Читать книгу "Обольститель - Виктория Холт"

— Конечно,— раздраженно произнес он.— Конечно. Конечно. Она — наша главная приманка.

— Разумеется,— спокойно сказала Элизабет.— Я просто подумала — хватит ли у нее опыта?

— Опыта? Она играет в театре уже более трех лет. Ее Джульетта имела мгновенный успех.

— Понятно. Значит, она будет играть Утрату.

— Да, Утрату.

Он посмотрел на свои часы.

— Я не могу терять время. Я должен сказать им об этой великой чести. Нам следует немедленно начать подготовку.

Он смущенно встал. Она думает о том, продолжается ли его роман с актрисой? Знает ли она вообще о нем?

В этом заключалась проблема с добрыми женщинами. Никогда нельзя знать, что именно им известно, потому что любые несчастья, бедствия, предательства других людей они принимают терпеливо и невозмутимо. Такая реакция избавляла от многих жизненных сложностей, но иногда выводила из душевного равновесия.

Он крепко обнял ее; она тотчас ответила на его объятия. Она поклялась любить мужа и выполняла свою клятву.

— Я пришел домой, чтобы прежде всего сообщить новость моей Элизабет,— сказал он.

Выйдя из дома, он потребовал подать ему карету и только тогда забыл о своих проблемах. Внезапно он вспомнил, в какую сумму она обошлась ему. Большая часть мебели еще не была оплачена. Общение с женой напоминало ему о его грехах.

Теперь он встретится с Мэри Робинсон. О» представил себе, как он сообщит ей новость.

Расставшись с мужем, Элизабет вернулась к клавесину. Однако она не стала петь, а подумала о своем романтическом похищении, о недолгом счастье тех дней, когда она верила в то, что, поженившись, они с Ричардом обретут нескончаемое счастье. Во всяком случае, утешила себя она, я никогда не смогу быть счастлива без него.

Однако до его появления в ее жизни она безмятежно жила в доме отца, где все было подчинено музыке. С утра до вечера звуки музыки заполняли дом. Бат был весьма красивым городом. Теперь, когда она жила в Лондоне, он часто снился ей. Но Ричард должен находиться в Лондоне. Здесь располагался его театр и бурлило веселье; тут были игорные дома и клубы, к которым его тянуло; в столице жили блестящие мужчины вроде Чарльза Джеймса Фокса, чьим обществом наслаждался Ричард.

Но прежние дни были славными. Она улыбнулась, вспомнив, как пела со своей сестрой Мэри; брата Томаса, игравшего на скрипке в детской, считали гением.

Как гордился ее отец своими талантливыми детьми — особенно ею! Он называл ее «певчей птичкой». Она хорошо помнила тот день, когда он сказал ей: «Элизабет, я считаю, что на свете нет лучше голоса, чем твой». Как счастлива она была тогда! Она стала знаменитой — или почти знаменитой,— спев ораторию перед королем. Тогда все говорили о ее таланте. Сестра Мэри, сама обладавшая красивым голосом, сказала, что он — лишь слабое эхо голоса Элизабет.

Те дни, когда они все жили в большом доме в Бате и отец преподавал пение, были счастливыми. Затем однажды к ним пришла миссис Шеридан, жена преподавателя ораторского искусства, чтобы взять уроки пения; семьи подружились, и Ричард стал постоянным гостем в доме учителя пения.

Элизабет часто подумывала об уходе в монастырь. Когда ее начал преследовать отвратительный майор Мэттьюз, от которого девушке не удавалось избавиться, ей еще сильнее захотелось уйти от мирской жизни. Она обладала красотой, почти равной ее музыкальному дарованию, и знала, что мужчины будут добиваться ее. На Элизабет обращали внимание мужчины, занимавшие высокое положение в обществе. Хорас Уолпол написал в одном из своих писем, которые, похоже, читали многие, что король не мог отвести от нее взгляд, когда она пела ораторию, и строил ей глазки, насколько это было прилично в столь священном месте.

Монастырь сулил безмятежную жизнь, там она могла бы петь церковную музыку, радуя ею его обитателей. Но рядом находился Ричард — хороший друг, веселый молодой человек с честолюбивыми замыслами, которыми он делился с ней. Она могла рассказывать ему о своем стремлении к уединению. Он проявлял понимание. Она удивлялась этому, потому что его личные планы были совсем другого рода.

Она обрела широкую известность, когда сэр Джошуа Рейнольдс нарисовал с нее портрет святой Цецилии. Говорили, что она наделена ангельской внешностью в большей степени, чем все окружавшие ее на картине ангелы. Элизабет была хрупкой, как бы неземной; ее желание уйти в монастырь усилилось; и тут пришли сомнения. Кто пробудил их в ее сознании, если не молодой и мужественный друг детства? Что влекло их друг к другу? Почему столь земной человек радовался общению с девушкой, мечтавшей о монастырской жизни?

В ее жизнь вошел майор Мэттьюз. Даже сейчас она вздрагивала, вспоминая о нем. Как она ненавидела этого человека! Он был грубым, чувственным. То, что она бесконечно далека от него, усиливало его влечение к ней. Он был богат и настойчив. Она боялась, что отец выдаст ее замуж за Мэттьюза.

«Я должна уйти в монастырь»,— сказала она Ричарду. Она знала одну французскую обитель. Элизабет была уверена, что если доберется до этого места, ей дадут там пристанище.

Дорогой Ричард! Как он благороден! Она знала, что он борется с собственными чувствами. Он видел причины, делавшие брак невозможным. Могло ли столь неземное существо жить с человеком, обладавшим честолюбием Ричарда? Но он не мог допустить, чтобы ее сердце было разбито, а дух сломлен ненавистным майором Мэттьюзом. Он должен спасти ее от этого. Он разработал план препровождения Элизабет в монастырь. В обществе одной служанки они бежали из Бата. Это было безумное приключение; прежде чем они добрались до Лондона, Ричард признался ей в любви. В тот момент это чувство казалось ему важнее других его стремлений. А что она? Она тоже сделала открытие. Жить с Ричардом хотелось сильнее, чем попасть в обитель.

«Мы должны пожениться, — сказал Ричард, — даже если мы не хотели делать это прежде, теперь, после бегства, у нас нет другого выхода».

Она улыбнулась, вспоминая их поспешный брак, торжественные слова, произнесенные в присутствии священника. Как только церемония завершилась и они вернулись в дом, который подыскал для них Ричард, там появился ее разгневанный отец. Он пригрозил высечь Ричарда кнутом и увезти дочь назад в Бат.

«Но мы женаты»,— заявила она.

«Ручаюсь, это шутка,— взревел отец.— Я знаю этих подлецов».

Но рядом с ней был не подлец, а Ричард, друг ее детства. Отец должен понять это. Он действительно понял и смягчился. Он так любил меня, с нежностью подумала Элизабет. Мое счастье было для него важнее всего. Он никогда не стал бы принуждать меня к браку с майором Мэттьюзом. Не будь она тогда так молода и импульсивна, она бы поняла это. Но, возможно, она обманывала себя в ту пору. Возможно, в глубине ее души таилось желание убежать с Ричардом и выйти за него замуж. Вероятно, перспектива жизни в обители всегда виделась ей неосуществимой мечтой.

Ричарда вечно будут сопровождать драмы. Даже сейчас она в ужасе затаила дыхание, вспомнив, как услышала о том, что майор Мэттьюз вызвал Ричарда на дуэль. Ее муж принял вызов и был ранен. Она пожелала тотчас отправиться к нему, но отец удержал ее. Ричард писал ей страстные письма, отмеченные талантом, приходившимся по вкусу многим театралам.