Читать книгу "Наполеон - Пол Джонсон"

Оба командующих постоянно пользовались подзорными трубами. Бонапарт часто критиковал французских оптиков за то, что те не производили лучшие модели труб. Широко известно, что у британских офицеров были превосходные подзорные трубы, и первое, что делали французские офицеры, когда британцы попадали в плен, отбирали у них оптические приборы.

Руководить крупным сражением в условиях плохой видимости из-за порохового дыма – дело непростое. Большая часть батальных сцен с изображением наполеоновских войн была написана гораздо позже самих сражений художниками, не присутствовавшими на поле боя, и поэтому коренным образом упрощавшими сцены битв. Но у Асперна зарисовки делались прямо в процессе боя. Профессиональный австрийский акварелист взобрался на высокое здание, откуда видел почти все поле брани. Правдоподобие его картин оставляет впечатление полного хаоса, неразберихи. Неудивительно, что опытные генералы отдавали предпочтение простым планам. Непросто было и отдавать новые приказы. Их обычно должны были доставлять отважные и надежные адъютанты. Начальник штаба Бертье всегда посылал больше одного офицера с одинаковыми приказами, иногда и более десяти, если расстояние было большим. Но это скорее военная роскошь, которую мог себе позволить только Бонапарт, пользовавшийся поистине неограниченными людскими ресурсами. В любом случае к концу боя адъютантов при штабе уже не оставалось. И тогда любого человека могли послать доставить клочок бумаги. В битве при Ватерлоо Веллингтон наткнулся на одного английского туриста, который каким-то образом оказался втянутым в бой, и использовал его в качестве курьера. Но довольно часто командующий должен был ездить по полю на коне и лично раздавать приказы. Именно тогда его могли просто убить или захватить в плен.

Хотя Бонапарт был необычайно предприимчивым и готовым на риск стратегом и тактиком, во многих отношениях он был довольно консервативным военными. Почти все военные инновации, которыми он пользовался: генеральный штаб, усовершенствованная артиллерия, семафор и тому подобное – были изобретены еще при старом режиме или в революционный период. Французское государство имело величайшие арсеналы и оружейные заводы, но Бонапарт не учреждал ведомств, которые изучали бы и развивали военную науку или новую технологию, и при этом он часто публично положительно отзывался о научном подходе. Во Франции было много опытных инженеров, химиков, физиков и биологов, знания которых можно было применить в военном деле. Американский морской инженер и изобретатель Роберт Фултон, который построил первый пароход, и который придерживался радикальных анти-британских взглядов, появился во Франции с целым ворохом идей, в частности относительно создания подводных лодок. Но получил только вялую поддержку французского адмиралтейства, но не самого Бонапарта. Британский полковник Генри Шрапнель изобрел артиллерийские снаряды, которым предстояло на многие годы стать самым эффективным осколочным противопехотным боеприпасом. А королевский арсенал в Вулвиче первым приступил к работе над реактивными снарядами.

На службе у Бонапарта был настоящий научный гений – Доминик-Жан Ларрей, который посвятил свою жизнь военной медицине и был с Бонапартом в самых сложных кампаниях. Именно Ларрей изобрел летучие лазареты, впервые организовал эффективную эвакуацию раненых с поля боя. Это стало частью системы Ларрея, которая должна была обеспечить раненым необходимую экстренную медицинскую помощь. Эта система, несомненно, работала, она спасла несметное количество жизней. Более того, Ларрей выступал против жестокой привычки военных хирургов отрезать руки и ноги по малейшему поводу, обычно по причине того, что пуля при ранении в конечность, попадала в рану вместе с клочком одежды и могла инфицировать рану. Ларрей считал, что обычно конечность можно спасти, и доказал это на множестве случаев.

Довольно любопытно, что хотя Бонапарт рассыпал щедрые похвалы умениям и личным качествам Ларрея, он так и не назначил его начальником медицинской службы армии. Этот пост достался более старому и консервативному человеку, Пьеру-Франсуа Перси, который в период с 1801 по 1812 год был главным хирургом армии, а позже начальником медицинской службы Великой армии, после чего ушел в отставку. (Понятие Великая армия было введено в 1805 году для обозначения имперской армии, объединенной в единое целое для проведения крупной военной кампании.) Ларрей тогда действительно некоторое время заменял его на этом посту, но когда Бонапарт вернулся с острова Эльба, он снова назначил Перси, который к этому моменту был явно слишком стар. На протяжении большинства войн Ларрей должен был довольствоваться должностью главного хирурга гвардии, которая была чрезвычайно высокого мнения о его методах. Бонапарт лишь один раз воспользовался его услугами. Он предпочитал обращаться к Александру Ива, который пользовал Бонапарта с 1796 по 1814 год. Причина в том, что Ива придерживался старомодных взглядов на ампутацию и скальпель – в противовес времени, лекарствам и лечению. Альтернативе гнилостного разложения и смерти Бонапарт скорее предпочел бы ампутацию конечности. Те же причины, вероятно, объясняли и его предпочтение Перси, приверженца ампутации. Здесь таится ключ к разгадке одной из сторон личности Бонапарта. Как многие люди, скорее, как большинство, которые в общем склонны к радикализму и прогрессивным взглядам, он был весьма консервативен в деталях, особенно в тех областях, о которых, как он считал, он хорошо осведомлен. И боевые ранения были одной из этих областей. Другой областью были пушки и боеприпасы. В этих вопросах он считал, что вполне достаточно тех улучшений, которые были внедрены во времена его юности, и хотя он экспериментировал со стандартным оборудованием, но не внес никаких значительных изменений. Понтоны, мобильные металлические мосты, осадные гаубицы – все, что связано с морскими технологиями, включая баржи и транспорты для перевозки войск, его не интересовали. Он почти не использовал аэростаты наблюдения; он вообще не обращал внимания на возможности воздухоплавания, хотя об этом тогда много говорили. Бонапарт игнорировал энергию пара, хотя тяговый индукторный двигатель и железные дороги были уже не за горами. Именно железнодорожному транспорту предстояло изменить большую стратегию в грядущие десятилетия. Можно было бы сказать, что военная железная дорога просто создана для геостратегии Бонапарта, связанной с быстрой переброской войск. Но он предпочитал лишь улучшать старую систему военных дорог, проложенных в основном во времена Людовика XIV. Доказанный факт, что Бонапарт ввел много инноваций, в частности десятичную систему. Но сам он был отнюдь не силен в десятичных дробях, отдавая предпочтение старой системе, которой его обучили в детстве, и на Святой Елене он совершенно разуверился в ней. Он производил впечатление радикала, но в глубине души был упрям и консервативен.

Наверное, Бонапарт подписался бы под современной американской поговоркой: «То, что не сломалось, чинить не стоит».

Бонапарт укрепил и усовершенствовал то, что досталось ему в наследство от прошлого, но был слишком дисциплинирован, чтобы менять военный аппарат, который хорошо ему служит. И у него были веские причины быть довольным собой. Пока еще ни один человек в истории не сравнялся с ним по количеству выигранных битв, завоеванных стран, разбитых армий и смещенных правительств. Подобный успех можно найти только в древней истории, у Александра Македонского. Стоит уже на данном этапе подвести итог всех его войн и кампаний, всех коалиций, которые создавались, чтобы противостоять ему, и того, как он с ними справлялся.