Морские львы» с двадцатью тремя бойцами. Я хотел назначить командиром тебя, потому что Цви Спектор был ранен, но тебя здесь не было, и мне ничего не оставалось делать, как назначить его.

Они отправились в Хайфу, поселились в гостинице на горе Кармель и всю ночь смотрели в бинокль на противоположный берег залива, ожидая, что вот-вот увидят в море катер Спектора, однако тот так и не появился. Он бесследно пропал, и судьба его до сих пор неизвестна.

Исчезновение Спектора Йоси пережил очень тяжело. Как когда-то в детстве, он снова ощутил тяжелую утрату. Ему не давала покоя мысль, что человек, которого он так любил, погиб вместо него. Он жалел, что в нужную минуту не оказался на месте, и испытывал чувство вины. Правда, он загнал это ощущение глубоко внутрь, никогда не говорит о нем, однако оно сопровождает его всю жизнь.

Через неделю, когда отпуск закончился, его грузовик в составе колонны был отправлен на Кавказский фронт, на помощь Красной армии. Поездка по пустыне продолжалась четыре дня. Но когда Йоси во главе колонны прибыл в Багдад, приказ следовать на Кавказ был отменен, и его послали в Сингапур воевать с японцами. Однако в последний момент и этот приказ отменили — Йоси снова отправили в Ливийскую пустыню, где в то время вела наступление армия немецкого фельдмаршала Эрвина Роммеля. Что же касается Сингапура, то туда послали другой полк, однако через три дня после его прибытия Сингапур пал и полк в полном составе попал в японский плен.

Йоси снова подал прошение определить его на бомбардировщик, но опять получил отказ.

Тем временем ухо у него продолжало гноиться и болеть, и врачи решили отправить его в Газу на операцию, однако он отказался. После исчезновения Спектора ему хотелось вернуться домой. Он подал прошение о демобилизации по ранению, и оно было удовлетворено. Перед демобилизацией его наградили медалью.

В конце 1941 года Йоси явился в штаб «Хаганы» в Тель-Авиве. Об истории с его дезертирством было решено забыть.

Среди еврейского населения Палестины, более трети которого к тому времени составляли беженцы из нацистской Германии, царил страх, граничивший с паникой. Роммель захватил весь север Африки, и его армия быстро продвигалась по Ливийской пустыне; англичане отступали, а по радио то и дело звучали торжествующие и хвастливые заявления немецких военачальников. Фактически единственным буфером между немцами и Палестиной оставалась теперь английская армия в Египте. Причем, как и большинство других арабов, арабы Египта были на стороне немцев и хотели, чтобы Англия потерпела поражение.

В Палестине хорошо понимали, что произойдет, если маленький еврейский ишув, окруженный со всех сторон пронацистски настроенными арабами, попадет в руки немцев. Никакого шанса на спасение в таком случае не было, и люди с ужасом представляли себе ожидавшую их резню. Тем не менее страхом были парализованы далеко не все: находились люди, которые пытались организовать оборону. В частности, в «Хагане» был разработан план под названием «Масада на Кармеле». В рамках этого плана началась подготовка к возможной, пусть даже и безнадежной, войне с немцами, и Йоси сразу же после его возвращения в ряды «Хаганы» было поручено заняться подготовкой молодых бойцов. Курсы подготовки бойцов стали составной частью операции, которая получила название «Муса-Даг в Палестине».

Кстати, не кто иной, как Ицхак Садэ, был первым, кто сформулировал принцип (который впоследствии станет руководящим принципом ЦАХАЛа), согласно которому израильтянам отступать некуда — даже в тех случаях, когда этого, казалось бы, требуют тактические соображения. Таким образом, единственно возможной обороной является нападение. «У нас, — говорил Садэ, — „линии Мажино“ нет, поэтому мы не можем позволить себе ни ошибок, ни безмятежности. Даже в мирное время».