Читать книгу "Галоша для дальнего плавания - Наталья Александрова"

— Вообще, это не имеет отношения к данному делу. Но… я хотела показать его одному человеку…

Просто удивительно, до чего легко я читала в душе этой девочки! И ведь никогда не замечала за собой ни особого ума, ни проницательности. И опыта житейского у меня не намного больше, чем у нее… Хотя у нее-то совсем опыта нету… Научить некому, посоветоваться не с кем… Мать вроде бы есть, а на самом деле считай, что нету. Господи, не дай бог никому такую мамашу!

Вспомнив, каким ярким блеском загорелись Машины глаза при упоминании ее преподавателя Геннадия Серафимовича, я все поняла.

Маша тоже сообразила, что я не отстану, и тихим шепотом поведала мне, что через общих знакомых узнала, что Геннадий Серафимович появится в одной известной галерее на открытии выставки его приятеля-художника. Маша исхитрилась и тоже достала приглашение на вернисаж. План был такой: встретиться там с господином Зоренко вроде бы случайно, а уж мимо такого кулона он ни за что бы не прошел, он интересуется старинными драгоценностями.

Я подавила в душе порыв высказаться нелицеприятно про Геннадия Серафимовича. Влюбилась в него девчонка, как кошка, так что, пожалуй, за такие слова можно и чашкой в лоб от нее получить…

— Ладно, пока мы это оставим. Стало быть, кто-то охотился не за твоей зачеткой, а за старинной драгоценностью. Но тогда я уверена, что твою сумку украл не какой-то мифический воришка, который непонятно как оказался в вашей аудитории, а кто-то из своих. Кто-то, кто пронюхал о существовании кулона.

— Не может быть! — запротестовала Маша. — Я всех наших ребят хорошо знаю, они на такое не способны…

— Ладно, подруга! — оборвала я. — Люди иногда способны на такие вещи, что просто диву даешься! Вот, например, мой бывший муж… но, впрочем, это совсем другая история и к нашему расследованию не имеет отношения. Ты мне лучше вот что скажи: показывала ты кому-нибудь кулон?

Не знаю, как у меня появилась эта мысль. Может быть, на нее натолкнуло то, как горячо она запротестовала, когда я сказала, что сумку украл кто-то из своих. Во всяком случае, по ее реакции я тут же поняла, что попала в точку: Маша завертелась как уж на сковородке и наконец проговорила:

— Никому, кроме Ленки…

— Ага, — я удовлетворенно кивнула, в очередной раз подивившись человеческой глупости. — Ленка — это та эффектная брюнетка в красном пальто, с которой ты распрощалась на пороге аудитории?

— Ленка Симакова — моя лучшая подруга! — воскликнула Маша в праведном гневе. — Не думаешь же ты, что она…

— Я пока ничего не думаю, — оборвала я ее. — А только пытаюсь по крупице выдавить из тебя подробности дела. Такое впечатление, что ты не хочешь вернуть свой кулон. То есть как раз не свой…

— Я хочу… — тяжело вздохнула моя глупая и доверчивая клиентка. — Да, вот еще: когда я показывала Ленке кулон, к нам подошел Вадик Воронко…

— Ну-ка, еще раз, медленно и подробно! — потребовала я. — Расскажи, как это происходило. Где ты хвасталась своим кулоном, кто такой этот самый Вадик…

— Я не хвасталась… — обиженно протянула она. — Я только показала…

История выглядела вот как.

Этой дурехе, конечно, ужасно хотелось похвастаться перед задушевной подружкой замечательным мачехиным кулоном. Она подгадала удобный момент между двумя лекциями, с загадочным видом отозвала Лену в дальний конец аудитории, огляделась по сторонам и достала из сумки драгоценную вещицу.

Ленка поджала губы и протянула:

— Поду-умаешь! Старье какое-то!

Это явно значило, что кулон произвел на нее сильное впечатление. Тем более что Ленка тут же добавила с явным интересом:

— Откуда это у тебя?

Маша сделала загадочное лицо. Честно говоря, она не успела придумать какую-нибудь красивую историю, а говорить правду не хотела, это было слишком скучно.

И в этот самый момент к ним подскочил Вадик Воронко и спросил, заглядывая чуть ли не в сумку:

— Девчонки, а что это вы тут делаете?

Вадик Воронко у них на потоке считается самым настоящим балбесом. Он вечно опаздывает со всеми курсовиками и рефератами, теряет библиотечные книги, забывает в автобусе пособия, путает лекции. Самым знаменитым его подвигом было, когда на втором курсе он пришел на экзамен по истории религии, подготовившись по курсу основ архитектуры, и когда преподаватель спросил его, какие он знает монашеские ордены, ответил, что знает ионический, дорический и коринфский ордеры.

В общем, Ленка его быстро отфутболила, но он наверняка успел заметить красивое украшение.

— Значит, про кулон могли знать Лена Симакова и Вадик Воронко… — проговорила я задумчиво. — А то, что знают двое, — знают все. Ленка явно рассказала еще кому-нибудь…

— Она не стала бы! — горячо возразила Маша. — Она не такая!

— Ой, ну прямо! Она такое исключение из правил… а уж этот ваш Вадик наверняка первоклассный болтун…

— Вадик — да, Вадик может… — погрустнела моя клиентка.

— Хорошо, — подвела я черту. — Начнем с Лены и Вадика. У вас сегодня какие еще занятия?

— Ой! — спохватилась Маша. — Я же на английский опаздываю! — Она подхватила рюкзачок, который носила после пропажи сумки, и вскочила из-за стола.

— А Ленка твоя там тоже будет? — осведомилась я.

— Все там будут, у нас контрольная! — бросила Маша на бегу. Буфетчица улыбнулась мне, оторвавшись от яркого глянцевого журнала, — мол, все они такие шебутные, студенты эти…

Пока Маша со товарищи парилась на контрольной по английскому, я переделала множество дел. Навела красоту в туалете, смоталась вниз к дяде Васе, отнесла ему стаканчик с кофе и велела быть наготове, а на обратном пути проверила у вахтерши, не подбросили ли ей Машины документы. Не подбросили, за стеклом ничего не лежало, что были — и те разобрали. Впрочем, я ничего иного и не ждала. Тот, кто украл кулон, просто обязан был немедленно выбросить сумку со всем содержимым как можно дальше. Если, конечно, он не полный дурак. Или дура.

Когда ждешь, время течет медленно. Я покрутилась перед закрытой дверью аудитории, заодно огляделась в университетских коридорах и вспомнила свои студенческие годы.

Правда, я училась в техникуме, но у нас, как мне кажется, все было как-то строже и серьезнее. Возле двери деканата висели списки «хвостистов» и расписания переэкзаменовок. А здесь вместо этого развесили фотографии каких-то старинных церквей и дворцов, репродукции картин и гравюр…

Наконец зазвенел звонок, и студенты высыпали из дверей аудиторий.

На этот раз я не приближалась к Маше и вообще держалась в сторонке, стараясь остаться незамеченной. Этому способствовала моя неброская курточка нежно-крысиного цвета.

Зато Лену Симакову трудно было не заметить в любой толпе: ее красное пальто и длинные черные волосы буквально приковывали к себе внимание.