Читать книгу "Следы во времени - Елена Соколова"

Где-то очень далеко она слышала, ощущала всем телом музыку.

Ту самую музыку, которая однажды дала ей жизнь и много раз спасала ее.

Музыку, похожую на шелест тонких крыльев.

Бабочка летела, пока не почувствовала опьяняющий запах цветочного нектара. Это были не цветы, это было облако таких же прекрасных бабочек, как она.

Бабочка кинулась в это облако, и все смешалось в ощущении восторга и покоя. Покоя обретения.

Пройдет время, и эту музыку наша бабочка подарит маленьким бисеринкам, чтобы красота и радость в этом мире не исчезали никогда.

Иван из деревни Глухово

Ну что, Иван, все же решил уйти?

– Да, отец, пора уж. Посмотри на меня, – ответил Иван, стоя у бочки с водой.

Отец посмотрел на сына. Перед ним стоял рослый, уверенный в себе парень. Он окунул голову в бочку и, шумно отфыркиваясь, помотал головой.

В разлетевшихся каплях воды увидел Иван отражение родных мест, где родился и вырос.

– Красота! – воскликнул Иван весело.

– Так оставался бы, – робко вставил отец, держа в руках полотенце.

Иван взял из рук отца полотенце и рассмеялся:

– Тесновато мне здесь. Простора недостает, чтоб способности свои применить.

– Путь-то опасным может быть…

– А я ничего не боюсь. Полжизни себя строил, багаж копил, ума-разума набирался. Авторитет такой приобрел, что мало кто против меня выступить решится. В компанию любую впишусь легко, потому как знаю где что сказать, а где промолчать нужно. Денег накопил, сам знаешь, что я не бедный.

– Держать тебя при себе права не имею, тебе уж двадцать пять.

Отец обнял сына, похлопал его по плечу и, с трудом сдерживая слезы, ушел в дом, а Иван вздохнул полной грудью и шагнул за ворота.

– Ваньк! А ты куда собрался-то? – увидела его за воротами бабушка Дуся, которая как раз в этот момент гнала козу на выпас.

– Да вот, иду… – скривив рот, неохотно ответил Иван, а про себя подумал: «Без бабы Дуси и тут не обойтись».

– Твое дело молодое, тебе только и ходить, а батька-то твой что?

– Благословил, – буркнул Иван.

– Это самое главное, сынок. Маньк! – прикрикнула баба Дуся на козу, – ты чё это кусты-то глодаешь?

Бабушка Дуся занялась козой, а Иван, снисходительно улыбнувшись ее серости и необразованности, проверил, крепко ли привязан к поясу кошелек с золотыми монетами, и отправился в путь.

Когда деревня закончилась, Иван перешел через реку, потом через поле и вошел в лес.

Шум качающихся деревьев, пенье птиц, хруст прогибающихся старых веток и писк назойливых комаров окружили Ивана. Все свое, все родное.

Иван шел по лесу, беспокойно оглядываясь по сторонам. Побаивался он, что разбойники отнимут у него кошелек с золотыми монетами. Беспокойство это отравляло путешествие.

– А вдруг за ветку кошелек зацепится и потеряется? – сказал сам себе Иван и, отвязав кошель от пояса, повесил его себе на шею.

Шел Иван весь день, а к вечеру вышел на развилку трех дорог. На развилке той увидел Иван большой камень. На камне – надпись золотыми буквами:

«Направо пойдешь – царствовать будешь. Налево пойдешь – славу найдешь. Прямо пойдешь – свободным станешь».

Иван спешить не стал. Разложил он костерок возле камня, достал из сумы своей краюху хлеба да флягу с квасом и сел на траву, прислонившись спиной к камню.

– Царствовать, – размышлял Иван, – это хорошо, только ответственности много. За каждое слово отвечай, за каждым делом следи. Опять же, люди без конца с поклонами да просьбами… вроде нашей бабы Дуси. Нет, это не по мне. Слава – это хорошо, только опять же сам себе не принадлежишь. Все на тебя смотрят, за тобой подглядывают, советуют… как баба Дуся. Нет, это не по мне. А вот свободным стать – это приманивает. Свобода – это каждый день праздник: делай что хочу, гуляй где хочу – никто мне не указ, и никаких бабок Дусь… Баб Дусек… нет, бабов Дусей… Тьфу! Решено!

С этими мыслями Иван заснул, и снилось ему, как он, счастливый, богатый и умный, на всех свысока поглядывая, ни перед кем не отчитываясь, где хошь обретается: то на рыбалке, то на полянке, то на шумной гулянке.

Всю ночь Иван во сне улыбался, а как утро пришло, пересчитал монеты золотые, перевязал их покрепче шнурком, поднялся и отправился в путь – по дороге к свободе.

А дорога становилась все теснее и уже.

– Мало кто захаживает сюда, видать, – подумал Иван.

Лес становился все гуще, уже в чащу превратился, и какие-то чудища выглядывали из-за деревьев и грозными голосами твердили:

– Вернись, Иван, не ходи этим путем. Сам пропадешь, и все свое потеряешь…

Сначала Иван, конечно, испугался и хотел, было, вернуться обратно.

– Может, подшутил кто? Камень этот поставил у дороги, а я поверил? – размышлял Иван. – Может, ловушка это, чтобы деньги отобрать?

Он остановился. Хотелось оглянуться, чтобы посмотреть, далеко ли от поляны с камнем отошел, да зашелестели листья на деревьях и зашептали Ивану еле слышно:

– Не оглядывайся, Иван, не оглядывайся!

– Вернись, Иван, – рычали чудовища.

Схватился Иван за голову руками и глаза закрыл.

– Кого же мне слушать? – простонал он.

И вдруг вспомнился Ивану хор родного леса.

– А шепот-то листьев к сердцу ближе будет, – весело присвистнул Иван и, продираясь сквозь бурелом, перешагивая через коряги, продолжил путь.

– Только бы кошелек не потерять, – пробормотал он.

Впереди показался просвет. Иван прибавил хода, потом побежал изо всех сил и вышел из леса.

Перед Иваном раскинулась степь.

Иван, конечно, слышал о степях, но чтобы они были такими бескрайними, этого он предположить не мог.

Иван оглянулся и увидел, что лес за ним сомкнулся стеной. Назад пути не было.

Шел Иван по степи один день, шел второй. Жажда замучила. Солнце жгло нещадно, и не было нигде даже намека на воду. Вдруг впереди что-то блеснуло.

– Вода! – пересохшими губами прошептал Иван.

Выбиваясь из сил, Иван подошел к сверкающему озеру… и рухнул, потеряв сознание. Он стоял у залежей соли…

А в деревне Глухово неспокойно было бабушке Дусе. Вышла она на крыльцо и, глядя вдаль, в ту сторону, куда ушел Иван, глубоко вздохнув, проговорила:

– Ваньк, миленький, ты не пропадай уж…

Очнулся Иван оттого, что кто-то тряс его за плечо.

– Эй, молодец!

Иван открыл глаза. Перед ним стоял человек в богатой одежде. Рядом тряс гривой великолепный конь.