Читать книгу "Братья - Барт Муйарт"

– Да-да, – сказала бабушка, – карандаш с резинкой.

Мы пошли следом за ней наверх. Поднявшись до середины лестницы, брат остановился и остановил нас. Поводил в воздухе раскрытыми ладонями, будто выставил перед собой стену.

– Сейчас начнется, – сказал он, убедившись, что бабушка нас не слышит. – Вы, может, ничего не замечаете, а я замечаю. За эту неделю она уже второй раз забывает, куда шла. Ничего особенного, конечно, прошлый раз она шла в переднюю, а сегодня – к себе в комнату, поискать что-то в ящике.

Мы с братьями переглянулись. Мы не знали, что думать. Мы слышали, как бабушка роется в ящике своей тумбочки, и будто даже чувствовали запах этого ящика. И совсем растерялись, потому что запах, казалось, говорил нам, что в мире ничего не изменилось. В бабушке мы не замечали ничего особенного, ничего, что бы вызывало беспокойство.

Мой брат убрал стену из воздуха и приложил руку к уху. Бабушка рылась в ящике. Мы тоже стали прислушиваться и кивать головами, в точности как брат. До нас доносилось металлическое позвякивание и деревянное постукивание, и бабушка бормотала что-то себе под нос. Время от времени в ящик падало какое-нибудь негромкое ругательное слово.

И только когда мой брат пожал плечами и повертел пальцем у виска, мы поняли, что тут что-то не так. Да, вот деревянное постукивание карандашей – их у бабушки в ящике целые завалы. Она подбирала в доме все мелочи, которые лежали не на месте, а это бывали и совершенно новые карандаши, и огрызочки, и карандаши с резинками на конце.

– Ищет и ищет, – сказал брат. – Видите, уже началось.

Вздохнул, собрался идти дальше наверх, но я его задержал.

– Что именно? – спросил я. – Что началось?

Братья все разом обернулись и посмотрели на меня строгим взглядом, который говорил, что я еще мал, слишком мал.

– Подумай сам, – сказал брат. – Что происходит с поездом, когда он подъезжает к станции?

– Да, – сказал другой брат. – Что происходит с будильником, когда в нем кончается завод?

– Или с креслом-качалкой, когда перестаешь его качать? – добавил брат, стоявший ко мне ближе всех. – Что происходит с креслом-качалкой?

– Они останавливаются! – сказали все мои братья хором.

Не дожидаясь моего ответа, братья двинулись дальше вверх по лестнице.

– Останавливаются? – закричал я им вслед и как раз успел схватить последнего за ремень на брюках, так что и ему пришлось схватиться за брата, который поднимался впереди него, и так далее, в итоге все братья замерли и опять обернулись посмотреть на меня.

– Вы говорите «уже началось», а когда я спрашиваю, что началось, не отвечаете, а говорите про какую-то там остановку, – сказал я как можно медленнее.

Братья посмотрели на меня сверху вниз – и кивнули.

– Вот остановка и началась, – сказали они.

В этот момент бабушка снова принялась ругать свою тумбочку. Послышался деревянный треск, и что-то со стуком упало на пол.

Взлетев по лестнице и вбежав в комнату, мы выдохнули с облегчением. Рядом с кроватью лежал ящик, опрокинутый вверх дном. Бабушка стояла, улыбаясь во весь рот, среди карандашей, скрепок, детских ножниц, круглых резиночек, пуговиц, игральных кубиков и фишек.

– Не волнуйтесь, – сказала она и показала, что у нее в руке. – Я ее все-таки нашла!

Двумя пальцами бабушка держала перед собой точилку для карандашей.

Мой брат сразу ссутулился и стал как будто меньше ростом.

– Молодец, бабушка, – сказал он тихонько.

– Ее ты и просил, да? – сказали остальные братья.

– Да, точилку! – сказала бабушка.

Она продолжала улыбаться, пока мышцы на лице не расслабились, и тогда, обессилев, бабушка села на кровать.

Дом в песке

Мама спросила: неужели мы уже захотели на тот свет? Раньше она у нас такого не спрашивала. Мы обернулись и показали ей: вот, пусть сама посмотрит. Мы вовсе не собираемся на тот свет, а наоборот, строим прекрасное будущее. Мы весь день провели здесь, в дюнах. Песчаный дом из двух комнат и проходом между ними в полминуты не выроешь, это нужно копать не меньше двух часов. Разве мама не видит, что все это время мы работали дружно и слаженно и совсем не ругались, потому у нас и получились такие чудные гладкие стены, осталось только подровнять пол.

– Вы хоть понимаете, что делаете? – спросила мама сверху.

Мы пожали плечами и ответили:

– Ровняем пол.

– Ровняете пол, – повторила мама.

– Да, ровняем пол, – сказали мы. – Вот подровняем – и тогда все будет готово.

– Все готово? Да вы тогда отправитесь на тот свет! – сказала мама и даже обхватила себя за шею и высунула язык, показывая, как мы задохнемся. – Немедленно вылезайте. Живо!

Мы уже шагнули в направлении лестницы, приставленной к стене, но брат нас остановил. Кивком головы указал на горку песка, которая росла на полу нашей комнаты. Подняв голову от горки вверх, мы увидели голову Фелисити. Конечно, можно было и так догадаться, что она где-то тут, рядом с мамой, но мы ее заметили только сейчас. Она держалась тише воды, ниже травы. Ябеда всегда помалкивает, зато в глазах торжество.

– Вылезайте! – снова крикнула мама. Она явно не шутила.

Бурча про себя, мы по очереди вылезли из ямы. Лопаты держали наготове, чтобы Фелисити видела: пусть только пикнет хоть слово лишнее – мы мигом спихнем ее в яму.

– Молодец, Фелисити, что сказала мне, – похвалила ее мама. – Эта яма опаснее трамвая и всех машин вместе взятых.

Она обхватила Фелисити за плечи, как будто обменяла нас всех на новую дочку, и велела нам немедленно закопать этот источник опасности, пока стены не обрушились и не похоронили кого-нибудь заживо.

– Но, мама… – начали мы. Но она даже слушать не хотела, качала головой, а потом и вовсе повернулась к нам спиной, чтобы нас не видеть.

Мы воткнули лопату в кучу песка с таким чувством, будто это чей-то живот или ягодица, и начали потихоньку закидывать плоды наших трудов. Про себя мы ворчали на маму, но не сильно, ведь это наша любимая мама.

А вот Фелисити нам никто, поэтому ее мы ругали на чем свет стоит. Придумывали, как ей отомстить и кого бы подговорить разорвать в клочья ее цветы из гофрированной бумаги, но чтобы на нас никто не подумал.

Благодаря таким мыслям о Фелисити работа двигалась гораздо быстрее, чем мы ожидали. Время от времени то там, то сям ровные песчаные стенки обрушивались сами собой, но мы делали вид, будто так и задумано.

– Во, отлично! – кричали мы при каждом обрушении.

Вернувшись домой, мы старались держаться подальше от Фелисити, но обеденный стол у нас не такой большой. Папа, сидевший во главе стола, спросил, как мы провели день. Фелисити ему улыбнулась и рассказала, что делала бумажные цветы, которые у нее сразу же раскупали. Папа одобрительно кивнул.