Читать книгу "Русский Харбин - Олег Гончаренко"

Кроме похищений людей с целью выкупа хунхузы нападали на пассажирские поезда, устраивали крушения, грабили пассажиров и убивали тех, кто оказывал им сопротивление. Тема хунхузов нашла свое отражение и у некоторых харбинских авторов. В частности, Арсений Несмелов в одном из сборников так живописал характерный «путь хунхуза»:

«О жене и матери забыл, Маузер прикладистый добыл И тугие плечи оголя, Вышел за околицу в поля.

Те же джунгли этот гаолян, Только без озер и без полян. Здесь на свист хунхуза — за версту Свистом отзывается хунхуз…»

Так, в сентябре 1932 года хунхузы, разобрав путь на КВЖД, устроили крушение поезда, ограбили пассажиров и увели в сопки оставшихся в живых. Весной того же года хунхузы взорвали поезд с японским отрядом на пути в Харбин, убили 14 солдат и ранили 37. Похищения людей не всегда были делом рук только хунхузов. Нередко в дни японской оккупации они устраивались русскими служащими японской полиции и жандармерии, и если не всегда с участием японских чинов этих учреждений, то по обыкновению с их поощрения. Похищения сваливались на хунхузов, а расследование умышленно запутывалось. Одним из таких нераскрытых дел было знаменитое похищение Тарасенко, владельца большого винно-гастрономического магазина, торговавшего советскими товарами.

Так или иначе, фигурантами громких дел, о которых писала харбинская уголовная хроника, были не только хунхузы, но и русские, главным образом в силу того, что даже с развитием и ростом города, становившегося почти полумиллионным, не изменялась его этническая доминанта и по-прежнему большую часть населения составляли выходцы из России.

Эмиграционные волны в начале 1920-х годов всколыхнули жизнь Харбина — забурлили политические страсти, стали создаваться различные партии, организации. Возникло много кружков и объединений — литературных, научных, художественных. Стоит отметить, что в городе возник и существовал музей Общества изучения Маньчжурского края, долгие годы возглавляемый А. С. Лукашиным. При музее работала талантливая плеяда русских зоологов — Павлов, Фирцев и сам Лукашин. Среди культурных начинаний стоит отметить Харбинское общество врачей и Национальную организацию русских исследователей им. Н. М. Пржевальского, воссозданную харбинцами-востоковедами в начале 1930-х годов под руководством археолога Владимира Васильевича Поносова. До 1945 года он опубликовал в харбинской периодике более 30 работ на русском и английском языках. Статьи являлись археологическим отчетом по проведенным экспедициям в Маньчжурии и даже в Восточной Монголии. Первые годы район исследований экспедиций под руководством Поносова, в состав которых входили будущие этнографы, историки и археологи, ограничивался сравнительно небольшим радиусом исследований. Вместе с Поносовым в составе экспедиции были и его ученики. Среди них — Василий Николаевич Алин, выступавший в качестве фотолетописца раскопок. Лев Михайлович Яковлев, уже в молодые годы написавший несколько работ по археологии солонов, ороченов и дауров. Анатолий Гаврилович Малявкин, впоследствии знаменитый переводчик истории Чжурджений, с которой так и не смог совладать пушкинский современник и собеседник о. Иакинф Бичурин. Их учитель, Владимир Васильевич Поносов, стал учредителем и членом президиума Клуба естествознания и географии. С 1929 по 1945 год он руководил Национальной организацией исследователей-пржевальцев, с 1932 года являясь работником музея, где заведовал отделом этнологии. За время музейной работы Поносов составил карточный каталог памятников археологии и истории Северной Маньчжурии с планами и кратким описанием, привел в порядок коллекцию предметов ламаистского культа, пополнял коллекции музея своими собственными археологическими находками. Под его руководством велись раскопки древних поселений в Байчэне и Дунцзичэне, и одновременно с этим был открыт целый ряд памятников эпохи неолита и палеометалла на озере Цзиньбоху.

В середине 1930-х Поносовым были проведены исследования в районе ст. Сунгари и в районе Барги. В первой половине 1940-х он первым из исследователей археологии Маньчжурии обнаружил памятники культуры эпохи бронзы. В наши дни эти памятники объединены общим названием «культуры байцзинь-бао». Со временем и получением необходимых археологических и культурных навыков участниками раскопок поиски были перенесены из Северо-Восточного Китая в Монголию, выйдя затем на центральноазиатский простор и переместившись в Синьцзян. За долгие годы своей работы Владимир Васильевич собрал довольно большой материал по этнографии солонов и даур — народностей, проживавших в верховьях Амура и в долинах рек Аргунь и Зея. Так как к настоящему времени эти материалы еще не опубликованы, то исследователи не имеют возможности с ними работать.

После 1949 года Владимир Васильевич Поносов остался в Харбине, и в 1957 году китайские власти пригласили его во вновь созданный Музей провинции Хэйлунцзян для приведения коллекций в порядок и последующей передачи опыта и наработок китайским сотрудникам. Примерно в этот период совместно с китайцами Поносовым было проведено несколько полевых исследований, во время которых он консультировал начинающих китайских археологов по ведению археологических разведок и раскопок. Тогда же он и написал труд по истории археологического изучения Северной Маньчжурии, где обобщил опыт русских исследований, сделанных к середине XX века. Относительно недавно эта работа ученого была опубликована в Харбине на китайском языке. Когда условия жизни работы для русского ученого стали совершенно непереносимы из-за постоянной угрозы убийства хунвейбинами, Поносов покинул Китай в 1961 году и переехал в Австралию, где и скончался в 1975 году.

Стараниями харбинских естествоиспытателей Воейкова, Скворцова и Яшкина в городе появился знаменитый питомник-рассадник культурных растений. Яшкин первым ввел в Маньчжурии культуру помидора, ставшую потом одной из главных статей доходов харбинских огородников. Признанный мэтр русской ботаники в Харбине Борис Васильевич Скворцов за несколько лет своей научной деятельности успел опубликовать в специализированных научных журналах более 500 работ, описав столь богатую флору Северо-Восточного Китая и великолепные рододендроны Шлиппенбаха в частности. Помимо этого ученым была составлена сопоставительная работа по изучению свойств дикой и культурной сои, как заменителя животных белков. Формирование научных исследований требовало теоретического подкрепления и сопоставления с прежним опытом, накопленным человечеством за все время его существования. Привозимые и выписываемые из России книги использовались читателями в работе и учебе и первоначально пополнили разрозненные русские библиотеки, став затем основой библиотечного фонда всего города. Со временем появилась даже целая сеть русских библиотек — общественных и частных — с десятками тысяч томов книг и журналов на разных языках. Самым большим книгохранилищем города считалась Центральная библиотека КВЖД, директором которой долгие годы был известный политический деятель «сменовеховец» Николай Васильевич Устрялов. И в этом харбинская общественность не изменила старой российской традиции, избрав на этот пост одного из самых образованных и известных людей города. Увы, если судить по журналистским заметкам и путевым очеркам туристов, в наши дни от прежних сказочных богатств тех библиотек не осталось даже воспоминаний. Теперь в фондах превосходно заметна печальная действительность современности, выразившаяся в пренебрежительном отношении к иноплеменному прошлому. Картина упадка в бывшей русской библиотеке вызывает сожаление не только у библиофилов, но даже у журналистов, интуитивно понимающих, какие важные свидетельства в буквальном смысле пропадают на чужбине. Ценнейшие русские издания хранятся в сыром помещении, книги расставлены на полках бессистемно, а часть их просто свалена кучей на пол. Если судить по толстому слою сажи и пыли, плотно осевшему на обложках, русские книги в Харбине XXI века мало кого интересуют, а ведь до 1945 года помимо множества издаваемых на русском языке книг в городе выходило 24 русских журналов и газет.