Читать книгу "Флибустьеры против пиратов Карибского моря - Леонар Дюпри"

– Но что же делать? Я уже договорился с капитаном и с помощью носильщиков отнес вещи на корабль… – почесав затылок, сказал Николас, с надеждой посмотрев на Зубоскала.

– Я помогу таким приятным сеньорам, как вы. Провожу вас в порт и посажу на корабль. Не безвозмездно, конечно. Нужно только дождаться темноты. Значит, ваше судно называется «Feliz Navidad». Я узнаю, где оно стоит и как лучше всего к нему подобраться. Дам знать капитану. А уж там вы сами разберетесь. На судне всегда прячут контрабанду, когда флот пойдет в Западную Индию – и вас спрячут. А флот, между прочим, отходит завтра. Так что альгвасилы искать вас будут, это уж точно.

Ожидание ночи в этом вертепе длилось для нас довольно долго, пока мы вынужденно находились среди отбросов общества. Мы выпили много прохладительных напитков, которые так любят испанцы, включая апельсиновые и клубничные, продаваемые повсюду esportilleros – разносчиками штучного товара, или buhoneros – бродячими торговцами. Там, в Севилье, я впервые осознал, что, если есть деньги, можно хорошо устроиться даже в таких притонах, как этот, или, как их называют испанцы, garitos. Это были низы общества. Во Фландрии нет особого сословия, называемого в Испании «пикарос». Это карточные игроки-профессионалы tahures, которым большие специалисты fullero продавали крапленые колоды, capeadores – мрачные личности, срывавшие плащи с добропорядочных граждан в темных переулках. Были и откровенные бандиты с большой дороги salteadores, и наемные убийцы matones, и разного рода авантюристы valentones, также вместо лишних слов пускающие в ход клинок. Всем им помогали скрашивать время многочисленные женщины легкого поведения от ramera и cantonera, предлагавших себя на улице, до, например, dama de achaque, выдающих себя за добропорядочных буржуа.

Стало смеркаться, как вдруг неожиданно на улице заиграла музыка и все сидевшие в кабачке поспешили к дверям. Нужно заметить, что танец для испанцев – национальная страсть. Обучаясь в колледже для благородных подростков в Брюсселе, я научился аристократическим испанским танцам, которые были модными в ту пору в салонах: паване, бранле и аллеманде. Но их размеренные и плавные движения совсем не были похожи на то неистовство под гитару, тамбурины и кастаньеты, что я увидел. Танцевала юная девушка с распущенными длинными вьющимися волосами. Постепенно ее экспрессивные движения потеряли всякую скромность и сдержанность. Во время прыжков оголялась грудь, ноги и даже те места, что должны всегда оставаться прикрытыми. Ее взгляды могли зажечь любого мужчину, а манера поворачивать голову, затем встряхивать копной волос приводила в неистовство собравшуюся толпу, особенно когда она шла широким шагом по кругу, тряся оголенными плечами.

– Что это за танец? – спросил я Зубоскала.

– Чакона, – ответил он, весело притоптывая в такт и щелкая пальцами.

– А кто эта девушка?

– Альдонса, – прокричал завсегдатай двора Лос-Ольмос благородный дон Франсиско Луис де Арсуа-Гонсалес дель Примоточе.

Внезапно музыка замолкла, публика закричала, захлопала в ладоши и стала кидать танцовщице монеты. Я был настолько поражен увиденным, что так и остался стоять с открытым ртом.

– Ну а вам, сеньор, не понравилось?

Эти слова вывели меня из оцепенения. Черноволосая невысокая девушка во всей своей красе стояла передо мной и, наклонив голову, лукаво протягивала мне свой тамбурин, наполненный мелочью. В ее карих глазах горели искорки чертенка, а открытая грудь все еще вздымалась.

– Вот, возьми, – сказал Николас.

Я продолжал стоять. Она засмеялась и пошла дальше.

– Мне пришла одна интересная мысль, как проникнуть на корабль, – вдруг сказал Зубоскал. – Вам, сеньор, нужно переодеться в женщину, и тогда все проблемы будут решены. Никто из альгвасилов и не заподозрит, что вы мужчина.

Делать было ничего, и я согласился. Через некоторое время появилось платье, и вот уже я в сопровождении Зубоскала и Николаса, надевшего мою шпагу и несущего узел с моей одеждой, шел по улице Головы короля Педро, потом по улице Ломпады. Уже совсем стемнело, когда мы через Аббатский и Сапожный переулки, где все дома были с плоскими крышами, вышли к маленькой площади под чудным названием Барабан, а от нее по пустынной Речной улице пришли к Ареналу. Несмотря на поздний час, там было многолюдно и шумно. Горели костры и воткнутые в землю факелы, между которых сновали грузчики, занося последний товар на корабль, который должен был утром покинуть Севилью и отправиться через океан к берегам Нового Света.

Зубоскал оказался прав, и альгвасилы, стоявшие у сходней корабля, не обратили на меня никакого внимания. Николас расплатился с нашим проводником, который напоследок пожелал прекрасной сеньоре (то есть мне) приятного плавания, и мы беспрепятственно поднялись на борт корабля, шедшего в Западную Индию с товарами для наших колоний.

Глава четвертая

Из рассказов капитана Пикара

Простым людям, которые заняты лишь тем, чтобы прокормить себя и свою семью, нет дела ни до чего другого. Они предпочитают думать не о том, что правительство их обворовывает и нагло обманывает, не о том, что заставляет платить все больше и больше налогов, утверждая, будто это в их же интересах, а о том, как бы отдохнуть после тяжких трудов. Но тут их подстерегают другие напасти. Как, по-вашему, выглядит пират в представлении обыкновенного обывателя? Если ваше воображение рисует эдакого одноглазого типа без ноги, на костыле, с красной косынкой на голове, с пистолетом за поясом, со шпагой на боку и с попугаем на плече, добро пожаловать в балаган. Именно такой шутовской образ они и используют, добавляя по последней моде еще черный флаг с черепом и костями, чтобы детям было пострашнее. Тьфу, какая мерзость!

Хочу заметить, что сей знак совершенно не подходит для флибустьеров, которые никогда им не пользовались, поскольку никогда пиратами не были, так как всегда действовали от имени французского правительства, выдававшего комиссии, поэтому с чистой душой ходили под государственным флагом. Когда на вольный морской промысел вышел запрет, мы по доброй воле прекратили свои набеги. Этот же поганый черный флаг, о котором я все больше и больше слышу от разных молодых капитанов, – изобретение каналий-англичан. Это их безрассудные команды первыми выбросили его, объявив войну всему человечеству, пойдя против законов всех стран и сделав себя изгоями и разбойниками, каковыми мы, настоящие флибустьеры, ходившие под флагами короля Франции, никогда не были. Что-то я разнервничался, так что плесните мне, мой добрый друг, чтобы язык обрел привычную проворность, а горло не слиплось, как во время засухи в Сахаре.

Итак, в прошлый раз я, наверное, рассказал вам массу всякой малоинтересной ерунды про сельское хозяйство. Не обижайтесь, но это было необходимо, чтобы лучше понять, что без этого в Новом Свете просто не выжить. Нужно было знать азы всего, чтобы, даже попав на необитаемый остров, не умереть с голоду, когда вокруг тебя так много разнообразных продуктов.