Читать книгу "По большому льду. Северный полюс - Роберт Эдвин Пири"

Так и произошло; учитывая опыт путешествия к северу, я изменил направление обратного пути еще больше, чтобы уменьшить расстояние на несколько миль и облегчить путешествие. Сравнение четырех профилей льдов между Китовым проливом и заливом Независимости очень интересно: оно дает очень четкое представление о рельефе «большого льда», в действительности практически плоской горной системы льда с центральным хребтом, боковыми отрогами и промежуточными долинами.

Широкая зона «утечки», которая была четко видна у вершины залива Диско, очень узка и местами совсем сходит на нет вдоль края ледяного покрова в северной Гренландии. Нунатаки[19], часто встречающиеся в южной Гренландии, в северной части страны, по моим наблюдениям, можно увидеть только на пути ледников и в нижней части их бассейнов и никогда на удалении от береговой полосы.

Во время первого путешествия я шел вблизи края льда и пересекал, если можно так сказать, большие бассейны вымывания и находящиеся между ними водоразделы; их профиль демонстрирует, в какой последовательности поверхность поднималась и опускалась, как на железнодорожном пути, идущем вдоль подножия горной системы. Профиль обратного путешествия того же года показывает только одно углубление – в бассейне Гумбольдта. Профили двух путешествий 1894 г. идеальны в том смысле, что демонстрируют быстрое поднятие от залива Бодуэна до поверхности центральной массы льда и затем постепенное восхождение по западному склону континентального водораздела до его вершины, вблизи залива Независимости, откуда спуск к краю льда делается крутым.

Несомненно, что гребень водораздела гренландского континентального льда находится к востоку от срединной линии земли. Очевидно, что, пересекая водораздел по пути к бухте Независимости, он тянется к северо-западу и, быстро снижаясь, теряется в береговых торосах «большого льда», вблизи места, где сходятся пролив Виктории и северо-западный берег. От этого континентального водораздела отходят ветви к полуострову мыса Йорка, к земле Прудо, Вашингтона, Холла и т. д. Между этими водоразделами находятся громадные бассейны, питающие ледники бухты Меллвилла, залива Инглфилда, бассейна Кена, фьордов Петермана и Шерарда-Осборна.

Опытный путешественник, пересекая «большой лед» может, подобно своему собрату на море, избежать или преодолеть неблагоприятные условия. Если он подойдет слишком близко к земле, т. е. к краю льда, и окажется между скалами и бурунами, т. е. трещинами и крутыми торосами голубого льда, он немедленно должен выйти в море, т. е. уйти вглубь земли. Когда же он встретит в море дующие навстречу ветры или бури, т. е. расщелины в леднике и глубокий, мягкий снег, он может избежать этого, направившись к берегу, где он вскоре доберется до твердой почвы.

Систематичность ветров, дующих на «большом льду» Гренландии, как мне удалось установить во время более чем семимесячного пребывания на нем и более или менее продолжительных ежемесячных посещений, просто феноменальна. За исключением атмосферных явлений необычайной силы, вызывающих штормы, ветер «большого льда» в Гренландии постоянно направлен радиально от центра к краям, перпендикулярно ближайшей части береговой полосы земли. Это направление ветра настолько неизменно и четко соотносится с этой перпендикулярностью, что я могу сравнить его только с течением воды, спускающейся по склонам «большого льда» с центрального внутреннего купола к берегу. Направление к ближайшей земле всегда легко определить по ветру. Изменение направления ветра показывает, что по соседству находятся большие фьорды, а если перейти через водораздел, то об этом «сообщит» практически безветренная зона или зона ветров переменного направления, за которой ветер начинает дуть в противоположном направлении, независимо от показаний барометра.

Сразу же после моего возвращения в 1892 г. было высказано мнение, что ветер, сносящий снег с ледяного покрова, является одной из главных причин, препятствующих увеличению высоты льда; фактор этот почти равноценен объединенному вкладу испарения, берегового и подледникового таяния и выноса льда ледниками. Это мнение было подтверждено и развито моими последующими наблюдениями. Учитывая, что массы воздуха с холодных высот внутреннего покрова к береговой линии перемещаются с большей или меньшей интенсивностью в течение всего года, и что тонкий слой снега таким образом сносится с края ледяного покрова на свободную ото льда землю, где он тает, следует признать, что это мнение имеет право на существование. Я уверен, что ученые, изучающие ледниковые явления, должны уделить особое внимание определению реального количества переносимого таким образом снега.

Природа «большого льда» такова, что производит сильное впечатление даже на очень прозаические умы. Думая о нем, я редко вспоминаю голод, холод, изматывающую работу, разочарования, через которые мне довелось пройти, путешествуя по «большому льду». Размышляя о его переменчивости, я вижу этот лед как одно из самых интереснейших и величайших явлений на нашей земле. Единственное, в чем я могу его упрекнуть – что он забрал слишком много жизней моих собак.

* * *

В заключение несколько слов по поводу собственно полярных исследований. Начиная с древних времен, когда люди представляли себе, что далеко за Землей людоедов находится вечно освещаемый солнцем Гиперборейский рай, и до настоящего времени область, находящаяся за Полярным кругом, за той магической линией, которая ограничивает северный диск полуночного солнца и полуденной ночи, всегда оказывала странное возбуждающее воздействие на мужчин и женщин самого разного уровня развития, возраста, живущих в самых разных условиях.

Ныне исследования, и в том, что касается как самого дела, и его подготовки, сильно отличаются от того, что было в прошлом. Невозможно более перейти границы познания одним броском, совершенным силой ума или с помощью кропотливой работы… Дни, когда Галилей или Колумб могли одним скачком достичь и перейти узкую границу мира разума или материи, уже прошли. Полярное исследование должно, подобно другим занятиям, стать бизнесом, работой; его нужно проводить из года в год, пользуясь каждой представляющейся возможностью.

Два стандартных возражения против полярных исследований – трата средств и человеческие жертвы. Некоторые люди настолько страстно отстаивают свое мнение, считая полярную работу транжирством, что кажется, будто бы деньги, потраченные на полярную экспедицию, попросту зарыты на севере в снег и, следовательно, безвозвратно потеряны. Но эти люди забывают, что провизия для этих экспедиций закупается еще дома, и что они служат для поддержания существования определенного числа людей в течение некоторого времени, и не суть важно, живут ли эти люди дома или отправляются в путешествие.

Другое возражение, мол, полярная работа забирает слишком много жизней, в действительности не имеет ничего общего с реальными фактами. Тем, кто знаком с посвященной полярным исследованиям литературой, хорошо известно, что число погибших, даже с учетом тех экспедиций, которые бесследно исчезли среди диких просторов белого севера, составляет около двух процентов от всего числа людей, занятых в этом деле; смертность эта ниже ежегодных потерь среди рыбаков и матросов Британских островов. В течение всех одиннадцати лет, когда я был занят исследованиями, только одна жизнь была потеряна, и это стало результатом случайности и не было напрямую связано с полярной работой; такое несчастье могло случиться в Альпах или в каком-нибудь нашем диком горном округе.