Читать книгу "Сталин. Портрет на фоне войны - Константин Залесский"

Став с начала 20-х гг. вершителем судеб партийного и государственного аппарата, Сталин методически проводит курс на изменение персонального состава номенклатуры, в первую очередь ее верхнего слоя. Во многом этому способствовала борьба с оппозициями, в ходе которой он отстраняет от руководства своих соперников, а также людей, в преданности которых он не был уверен. Выдвигая людей на руководящие должности, Сталин делал ставку на тех, чья преданность ему была хорошо известна. В результате большинство важнейших партийных и государственных постов занимают малообразованные, малокультурные руководители, такие как Л.М. Каганович, К.Е. Ворошилов, готовые поддержать и восхвалять любые предложения генсека. Как следствие уровень образования членов правительства в 1920-е гг. непрерывно снижается. Если в начале десятилетия высшее образование имели 8 наркомов, то в 1929 г. только 3. Система назначенчества в противовес принципу выборности кадров, плодившая безответственность, вполне устраивала верхушку партии, так как она способствовала укреплению ее власти. Со временем Орграспредотдел (учрежден в 1919 г. для строгого учета ключевых должностей и подбора лиц на их замещение), который возглавил Л.М. Каганович, стал важнейшим в составе ЦК. Под его контролем оказались почти все административно-управленческие кадры страны, начиная с центральных ведомств и кончая предприятиями. Институт номенклатуры превращается в действенное средство тотального контроля, о чем недвусмысленно говорил В.М. Молотов в январе 1927 г. на заседании Оргбюро: «Не наблюдается ли стремление ведомств вырваться из-под влияния партии. Держит ли партия аппарат, руководит ли партия всеми винтами, в которых заинтересована? Не вырываются ли ведомства какие бы то ни было: профсоюзы, кооператив, не вырываются ли из-под рук». Кадровая работа составляет в 20-е гг. половину объема всей работы Секретариата и Оргбюро ЦК. С середины 20-х гг. Сталин сам вел картотеку (заслужив прозвище «товарищ Картотеков») руководящих работников партии и государства, используя ее как мощный инструмент укрепления своего влияния. Большую роль в становлении номенклатурной системы сыграл искусно использованный партийными вождями принцип «орабочивания» партии. С помощью партийных чисток, изменения правил приема в партии, выдвижения рабочих «от станка» происходило размывание старой партийной гвардии малоподготовленными, полуграмотными массами, легко воспринимавшими простые идеи о «светлом коммунистическом будущем» и столь же легко становящимися ревностными исполнителями указаний свыше. Этот слой становится социальной базой восхождения Сталина к власти, на что вполне справедливо указал Л. Троцкий в изданной в 1937 г. книге «Преданная революция»: «Прежде чем неизвестный Сталин вдруг вышел из-за кулис, бюрократия нашла его. Бюрократия победила всех врагов не идеями и аргументами, а только благодаря собственному весу. Свинцовый зад бюрократии весил больше, чем голова революции. Вот решение загадки советского термидора».

Весной 1926 г. Троцкий, Зиновьев, Каменев, Радек, Преображенский и их единомышленники создают новую «объединенную оппозицию». Основные положения экономической платформы оппозиции были сформулированы Троцким и Каменевым на апрельском пленуме ЦК ВКП(б), посвященном вопросам хозяйственной политики. Преувеличивая реальные трудности, связанные с товарным голодом в стране, они видели альтернативу нэпу в скорейшей индустриализации страны, резком увеличении численности рабочего класса и улучшении условий его жизни. Предлагая начать индустриализацию самыми высокими темпами, а затем постепенно снижать их, Троцкий имел в виду лишь одну цель — продержаться до победы пролетариата в индустриально развитых странах. Руководствуясь теорией первоначального социалистического накопления, предложенной Преображенским и Пятаковым, оппозиция предлагала усилить налоговый пресс на крестьянство, повысить цены на промышленную продукцию и снизить на сельскохозяйственную. Идеи объединенной оппозиции нашли определенную поддержку в партийных рядах. Широкие партийные круги вовсе не были готовы к «расширению нэпа», а, напротив, разделяли взгляды оппозиции. Критика левых, очевидно, послужила основанием к переориентации сталинской группировки на новые политические позиции и окончанию политики неонэпа. Осенью 1926 г. в постановлении СНК и СТО была поставлена задача резко ускорить темпы индустриализации, явно превосходящие финансовые возможности страны. Одновременно новая инструкция о выборах в советы вновь лишала избирательных прав те категории деревенской, городской буржуазии, которые они получили в период «поворота лицом к деревне». Перехват лозунгов оппозиции позволили сталинскому большинству подорвать ее влияние в коммунистических массах. Попытки конспиративного центра, созданного Зиновьевым и Троцким, мобилизовать в свою защиту рабочий класс успеха не имели. Оппозиция понимала смысл стратегии Сталина, пытавшегося сделать из них раскольников. Однако, не имея внутреннего единства и взаимного доверия, а главное, четкой позитивной программы, она не смогла выступить с крупными инициативами по политическим вопросам, которые были бы поддержаны большинством в партии. После публикации подготовленного Троцким «Заявления 83-х», где партийное руководство во главе со Сталиным обвинялось в поощрении «правых, непролетарских и антипролетарских элементов», Троцкий был заклеймен как предатель и враг советской власти, который в случае войны может выступить против советской системы. На XV съезде ВКП(б) (декабрь 1927 г.) Троцкий, Зиновьев, Каменев и другие лидеры объединенной оппозиции были исключены из партии. В январе 1928 г. Троцкого сослали в Алма-Ату и вскоре выслали за границу. Тем самым сталинская группировка получила неограниченную возможность для формирования авторитарного политического режима. Победив во внутрипартийной борьбе, правое большинство решительно меняет экономический курс. «Экстраординарность положения, — отмечал впоследствии Н. Валентинов (Н. Вольский) — что, превратив в ничто, разбив в пух и прах оппозицию, Политбюро, или, точнее сказать, Сталин и примкнувшая к нему самая бездарная часть Политбюро — Калинин, Ворошилов, Куйбышев, Молотов, — переписывают основные лозунги разбитой оппозиции, начинают, по словам Троцкого, жить «обломками и осколками идей этой оппозиции».

«Великий перелом». 1929 год вошел в сознание части современников как начало термидорианского консервативного переворота. По аналогии с революционной Францией после свержения Робеспьера 9 термидора Л. Троцкий увидел в процессах конца 20-х гг. перерождение революции, предательство ее «ленинских идеалов» Сталиным и стремящейся к легкой жизни бюрократической правящей верхушкой. Разница, по его мнению, заключалась лишь в том, что в СССР этот процесс шел гораздо медленнее. Советская ортодоксальная историография рубежа конца 20-х — начала 30-х гг. характеризовала как «великий перелом» переход к наступлению социализма по всему фронту. Сегодня более обоснованной представляется точка зрения тех историков, кто связывает 1929 год с созданием Сталиным новой, командно-административной системы и установлением в СССР личной диктатуры. Троцкий безусловно прав в одном — перелом в историческом развитии СССР вызревал постепенно. Отход от нэпа обозначился уже с середины 20-х гг.

Важную роль в сломе нэпа сыграли причины экономического характера. При всех несомненных достижениях нэпа национальный доход СССР и в 1928 г. составлял лишь 88 % от уровня 1913 г., соответственно, ниже дореволюционного был и уровень жизни населения. Вдвое ниже была рентабельность советской экономики. В середине 20-х гг. страна лишь возвращалась к уровню 1913 г., что, естественно, не давало гарантий возможности развития СССР в случае экономической блокады, а главное, выбивало почву под целевой установкой большевиков на «освобождение мирового пролетариата от капиталистического гнета». Нэповская модель определенно нуждалась в корректировке. (Если исходить из расчетов известного экономиста Г.И. Ханина, который предпринял попытку просчитать предложенный Бухариным вариант развития экономики, при сохранении нэпа из-за недостатка инвестиций страну ожидали экономическая стагнация и военное бессилие, за которыми должен был неизбежно последовать социальный взрыв.) В конце 20-х гг. резервы были исчерпаны, страна столкнулась с необходимостью огромных инвестиций в народное хозяйство.