Читать книгу "Ложь без спасения - Шарлотта Линк"

– Петеру так лучше!

Анна упрямо взглянула на Лауру.

– А что насчет тебя? Ты, собственно, где сидишь – там, где тебе хотелось бы?

Теперь Лаура попыталась вспомнить, что ответила на это. Она подумала, что тогда как бы немного съежилась… возможно, больше мысленно. Вопрос подруги что-то задел в ней, что-то, о чем она не хотела думать. Лаура знала, что их жизнь в целом протекала так, как представлял себе Петер, а не она, но обычно ей удавалось внушить себе, что кто бы из них ни принимал решения, как им жить, в этом не было большой разницы. В основных пунктах у них с Петером были схожие взгляды, поэтому ей не нужно было обдумывать именно этот момент. Однако именно муж предложил переезд в этот пригород, и Лаура тогда была не особо восхищена его предложением. Сама идея о доме с садом ей нравилась, но она предпочла бы более оживленный и не такой дорогостоящий район. Софи в то время еще не было на свете. А теперь Петер постоянно обращал внимание супруги на то, каким умным был тогда его замысел.

– Чудесный уголок, где может вырасти ребенок, – с удовольствием говорил он, – свежий воздух, просторные сады, и почти нет транспорта на улицах. Я думаю, что мы тогда приняли правильное решение.

Но и во Франкфурте, в центре города, в этот воскресный день особо ничего не происходило. Было мало машин и мало гуляющих, потому что небо сулило много нового дождя, и большинство горожан, вероятно, решили остаться в своих домах.

Офис Петера находился на восьмом этаже высотного здания прямо на Цайль. Лаура заехала в подземный гараж и поставила машину на парковочное место мужа. Софи вытянула головку и приподнялась на своем детском сиденье в задней части салона.

– Папа! – радостно воскликнула она.

– Нет, папы нет, – объяснила Лаура. – Мы только сходим в его офис, потому что мне нужно кое-что посмотреть в его вещах.

Они поднялись на лифте вверх. Обычно здесь повсюду царили оживление и спешка, но сегодня в здании словно все вымерло. В длинных коридорах было тихо и пустынно. Пахло моющими средствами и ковролином, который настелили здесь только несколько недель назад. Лаура считала, что это новое покрытие совершенно не отличалось от предыдущего. Светло-серый цвет, без какой-либо фантазии…

Петер делил восьмой этаж с одной адвокатской конторой. Ее сотрудники пользовались тем же входом, что и он, сразу напротив лифта, но в центре коридора была еще одна дверь, которая вела к их помещениям.

Петер занимал меньшую часть этажа, но кроме него здесь были еще две сотрудницы и его секретарша. Агентство печати, «маленькое, да удаленькое», как он обычно говорил. Лаура знала – но, конечно, никогда не высказала бы это вслух, – что агентство ее мужа было маленьким, но никак не удаленьким.

Из окна комнаты Петера открывался вид на Франкфурт – вплоть до расплывчатых серо-голубых линий Таунуса[1], которые, правда, теперь были скрыты завесой дождя. Но у Лауры сегодня так и так не было желания смотреть в окно. Она посадила Софи на пол и достала принесенную с собой упаковку с кубиками и пластмассовыми фигурками, которые, как она надеялась, должны были на какое-то время занять малышку. Затем женщина села за письменный стол и на мгновение уныло уставилась на гору громоздившихся перед ней бумаг. Из-за этой горы маленьким краешком выглядывал уголок серебряной рамки с фотографией, изображавшей ее и Софи, которую Лаура подарила мужу на последнее Рождество. Снимок был почти полностью закрыт папками и возвышающейся стопкой писем. Петеру нужно было только чуточку переставить ее, и тогда он всегда мог бы ее видеть. Но, вероятно, ему не пришла в голову эта идея. Или же у него не было потребности в том, чтобы смотреть на жену с дочкой.

После часа интенсивных поисков во всех ящиках и папках Лаура нисколько не продвинулась к ответу на вопрос, где мог быть Петер и что могло произойти. Только одно показалось ей странным: она обнаружила невероятное множество предупреждений, которые, по всей видимости, касались целого ряда неоплаченных счетов. Было несколько спокойных с заголовком «Первое предупреждение» и настойчивых «Вторых предупреждений», а также целый ряд угрожающих сообщений о том, что против Петера будут предприняты шаги в судебном порядке. Видимо, он постоянно доводил все до крайности, хотя часто речь шла не о таких уж больших суммах, оплата которых не представляла собой никаких трудностей.

«С тех пор, как я не занимаюсь бухгалтерией, – подумала Лаура с некоторым удовлетворением, – дело не клеится».

Петер всегда был небрежен, когда дело касалось оплаты, будь то слесарная работа, или заказанные ящики с вином, или же заполнение налоговой декларации о доходах с оборота. Или платы алиментов на сына. Его проблема заключалась не столько в самой оплате счета, сколько в нежелании заполнять какие-то формуляры. Банковские перечисления были для него ужасом. Он так долго откладывал их оплату, что в конце концов на самом деле забывал о них, и только рассерженные письма его кредиторов вновь напоминали ему о долгах.

Лаура отсортировала все предупреждения и отложила их на один угол письменного стола. Кому-то из кредиторов придется подождать возвращения Петера, но были там и такие, кому надо было заплатить без отлагательств. Женщина оглядела офис, словно надеялась на стенах найти какие-нибудь следы и намеки на происходящее. Но там ничего не было – только между окнами висел календарь с художественными репродукциями. А больше Лаура не могла увидеть ничего, что могло бы дать объяснение о намерениях Петера.

В прошлом году она как-то подарила мужу картину в серебряной рамке – титульный лист одного крупного немецкого иллюстрированного журнала. Агентство печати Петера отправило им фотографии с рассказом – это был большой успех, один из его самых крупных успехов за последнее время. Лаура была уверена, что он повесит эту картину на стену, но теперь нашла ее в одном из ящиков стола глубоко зарытой под другими бумагами. Почему Петер в буквальном смысле слова спрятал ее? Это вызвало в его жене разочарование и обиду.

Петер основал свое агентство печати шесть лет назад. Он тогда работал в одной региональной газете и из-за чего-то поссорился с главным редактором; после этого у него уже не было надежды добиться там успеха. И вдруг у Петера появилось огромное желание открыть собственное дело.

– Я наконец-то хочу делать то, что я хочу и что я считаю правильным, – заявил он, – и видит бог, я достаточно взрослый, чтобы быть себе хозяином.

Его агентство поставляло фотографии и тексты газетам и журналам. Кое-что они делали на заказ, но многое производилось и предлагалось на собственный страх и риск. В основном Петер в последнее время сотрудничал с «желтой» прессой, поставляя ей портреты артистов и исполнителей шлягеров. Лаура знала, что сейчас его ограничивали гораздо больше, чем когда-либо: редактора бульварных иллюстрированных журналов сильно изменяли его тексты.

– Они оболванивают людей, – часто говорил Петер. – Боже, неужели читатели действительно такие слабоумные или они принимают их за таковых?