Читать книгу "В погоне за Одином - Пер Лиллиестрем"

«Рядом со старинной церковью в Упсале на холме можно увидеть несколько курганов, и четыре из них — довольно большие. Из этих четырех один — низкий, так называемый Тингсхауген, и точно неизвестно, могильный ли это курган. Рядом с этим курганом расположены три знаменитых „королевских кургана“, гораздо более высоких. Восточный, самый близкий к Тингсхаугену и церкви, называется курганом Одина; тот, что посередине, — курганом Фрейра, а западный — курганом Тора. Курган Тора — самый высокий: диаметр его основания 60 м, а высота 10,5 м. Курган Одина был исследован в 1846–1847 гг., курган Тора — в 1874 г. Раскопки кургана Фрейра были также начаты в 1846–1847 гг., но затем прерваны, и сама могила не была исследована. Курганы Одина и Тора содержали останки сожженных тел. Были также найдены фрагменты золотых и иных украшений, шахматные фигуры, кусочки гребней из кости и прочее. И хотя все предметы говорят о том, что в курганах захоронены мужчины, как ни странно, но никаких следов оружия найдено не было. Над останками сожженных тел насыпана груда камней, причем в кургане Одина камни отличались огромными размерами и были очень тщательно уложены, а в кургане Тора камни были гораздо меньшего размера. Находки позволили точно датировать захоронения в курганах. По предметам, найденным в кургане Одина, захоронение произошло самое позднее в 500 г. н. э. Курган Тора датируется примерно 600 г. н. э. Курган Фрейра, по-видимому, несколько моложе кургана Одина. Было установлено также с относительно большой долей вероятности, какие конунги похоронены в этих курганах. Снорри Стурлусон пишет в своей „Саге об Инглингах“, что только три конунга Инглингов были захоронены в курганах в Старой Упсале: это Аун, Эгиль и Адильс. Сейчас, вероятно, не требуется доказывать, что они были историческими личностями, даты жизни которых установлены. Аун умер около 500 г. н. э., его сын Эгиль — в начале VI в., а внук Эгиля Адильс — в конце того же века. Видимо, именно эти три конунга были погребены в курганах Упсалы. Сын Эгиля и отец Адильса был Оттар, по прозвищу „Вендильская ворона“[74]; он умер ок. 525 г. и похоронен в так называемом кургане Оттара в приходе Вендель».

Тур. Ты совершенно верно указал на то, что именно в Швеции Один установил закон о сжигании умерших. Этот обычай встречается и в более ранние периоды среди племен на Кавказе и на Севере, однако Один возвел его в закон, и постепенно этот обычай распространился и на норвежских хёвдингов. Мы имеем блестящий пример этого в одном из крупнейших курганов Норвегии — Ракнехаугене[75]. Мы еще к этому вернемся. Интересно также и мнение по этому поводу норвежского археолога Ингара М. Гюндерсена, который присутствовал при раскопках захоронений сожженных трупов в Азове, относящихся примерно ко времени Рождества Христова. Вот что он пишет:

«Недооценка знаний Снорри о прошлом может довольно скоро привести в тупик, из которого будет трудно найти выход. Во-первых, Снорри очень тщательно изучил источники, которыми пользовался. Во-вторых, в предисловии к „Кругу земному“ он описывает обычаи тысячелетней давности, и эти обычаи, на Удивление, подтверждаются археологическим материалом. Он не только дает объяснение различным видам жертвоприношений, но и разделяет обычаи погребения на два периода — сжигание покойников и захоронение в курганах. По Снорри, период сжигания начинается с прихода в Скандинавию Одина, т. е. за два поколения до Рождества Христова. Мертвых сжигали со всем их добром. Девять поколений спустя начинается период захоронения в курганах, однако в Норвегии и Швеции оба обряда продолжают длительное время сосуществовать. Археологические раскопки показывают, что обычай сжигать мертвых восходит к концу бронзового века, но становится преобладающим за пару столетий до Рождества Христова. Для этих столетий характерны плоские захоронения в земле и очень мало сохранившейся утвари по причине кремации. В связи с этим точно датировать эти захоронения очень трудно, и Снорри, возможно, прав, когда пишет, что за несколько поколений до Христа обряд сжигания покойников становится преобладающим. В течение последующих столетий обряды кремации и захоронения в кургане существуют бок о бок, как об этом пишет Снорри, а затем все больше преобладают курганы. Далее Снорри упоминает о том, что в период трупосожжения на могилах часто ставились надгробные камни. В этой связи следует указать на то, что в соответствующем археологическом периоде имеется ряд примеров захоронений после кремации с надгробными памятниками, указывающими место захоронения. И хотя, конечно, есть целый ряд несоответствий между описаниями Снорри и археологическим материалом, все же стоит отметить довольно высокий уровень знаний Снорри о прошлом, который основывался целиком на устном предании. В целом описания Снорри соответствуют известным нам описаниям обычаев захоронения в этот период».

Род Инглингов

Тур. Похоже, шведские ученые больше доверяют Снорри как историческому источнику, чем некоторые у нас, в Норвегии. Однако давай вернемся к Снорри.

Снорри: «Ньёрд женился на женщине, по имени Скади. Но она не захотела жить с ним и вышла потом замуж за Одина. У них было много сыновей. Одного из них звали Сэминг. О нем сочинил Эйвинд Погубитель Скальдов такие стихи:

Родился Сеятель злата У Всеотца С великаншей. Когда были Диса-лыжница И родич асов Женой и мужем. Там вдвоем Породили Многих сынов Один и Скади.

К Сэмингу возводил свой род ярл Хакон Могучий[76]. Эта Швеция называлась жилищем людей, а Великая Швеция называлась жилищем богов. О жилище богов есть много рассказов»[77].

Пер. Это также важно. Ведь из «Эдды» Снорри мы знаем, что именно Сэминга взял с собой Один, когда отправился дальше на север, к морскому побережью — в Норвегию. Мы знаем также, что ярл Хакон Могучий ведет свой род от Сэминга. Таким образом, не только Снорри утверждает, что Один был прародителем северных конунгов.

В нашей книге «Без границ» мы уже разбирали «Сагу об Инглингах», однако этот материал в качестве источника имеет такое решающее значение для изучения Одина и его рода, что мы позволим себе повторить кое-что, снабдив это новыми комментариями.

Снорри: «Один умер в Швеции от болезни. Когда он был при смерти, он велел пометить себя острием копья и присвоил себе всех умерших от оружия. Он сказал, что отправляется в жилище богов и будет там принимать своих друзей. Свеи решили, что он вернулся в древний Асгард и будет жить там вечно. В Одина снова стали верить и к нему обращаться. Часто он являлся свеям перед большими битвами. Некоторым он давал тогда победу, а некоторых звал к себе. И то, и другое считалось благом. Один был после смерти сожжен, и его сожжение было великолепным. Люди верили тогда, что, чем выше дым от погребального костра подымается в воздух, тем выше в небе будет тот, кто сжигается, и он будет тем богаче там, чем больше добра сгорит с ним.