Читать книгу "Русалка в бассейне. Новое дело графини Апраксиной - Юлия Вознесенская"

Анна-Авива сразу же его предупредила:

— Я буду говорить лишь о том, что может иметь отношение к погибшей девушке. Хотя я очень сомневаюсь, что могу о ней что-то на самом деле знать.

— А мы начнем с того, что покажем вам ее фотографию, — успокоил ее инспектор. — Вот, взгляните!

Анна взяла в руки фотографию и стала внимательно ее рассматривать.

— Это что, в самом деле труп? — спросила она удивленно.

— Да. Фотография сделана после того, как девушку извлекли из пруда. А что вас так удивило?

— Что удивило? Видите ли, я повидала немало трупов, когда служила в израильской армии, и у них, знаете ли, был совсем другой вид. Дело не в том, что у нее широко открыты глаза — многие жертвы терактов не успевали закрыть глаз. Просто у нее такое спокойное лицо, будто она просто лежит на травке и балдеет на солнышке, глядя в небо… Она что, не сопротивлялась убийце?

— Нет. Во всяком случае, следов такого сопротивления эксперты не обнаружили. Так вы знаете эту девушку?

— Нет, я ее не знаю. И никогда в доме княгини Махарадзе не встречала никакой похожей на нее девушки. Кстати, а почему вы связали ее с домом княгини, если это не полицейский секрет?

— Да нет, вовсе не секрет, — сказала графиня, подавая Анне копию объявления из «Русской мысли», — в кармане ее брюк мы нашли вот это.

— А вот это мне знакомо! — сказала Анна и улыбнулась. — Именно по этому объявлению я и устроилась на работу к княгине Махарадзе. Или это было другое объявление, но похожего содержания.

— Оно было опубликовано в «Русской мысли» 12 мая 1987 года.

— А, ну тогда это то самое объявление! Я приехала в Германию в апреле 87-го и искала какую-нибудь работу — вот оно мне и попалось на глаза. Я тут же написала письмо в «Русскую мысль» и в ответ получила приглашение приехать в Блаукирхен в определенный день для знакомства. Мы вроде бы сразу понравились друг другу…

— Вы говорите о княгине Кето Махарадзе? — быстро спросила Апраксина.

— Нет, о старой княгине, о бабушке Нине: ведь это для нее искали сиделку.

— А вы случайно не помните, вырезали вы тогда объявление из газеты или нет?

— Не помню… Хотя, подождите! Я купила газету на Главном вокзале… Наверняка я либо вырвала целиком страницу с объявлениями, либо оторвала часть газетного листа с ним.

— Вы не вырезали его ножницами?

— Я не имею привычки носить с собой маникюрный прибор с ножницами. Да я и маникюр себе никогда не делаю! — В доказательство Анна показала графине свою руку с широкой ладонью и крепкими пальцами с коротко обрезанными ногтями; на безымянном пальце у нее был крупный серебряный перстень с опалом.

— Какой красивый у вас перстень! — заметила Апраксина.

— Подарок бабушки Нины, — гордо сказала Анна, полюбовалась перстнем и убрала руку. Но Апраксиной показалось, что по лицу Анны скользнула какая-то тень.

— Теперь расскажите нам, на каких условиях вы начали работу в доме княгини Махарадзе.

Анна нахмурилась.

— Это что, имеет непосредственное отношение к убитой девушке?

— Возможно, да, а возможно, и нет, — сказал инспектор. — Но мы надеемся на честный и откровенный ответ.

— В таком случае я подожду, пока вы мне точно не скажете, что этот дом имеет непосредственное отношение к убийству, — тогда и поговорим. Хоть я и сиделка, можно сказать, прислуга, но я живу в доме уже несколько лет и не сделаю ничего, что может повредить хозяевам.

— А может? — проникновенно спросила Апраксина.

— Вы о чем?

— О том, что вы знаете о хозяевах что-то такое, что может заинтересовать полицию.

— Возможно, да, а возможно, и нет, — повторила девушка ранее сказанные слова инспектора. — Задавайте ваши вопросы о деле — получите ответы, а уж делать выводы будете сами. Это ведь ваша работа или нет?

— Так вы, значит, служили в израильской армии, — сказала Апраксина.

— Да. Служила. В Израиле существует воинская обязанность и для девушек. Что, это до сих пор заметно?

— Что-то такое есть, — неопределенно ответила графиня, а про себя подумала: «У тебя, девушка, характер солдатский: раз-два и отрезала! Но при этом ты, милая, и сама не заметила, что сказала больше, чем хотела». И тут же Апраксина повернулась к инспектору: — Я думаю, мы не будем требовать от Анны, чтобы она поступалась своими принципами. В сущности, она сказала нам все, что имеет отношение к объявлению в «Русской мысли», не так ли, инспектор?

Инспектор Миллер понял, что допрос надо заканчивать, поднялся и поспешил откланяться. Проводив его до калитки, Апраксина вернулась под каштан и предложила девушкам еще посидеть в саду, пока она приготовит для всех обед.

— Вы ведь не должны сегодня же явиться в дом княгини? — спросила она.

— Нет. Я же говорила: моя работа начнется только завтра.

— Ну так проведите этот день у меня в гостях имеете с вашей сестрой! Я вас приглашаю!

— Хорошо, мы принимаем ваше приглашение. Хотя вообще-то я хотела бы сходить в храм на вечернюю службу. Когда я с бабушкой Ниной, мне это не всегда удается.

— Вы имеете в виду русский православный храм? Храм на Линкольнштрассе или другой?

— Да, храм Новомучеников Российских.

— Так это совсем близко отсюда! Я вас свезу чуда на машине.

— О, это было бы прекрасно! У меня подарки из монастыря для владыки Марка и для нашей старосты Юлии Алексеевны.

— Понятно, вас просили доставить подарки с оказией. А я уж подумала, что вы прихожанка нашего храма…

— Так оно и есть, ведь я православная. В этом и причина того, что мне пришлось уехать из Израиля. Я ходила, конечно, на службы в Гефсиманский монастырь, но вот покреститься я там не могла, чтобы не подводить монахинь. Меня крестил уже здесь владыка Марк.

— А вас, Лия, не смущает, что Анна стала православной?

— Мы не ведем с сестрой религиозных войн, если вы об этом.

— Похвально. Хорошо, девушки! Теперь отдыхайте, а я пойду возиться на кухню.

— Мы вам поможем! — сразу же вызвалась Лия.

— Нет-нет, ни в коем случае! — притворно испугалась Апраксина. — У вас ведь, Лия, нет разрешения на работу! Вы представляете, что мне скажет инспектор, если узнает, что я использовала вас на своей кухне «по-черному»?

— А что он скажет, если узнает, что вы готовили обед двум великовозрастным девицам? — спросила Анна и поднялась с кресла. — Показывайте, где у вас кухня!

Втроем они быстро и ловко почистили и нарезали овощи и поставили их тушиться в духовку. В ожидании обеда вернулись под каштан и продолжили беседу:

— Поскольку, девушки, вы не хотите говорить о доме княгини Нины Махарадзе и о порядках в нем, может быть, вы расскажете мне о старой княгине, о бабушке Нине? У меня сложилось впечатление, что она вам обеим очень нравится.