Читать книгу "Свободна от обязательств - Вера Колочкова"

Неожиданно пришла на помощь Екатерина Васильевна, обернулась от плиты сердито:

— Перестань, Дарья! Чего ты напала на человека? Ляпаешь первое, что в голову приходит. Тоже, нашла время.

— Так я что? Я против него ничего не имею, — мило улыбнулась Олегу Дарья Васильевна. — Сейчас вот Ирка примчится, она-то уж точно устроит ему допрос с пристрастием. Вы еще с мамой Настиной, я полагаю, незнакомы, Олег?

— Нет. Незнаком.

— Ага. Понятно. Что ж, сейчас и познакомитесь.

В кухню вошла Настя, держа Лизу на руках, села на стул у окна, глянула настороженно. Девчонка цепко впилась ей в шею руками, спрятала лицо в предплечье, будто хотела срастись с ней. Екатерина Васильевна, нахмурив брови, спросила едва слышно, почти одними губами:

— Насть, ты что?… Ты ей сказала?

Настя, прикрыв глаза, едва мотнула головой — нет, мол. Потом, вымученно улыбнувшись, спросила:

— Ну как вы тут? Познакомились? Не успели еще наехать на человека? А то знаю я вас.

— Нет. Не успели. Только собрались, а тут и ты вошла, — спокойно ответила Дарья Васильевна, одним глотком допивая свой кофе. — Давай мне Лизочку, я пойду с ней погуляю. А вы тут делами скорбными займитесь… Лизок, пойдем гулять? — ласково провела она рукой по спине девочки.

Лиза дернулась от ее руки, выгнулась тельцем и еще сильнее попыталась вжаться в Настю, промычала что-то капризно. Настя склонила голову, принялась нашептывать ей что-то на ухо, слегка покачивая в руках, и Лиза ослабила хватку, подняла голову спросила робко:

— Правда?

— Ну конечно, правда! — громко проговорила Настя, округлив глаза. — Можешь вот и у бабушки Даши спросить. Белочка в том скверике каждое утро появляется. В одно и то же время. Спускается с дерева и бежит через дорожку. Ведь так, бабушка Даша? — обратилась она за подтверждением своей выдумки к Дарье Васильевне.

— А то! — хрипло-уверенно подтвердила Дарья Васильевна. — И орешки грызет, и песни поет, и изумруд кучами мечет! Все в лучших традициях! Пойдем, Лизавета, посмотрим. Может, и нам с тобой чего из тех изумрудов перепадет. А не перепадет, так хоть песни послушаем.

— А какие она песни поет?

— Ну, я не знаю, какие… Народные, наверное… «Во саду ли, в огороде…»

— Ой, а я такую песню не слышала, чтобы про огород. Ее кто поет? Дима Билан? Или группа «Фабрика»?

— О господи, бедное дитя… — тихо вздохнула Дарья Васильевна, покачав головой, — не дитя, а жертва многоканальной телевизионной антенны. Пойдем, я расскажу тебе про русское песенное народное творчество. Хочешь? Может, оно тебе больше понравится, чем творчество Димы Билана? Хотя я сильно сомневаюсь, конечно.

— Только не увлекайся, Дарья. Держи себя в рамках, — то ли шутя, то ли серьезно произнесла Екатерина Васильевна. — И словцо какое смотри не пропусти ненароком. Тоже народное. Увлечешься и брякнешь сгоряча соленую частушку, я знаю, как ты это можешь.

— Не боись, Катерина. У меня все под контролем. Хотя я и впрямь воспитательница хренова… ой, простите, не очень хорошая я воспитательница, конечно, но в данном конкретном случае буду стараться. Пойдем, Лизавета?

Дарья Васильевна увела девочку из кухни, и вскоре в прихожей снова послышался ее уверенный хриплый голос:

— Ну вот. А потом девушки ломали себе березовые ветки и становились с ними в хоровод. А еще они на головы венки надевали из луговых трав. И ходили так, знаешь, по кругу, медленно и с достоинством, и песни пели.

Вскоре дверь за ними захлопнулась. Настя вздрогнула, тут же ее губы задрожали, но сдержалась, мельком взглянув на Олега.

— Настасья, ты кофе будешь? — ставя перед Олегом дымящуюся чашку, спросила Екатерина Васильевна.

— Нет. Не хочу. Спасибо, бабушка.

— А кашу? Я для Лизаветы кашу рисовую с утра варила, там осталось.

— Не хочу.

«Как они тут странно называют друг друга: Настасья, Лизавета, Катерина… — отстраненно подумал Олег, прихлебывая кофе. — Есть в этом что-то нарочитое, некое покушение на семейную исключительность, на собственный семейный сленг. А кофе, кстати, вкусный. Кофе в доме — изнанка хозяйского достоинства. В этом доме, по всему видать, с достоинством полный порядок».

— Я так понимаю, похоронами Катюши нам надо будет заниматься, — вздохнув, сказала Екатерина Васильевна, садясь рядом с внучкой. — Родственников-то у нее никаких.

— Бабушка, а Лизу куда? — подняла на нее тревожные глаза Настя. — Что с ней теперь будет, бабушка?

— Не знаю, Насть. Сама все время об этом думаю. Может, Наталья ее возьмет? У нее своих детей никогда не было. Это Катина сводная сестра — Наталья, — пояснила Екатерина Васильевна специально для Олега, и он кивнул с пониманием.

— Да Лиза ее ни разу в жизни не видела, Наталью эту! Ты что, бабушка? — тихим возмущенным шепотом произнесла Настя.

— Ну да, не видела. А что теперь сделаешь? Ничего и не сделаешь, раз выбора нет, — сердито развела руками Екатерина Васильевна. — Тут уж не до жиру, а, как говорится, быть бы живу. Да это еще и не факт, что Наталья возьмет девочку к себе. Это мы так за нее решили, а совсем не факт.

Из прихожей приплыла в комнату нежная трель дверного звонка, и Екатерина Васильевна поднялась с места, легко пронесла через кухонное пространство свое неправильное для солидного возраста подвижное и худое тело.

— Это мама пришла, — глядя на Олега, прокомментировала дверной звонок Настя. — Сейчас тебя пытать будет, приготовься. Под лупой рассматривать. Господи, как тяжело, если б ты знал, Олег!.. Катьки нет, а все идет своим чередом, как будто ничего не случилось.

— Это жизнь, Настенька, — со вздохом сказал Олег, взглянув на нее с жалостью. — Привыкай, малыш. И держись. Я понимаю, какое на тебя свалилось горе, подруга все-таки, но ты держись.

— Настюш, господи, да как же так? — ворвалась в кухню красивая чернявая женщина с очень короткой стрижкой ежиком. — Как все получилось? Лобовое столкновение, да? Говорят, там еще три машины пострадало?…

— Я не знаю подробностей, мам, — подняла на мать мокрые глаза Настя. — Какая теперь разница, как оно там было?… Катьки-то все равно больше нет.

Закрыв ладонями лицо, она заплакала, уткнувшись лбом в худой материнский бок. Фигурка у мамы была что надо — Олег это сразу про себя отметил. Тонкая, хлесткая, как ивовый прут. Ноги длиннющие, бедра мальчишеские, живот плоский, натренированный. Говорят, чтобы узнать, как будет выглядеть жена ближе к пятидесяти, надо на тещу посмотреть. Если так, то придется удовлетвориться этим осмотром по самой высокой шкале. Тут уж ни убавить, ни прибавить.

Прижав к себе голову дочери и слегка поглаживая ее, мать Насти обратила свой взор на Олега. Будто только его заметила. Будто не шепнула ей Екатерина Васильевна там, в прихожей, что внучка не одна пришла. Интересно, как они его меж собой называют? Ухажер? Женатик? Или как-нибудь еще?