Читать книгу "Хилтоны. Прошлое и настоящее знаменитой американской династии - Рэнди Тараборелли"

– Нет, – твердо сказал он. – Прости, Джорджия, но мы не можем пожениться.

– Тогда мне лучше уехать, – сказала она, пряча от него расстроенное лицо.

– Позволь, я провожу тебя, – предложил он.

– В этом нет нужды, я знаю дорогу. – И она быстро удалилась.

После отъезда Жа-Жа Конрад принял решение больше с ней не видеться. Теперь, когда она навсегда ушла из его жизни, его охватили противоречивые чувства. Отчасти он был доволен тем, что дело наконец решилось, но при этом у него было ощущение досады, как если бы он не сумел довести до конца сделку по приобретению отеля. С того момента, когда Жа-Жа неожиданно заявила ему, что ее отец перешел в католическую веру, он не раз ловил ее на лжи. Например, он убедился, что она умышленно уменьшила свой возраст, сказав, что ей только восемнадцать лет, тогда как на самом деле ей было двадцать четыре года. Позднее она говорила, что во время знакомства с Конрадом ей было всего шестнадцать. Можно с уверенностью сказать, что он так и не знал ее истинного возраста. Однако женщины вообще предпочитают его скрывать, так что к этому маленькому обману он отнесся довольно спокойно. Но у Конрада были строгие нравственные правила. Он часто говорил, что никогда не лжет. Разумеется, трудно в это поверить, но он хотя бы стремился к полной честности и откровенности.

Любил ли он ее? Он так давно не испытывал желания признаться женщине в любви, что уже плохо представлял себе это чувство. Но перенести такую утрату в пятьдесят пять лет было тяжело, и Конрад острее, чем прежде, ощущал свой возраст. Его терзали сомнения: готов ли он до конца своих дней остаться одиноким? И если нет, то сможет ли когда-нибудь встретить женщину, подобную Жа-Жа?

Часть II

Мэри

Глава 1

Первая миссис Хилтон

Уже больше двадцати лет Конрад Хилтон не испытывал такого влечения к женщине, как к Жа-Жа. Есть много свидетельств того, что в молодости он отнюдь не чуждался дамского общества. Занявшись законотворческой деятельностью в Санта-Фе, он с головой окунулся в вихрь светской жизни с ее бесконечными балами, где самые красивые женщины предпочитали его другим партнерам.

Во время Первой мировой войны, когда Конрад служил в интендантских войсках в Париже, при своей привлекательной внешности и сшитом на заказ мундире он пользовался огромным успехом у молодых француженок и был завсегдатаем самых модных бистро и кафе на Елисейских Полях, о которых пел великий шансонье Морис Шевалье. Но он не скрывал своей преданности католической вере, заставляя многих гадать, не по этой ли причине ему удавалось избежать супружеских уз. Создавалось такое впечатление, что женщины, за которыми он ухаживает, устраивают его лишь как партнерши по танцам, но не как потенциальные спутницы жизни. Многим его друзьям и знакомым казалось, что порой он пользуется церковью как защитой от брачных уз.

Кстати, именно в церкви он впервые заметил женщину, из-за которой вскоре пришел конец его холостяцкой жизни. В тот день церковь была полна прихожан, и его внимание невольно привлекла малиновая шляпка на даме, сидевшей в первом ряду. Он хотел последовать за дамой после службы, но потерял ее в толпе. Как он пишет в своей автобиографии: «Было что-то особенное в посадке ее головы в этой изящной шляпке, что-то необыкновенно привлекательное…»

Потеряв из виду обладательницу броской шляпки, пишет Хилтон, «по воскресным дням я поражал общину этой церкви своим благочестием. Я присутствовал на всех мессах, начиная с шести утра и до полудня. Но больше ее не видел». Но в один прекрасный день, измотанный поисками денег для оборудования отеля «Даллас-Хилтон», он отправился на прогулку, чтобы немного проветриться, и неожиданно встретил эту молодую даму, уже в другой шляпке и в обществе своей знакомой миссис Борегард Эванс, которая их познакомила.

– Это Мэри Аделаида Баррон, – сказала она, – наша родственница из Оуэнсборо, Кентукки.

В то время Мэри Аделаида Баррон – родившаяся в Кентукки 27 апреля 1906 года – была серьезной на вид девушкой крепкого, здорового телосложения. Ее длинные каштановые волосы были разделены прямым пробором и собраны в скромный узел, точно так же, как у матери Конрада, которую тоже звали Мэри. У нее вообще было большое сходство с Мэри Хилтон. Девушке было восемнадцать лет – тогда как Конраду уже тридцать семь – и, если судить по фотографиям, она не поражала красотой. Но фотокамере не всегда удается уловить свойственное человеку обаяние. В действительности Мэри была очень миловидной девушкой с выразительными голубыми глазами, изящным носиком и ясной улыбкой. Хилтон вспоминает: «На какой-то момент эта девушка со смеющимися глазами и мягким кентуккским выговором заслонила все!» Однако прошлое у нее было совсем не лучезарное.

В Оуэнсборо Мэри посещала школу, но кое-кто из родственников говорит, что она ее так и не окончила. Семья, состоявшая из отца, матери и шестерых детей, жила бедно и в поисках более плодородной земли вынуждена была часто переезжать с места на место. Ее отец Томас Баррон выращивал табак и разводил свиней, но доходов едва хватало на содержание большой семьи. К счастью, оптимистичный и веселый характер помогал Мэри не обращать внимания на тяготы и лишения, и она сполна наслаждалась жизнью вместе с многочисленными друзьями, среди которых славилась острым язычком.

«Конрад увидел в Мэри жизнерадостную натуру, способную внести новые яркие краски в его жизнь бизнесмена, поглощенного финансовыми расчетами и сложными сделками», – говорил Стэнли Такер, чья мать тоже жила в Оуэнсборо и дружила с матерью Мэри. Со временем и сам Такер стал близким другом Конрада. «Уже тогда Конрад признавался моей матери, что ему кажется, что в жизни должно быть что-то еще, помимо его крупных сделок, что у него такое ощущение, будто он что-то упускает. И, как ему тогда казалось, Мэри была именно тем, чего ему недоставало. Правда, моя мама думала иначе. Она говорила: он считал, что ему пора озаботиться созданием семьи, но в глубине души его это не интересовало. На самом деле ему нравилось его одиночество. Но в то время он считал это недостатком, который необходимо исправить. И тут он вдруг встретил Мэри».

Уезжая из Далласа, Мэри пообещала, что, когда отель будет готов, она вернется и выйдет замуж за Конрада. (И даже отдала ему в залог свою малиновую шляпку.) После ее отъезда у Конрада постепенно стали разрешаться все его финансовые проблемы, которые когда-то казались непреодолимыми. Воспрянув духом, он отправился в Атланту, где Мэри Баррон гостила у кого-то из подруг. Спустя десять дней между ним и Мэри состоялась помолвка, и к 4 августа 1925 года он вернулся в Даллас, на торжественное открытие первого отеля, который он построил буквально на пустом месте и, конечно, назвал «Даллас-Хилтон». С самого открытия отель стал пользоваться бешеной популярностью. Через полтора месяца, 19 октября, Конрад Николсон Хилтон, тридцати восьми лет, и Мэри Аделаида Баррон, девятнадцати лет, скромно обвенчались во время ранней мессы в церкви Святой Троицы в Далласе, Техас. После церемонии и свадебного завтрака Конрад повез молодую жену в турне по Америке – из Техаса в Колорадо, потом в Калифорнию, где он познакомил Мэри с Сан-Франциско, «чья изысканная красота поразила меня, тогда молодого офицера». Затем они отправились в Канаду, оттуда в Иллинойс, после чего посетили Чикаго, «так как мне хотелось, чтобы Мэри увидела совершенно другой тип американского города, кишащий людьми, оживленный торговый город, тоже способный произвести впечатление». В чикагском отеле «Ла Салль» Хилтоны увидели длинную очередь расстроенных туристов и бизнесменов, желавших попасть в популярный и, следовательно, переполненный отель. Желая поразить свою жену, Конрад достал свою визитную карточку и вручил ее посыльному. И через считаные минуты они оказались в роскошном номере на верхнем этаже, откуда открывался захватывающий вид на город. Пост президента компании «Отели Хилтона» предоставлял ему особые привилегии.