Читать книгу "Веспасиан. Трибун Рима - Роберт Фаббри"

– Да, отец, – в унисон отозвались оба брата.

Тит встал и увлек сыновей из кабинета в атрий, провел мимо бассейна с дождевой водой, посреди которого бил фонтан, и подошел к алькову у домашнего алтаря, где на стене висели посмертные маски родовых предков. Он остановился перед торжественным рядом этих отображающих не то жизнь, не то смерть восковых образов.

– Каждый из этих мужей знал победы и поражения, и каждый прилагал все силы, чтобы послужить своей семье и клану Сабинов. А с тех пор, как им удалось получить гражданство, еще и Риму. Вам, дети мои, предстоит продолжить их дело и возвести Флавиев из здешней глуши в Сабинских холмах к величию в величайшем городе мира. Я готов на все, что в моих силах, чтобы помочь вам: вложить деньги, использовать связи. Но я не вечен. Когда меня не станет, вам предстоит поддерживать друг друга. Ради этого я и привел вас пред лики наших предков. Здесь вы поклянетесь быть преданными друг другу, всегда оберегать друг друга, а самое главное, поддерживать во всех начинаниях.

– Но отец, клятва излишня, поскольку мы связаны узами крови. Они обязывают делать нас то, чего требует обет, – возразил Сабин.

– Я понимаю, но эта клятва прозвучит не только перед лицом предков, но и пред богами, включая твоего Митру. И тем самым станет самой священной из тех, что вы принимали или примете на себя. Если придет время, когда один из вас не сможет оказать другому помощь из-за данной ранее клятвы, нынешняя сделает ее ничтожной. Понимаешь, Сабин.

Сабин несколько секунд смотрел в глаза отцу, потом кивнул и поглядел на Веспасиана, хранившего молчание. Юноша пришел к убеждению, что брату известно о пророчестве, и сейчас отец предоставляет ему возможность нарушить клятву, данную некогда матери. Тит намекал, что в какой-то миг в будущем, который Сабин сочтет правильным, он должен будет поведать обо всем Веспасиану, и при этом не навлечет на себя гнев богов.

Отец посмотрел на младшего сына.

– В последний раз я обращаюсь к тебе как к мальчику. – Он снял висящую на кожаном ремешке буллу с шеи Веспасиана. – Отныне я провозглашаю, что ты, мой сын Тит Флавий Веспасиан, стал взрослым. Исполняй долг мужчины с честью и достоинством, ступай в мир и покрой великой славой себя и весь род Флавиев.

Веспасиан склонил голову в знак того, что принимает волю отца. Потом Тит повернулся к ларарию, где хранились изображения ларес доместици, домашних богов. Он возложил буллу на алтарь и расставил вокруг нее пять глиняных статуэток, извлеченных из шкафчика. Римлянин накрыл голову тогой, вознес краткую молитву, затем плеснул в мелкую чашу вина из алтарного кувшина. Взяв сосуд в правую руку, Тит пролил несколько капель на алтарь перед самой большой из фигур, олицетворявшей собой лар фамилиарис, то есть основателя рода. Затем он предложил сыновьям встать рядом с ним, по бокам от алтаря, дал им отпить по глотку вина, потом осушил чашу и отставил ее в сторону.

Трое мужчин стояли в гаснущем свете дня напротив алтаря. Тит, взывая к богам и духам предков, привел сыновей к клятве. Слова, навсегда связывающие братьев друг с другом, гулко звучали среди колонн атрия и восковых масок, этих незрячих очевидцев, ставших свидетелями торжественного ритуала.

Завершив церемонию, отец снял полу тоги с головы и по очереди обнял каждого из сыновей, пожелав им благорасположения Фортуны и поместив в их руки честь всего рода.

– Никогда не забывайте, откуда вы и к какой семье принадлежите. Всякий раз возвращайтесь домой со все большим дигнитас, чтобы наш родной очаг возвышался вместе со славой его отпрысков.

Они постояли молча, каждый возносил к богам свою собственную, личную молитву. В комнате стало почти совсем темно. Рабы, в чьи обязанности входило зажигать лампы, ожидали на почтительном расстоянии в углу атрия, не осмеливаясь мешать главе семейства, молящегося вместе с наследниками. Единственным звуком оставался плеск фонтана.

Вскоре Тит хлопнул в ладоши, нарушив тишину.

– Варон, ты где? Принеси вина. Почему так темно? Что происходит в доме, заснули все что ли?

Варон влетел в комнату, успев на бегу от души пнуть под зад зажигателя ламп, побуждая того к действию.

– Прости, господин, мы ждали, пока… – тут управляющий домом замялся.

– Да-да, знаю. И были правы. Но теперь – вина и света!

Через несколько минут комната уже ярко освещалась огнем многочисленных масляных ламп, а в очаге потрескивали поленья. Пришедшая Веспасия застала своих мужчин сидящими с кубком вина.

– А, дорогая, ты как раз вовремя, – приветствовал жену Тит, вставая. – Я собираюсь предложить тост, возьми чашу.

Он подал ей сосуд, уже наполненный лучшим кекубанским вином, слегка разбавленным водой. Взяв свой кубок, римлянин воздел его над головой с таким энтузиазмом, что расплескал немного.

– Завтра мы едем в Рим, в дом твоего брата. Перед отъездом нам надо принести жертву богам, чтобы те способствовали нашему предприятию и помогли благополучно вернуться назад. За Рим и род Флавиев!

– За Рим и род Флавиев! – эхом подхватили домочадцы и осушили кубки.

Часть II

Рим

Глава 5

Темное облако на горизонте росло. Было утро третьего дня путешествия, и по мере того как Флавии приближались к величайшему на земле городу, Веспасиан все сильнее ощущал богатство столицы, проливающееся и на ее округу. Свидетельства того бросались в глаза повсеместно. Поместья и поля уступили место обширным, ориентированным на рынок огородам, в которых тысячи рабов корпели над грядками с латуком, пореем, луком и благоуханными травами. Привратники провожали путников подозрительными взглядами, словно видя в каждом потенциального вора. За позолоченными воротами открывался роскошный вид на величественные виллы, расположенные на склонах холмов. Сама дорога оказалась куда оживленнее, чем представлял Веспасиан. Поток всех возможных видов транспорта двигался по Саларийской дороге, а перевернувшиеся повозки со сломанными осями, рассыпанный груз и понуро тянущиеся колонны скованных невольников означали, что продвигаться по обочине выходило и быстрее, и безопаснее для ног животных.

Их группа состояла из Веспасиана с братом и отца, все на верховых лошадях, следом в запряженной мулами крытой четырехколесной повозке – реде – ехала Веспасия. От духоты, царящей в этом неуклюжем экипаже, громыхающем по дороге с гор, сидящую на мягких подушках госпожу спасали две рабыни с опахалами. За редой катилась тележка с багажом, которую толкали два домашних раба. Еще три невольника, личные слуги мужчин, ехали на мулах, замыкая шествие. В качестве охранников Тит нанял трех бывших легионеров, чего оказалось вполне достаточно, чтобы обеспечить безопасное путешествие.

Продвижение по Саларийской дороге было неспешным, по большей части из-за тихого хода реды. В этом имелись свои преимущества, поскольку им пришлось провести в дороге две ночи вместо одной, останавливаясь у семей, с которыми Флавиев связывали узы гостеприимства. За обедом хозяева и гости к взаимной выгоде обменивались обещаниями помощи. Тит предлагал услуги своего шурина Гая, бывшего претора, могущего пособить в придворных или гражданских тяжбах, в обмен на рекомендательное письмо к магистратам или членам императорского двора. Тит с радостью пускал имя Гая в ход, получив заверения жены, что любая – в пределах разумного – их просьба будет исполнена в обмен, естественно, на услуги со стороны Тита в будущем. Веспасиан с интересом наблюдал, как главы двух семей договариваются поддерживать друг друга завтра, прекрасно понимая, что послезавтра могут стать непримиримыми соперниками.