Читать книгу "Бандитский путеводитель - Алексей Макеев"

— Ну, на то я и сыщик… — развел руками Гуров. — Просто мне подумалось, что раз уж Фрол был таким заботливым, то он едва ли оставил бы вас без своей поддержки, тем более, предполагая, что у вас может родиться его ребенок. А как бы он мог передать вам свою помощь? Вот каким-то таким, не вполне обычным способом. Видимо, другой возможности у него не было. Деньги спрячьте и никому-никому об этом ни слова. Ну что, мы, наверное, отбываем. Боря, сейчас опять едем к Федору Андреевичу.

С трудом оторвав от Бориса расхныкавшегося Диму, Марина неожиданно всполошилась:

— Господи! Да что же это я?! Даже чаю не предложила! Лев Иванович, Боря, может, задержитесь? Ну, так неудобно…

— Пустяки! Есть особые обстоятельства. И у вас, и у меня. Вы не поверите, но я надеюсь ближе к утру быть у себя дома, — тихо рассмеялся в ответ Лев.

Дробнов, заранее предупрежденный Борисом, ждал их возвращения в своем кабинете. Снова сев напротив, Гуров поинтересовался, не знает ли тот человека с отчеством — то ли Артемьевич, то ли Арсентьевич. Тот озадаченно наморщил лоб и, некоторое время подумав, припомнил, что — да, лет шесть назад был такой человек, некто Чупчугин Валентин Арсентьевич. Это был частнопрактикующий психотерапевт, который сам предложил ряду спортивных клубов и обществ разработанную им методику психотренингов, позволяющих спортсменам добиться высочайших результатов. И в самом деле прошедшие у него курс «релаксации и активации» спортсмены смешанных единоборств на спаррингах начали показывать весьма завидные результаты. Да и на соревнованиях тоже. Но тут вдруг обнаружилось такое неприятное обстоятельство, как следы допинга у всех, кого «активировал» Чупчугин. Разразился скандал. «Психотерапевт-новатор» тут же «залег на дно», и его следы затерялись на просторах Санкт-Петербурга.

Слушая директора клуба, Борис неожиданно хлопнул себя по лбу:

— Ешкин кот! Точно — Чупчугин его фамилия! Как же это я забыл?!

Как далее рассказал Федор, по признанию «погоревших» спортсменов, Чупчугин в реальности кое-какими методиками все же владел. Так, например, по меньшей мере половину своих подопечных он ухитрялся погрузить в гипнотический сон. Но только половину! Все прочих он пичкал некими «чудодейственными витаминными комплексами», которые на деле оказались допингом иностранного производства. Впрочем, пичкал он допингом и тех, кто оказался гипнабельным. Судя по всему, никакой реальной психотерапевтической методики у этого шарлатана с врачебным дипломом не было, кроме наукообразной болтовни и пилюль с запрещенными стимуляторами.

— Я так понимаю, Пятырин оказался гипнабельным? — слушая повествование Федора, риторически спросил Гуров.

Тот лишь молча кивнул в ответ.

— Понятно… Теперь очень многое становится на свои места. Мне нужна вся информация по этому Чупчугину. У кого ее можно было бы получить?

Дробнов в ответ лишь сокрушенно вздохнул. По его словам, по той простой причине, что «психотерапевт-новатор» нигде официально оформлен не был, а работал по временным договорам, специальных досье на него не оформлялось, а то, что и имелось, сгорело во время пожара. Федор знал лишь то, что у Чупчугина был свой кабинет где-то на улице Клинской, а жил он на Петроградском острове. И — все… Вот такой человек-загадка.

— Хорошо, но вы хотя бы лично с ним общались? Что вы можете о нем сказать как о человеке? — В голосе Льва звучала нескрываемая досада. — Какие у него характерные приметы?

— Гм… Ну да, я лично с ним общался много раз. Первым впечатлением было — талантище, ас в своей профессии. Ну а потом, когда первые восторги сошли на нет, сразу стало ясно, что это — пустой человечишка, без намека на хоть что-то доброе в душонке, позер и фразер, лживый и необязательный. Его бог — нажива любой ценой, за деньги он и мать родную продаст.

— Кстати, что вы знаете о его семье?

Поскольку Федор, запнувшись, обдумывал ответ, за него ответил Нечаев:

— Семьи у него не было вообще. Ни жены, ни детей. Женщин он презирал и ненавидел. Он считал всех, кто женат, умственно неполноценными. Его идеалом был какой-то античный философ, которому мысли о женщинах мешали додумать какую-то философскую концепцию. И тогда этот мыслитель хренов приказал своим ученикам оскопить себя и уже после этого свои идеи доработал.

— Ничего себе! Я об этом ни разу не слышал… — подивился Дробнов. — А ты откуда это все знаешь?

— Парни рассказывали… — безмятежно ответил Борис. — Кто-то даже говорил, что Чупчугин когда-то мотал срок. Только вот за что именно — он не в курсе.

— Так, так, так! А нет ли у кого-нибудь из ваших парней фотографии этого Чупчугина? — прищурился Гуров, все больше и больше ощущая под ногами твердую почву. — Может, он где-то на коллективном снимке оказался или на чьем-нибудь селфи? Да мало ли, как он мог попасть в объектив?

— Я поспрашиваю, — пообещал Нечаев, — но надежды особой нет: Чупчугин никогда и ни с кем не фотографировался. Парни даже прикалывались: не иначе, он вампир — боится, что на снимке не получится, и этим себя разоблачит.

— Тогда вот что… — слегка хлопнул ладонью по столу Лев. — А давайте-ка я попрошу своих питерских коллег с вашей помощью сделать фоторобот? По-моему, это самый рациональный вариант в данных условиях. Его «фейс», надеюсь, не забыли?

Громко фыркнув, Борис махнул рукой:

— Забудешь его! Особенно родинку на правой щеке — большая такая, толстая, да еще и волосатая.

— Скорее всего, фальшивая, — усмехнулся Гуров.

— Как это?! Почему? — разом заговорили его собеседники.

— Старый трюк воров и мошенников. Вы его запомнили с этой страшненькой «родинкой»? А он ее снял, переоделся и уже во многом стал неузнаваем. Попробуй-ка его изобличить, если есть только словесный портрет! Вы же запомнили нечто самое броское? Вот-вот… Некоторые мошенники для отвода глаз приклеивают фальшивые шрамы, специальными накладками увеличивают верхнюю десну — действуют кто во что горазд.

— Вот заразы! — покрутил головой Дробнов. — На что только не идут, лишь бы людей обдурить. Ну ничего, я не только его «родинку» запомнил. Его морду я как будто сфотографировал! Сделаем, сделаем фоторобот.

Когда разговор был закончен, Борис вызвался отвезти Гурова в Пулково. Созвонившись с кассой аэропорта, Лев заказал себе билет на двадцать три пятьдесят. Поздним вечером по незагруженной транспортом дороге путь до Пулково оказался гораздо короче. Сев в кресло авиалайнера, он сразу же уснул и проснулся в начале второго ночи уже в Шереметьево. Его разбудила молоденькая стюардесса в тот самый момент, когда Лев со своим другом Станиславом Крячко уже почти догнал подозреваемого, который скрывал лицо под маской препротивного упыря. Гуров открыл глаза и поднялся, мысленно сожалея о том, что дома досмотреть финал этой захватывающей погони уже не получится.

Глава 5

Он даже не подозревал, что у Стаса в этот момент и в самом деле шла настоящая погоня, и не во сне, а наяву. В Нижний Новгород Крячко прилетел на час позже, чем Лев в Питер. Выйдя из самолета на трап, он оказался в ночной темноте, рассеянной освещением аэропорта. Взяв такси, Стас первым делом отправился на Пароходную, семнадцать. Когда они остановились у старой пятиэтажки в ряду таких же «хрущевок», таксист, росленький парень лет двадцати трех, коротко объявил: