Читать книгу "Интервенция США в Доминиканской республике 1965 года - Николай Платошкин"

В июле 1915 года несколько генералов-орасистов подняли мятеж, требуя предоставления им выгодных должностей или подрядов. Сам Васкес восстание не поддержал и даже уговаривал своих сторонников сложить оружие. Он понимал: американцы только и ждут предлога, чтобы снова вмешаться во внутренние дела страны, тем более что именно в июле 1915 года якобы для умиротворения и наведения порядка морская пехота США оккупировала Гаити. Соединенные Штаты действительно не замедлили предупредить Васкеса, что не останутся безучастными к событиям в республике. Мятеж удалось подавить через несколько месяцев, предоставив восставшим генералам ряд прибыльных должностей.

Еще 17 августа 1915 года американская дипмиссия сообщала из Санто-Доминго, что хрупкое здоровье и преклонный возраст Хименеса вкупе с интригами против него со стороны Васкеса и Ариаса могут создать в Доминиканской республике ситуацию наподобие гаитянской. Миссия просила держать наготове в пределах «короткой дистанции» боевые корабли с достаточным контингентом морской пехоты (и, возможно, расквартированным в Пуэрто-Рико полком регулярной армии США) на борту[57]. При этом миссия признавала, что политическая ситуация в стране улучшается, однако финансовая внушает опасения. 23 августа 1915 года к Санто-Доминго был направлена канонерка ВМС США «Мариэтта»[58].

Не случайно такая внешняя политика США получила во всем мире название «дипломатия канонерок».

В сентябре 1915 года в Санто-Доминго прибыл новый американский дипломатический представитель Уильям Рассел. Он привез с собой печально известную в доминиканской истории ноту № 14 (врученную 19 ноября), по содержанию больше походившую на ультиматум. В ноте содержались безапелляционные требования подтвердить статус американского генерального контролера, распустить республиканскую гвардию и создать заново армию и полицию под командованием американских офицеров[59].

Характерно, что сам Рассел сообщал в госдепартамент 22 октября 1915 года, что не видит в настоящее время для США необходимости в таких же дейстивях как на Гаити[60]. Но уже 29 октября 1915 года он послал в госдепартамент алармистское донесение, характеризуя финансовую ситуацию в Доминиканской республике как «отчаянную». Ежедневная нехватка средств правительства составляла 3000 песо. При этом сам Рассел признавал, что таможенные доходы за 1915 год (примерно 4 миллиона песо) плюс внутренние налоги позволяли правительству спокойно оплачивать все государственные расходы[61]. Проблема была лишь в том, что таможенные доходы принадлежали не доминиканскому правительству, а генеральному контролеру США, поэтому долг властей республики приближался к 5 миллионам песо. Причем значительную часть его составляли требования владельцев ассигнаций (Рассел называл их «спекулянтами»), выпущенных ранее с «огромным» дисконтом, а затем выведенных из обращения. Правительство было должно госслужащим примерно 200 тысяч песо в счет задержанного жалованья.

Американский посланник подчеркивал, что министр финансов республики «очень честный человек». Рассел предлагал предоставить Доминиканской республике экстренный кредит. Однако госдепартамент 4 ноября 1915 года ответил своему представителю, что вопрос о кредите может обсуждаться только в случае согласия Доминиканской республики на требования США, причем это согласие должно быть закреплено в форме дополнения к конвенции 1907 года. Эту инструкцию подписал лично госсекретарь США Лансинг.

24 ноября 1915 года президент США Вильсон направил Хименесу личное послание, в котором убеждал его, что создание новой армии под американским командованием только укрепит позиции правительства и самого президента Доминиканской республики. Вильсон требовал также начать применять на практике закон 1911 года о размежевании земель и об оформлении всех кадастровых прав[62]. Этот шаг, по его словам, должен был увеличить сельскохозяйственное производство, а значит, и доходы правительства. При этом от закона выигрывали в основном американские компании, занимавшиеся выращиванием сахарного тростника, – закон позволял им сгонять с земли крестьян, у которых не было документов на земельные участки. При согласии Хименеса с американскими предложениями Вильсон обещал ему предоставление займа.

К моменту получения американской ноты от 19 ноября престарелый Хименес отдыхал за пределами столицы. Вернувшись через два месяца, он собрал правительство, Васкеса и депутатов для обсуждения американского ультиматума. Прибывший в столицу Васкес был встречен овацией толпы, скандировавшей: «Долой янки!»[63]. На сей раз ненавидевшие друг друга политические группировки были единодушны – все они сочли американские требования несовместимыми с суверенитетом республики.

8 декабря 1915 года Хименес направил американцам ответную ноту, в которой подчеркивалось, что доминиканский народ не потерпит вмешательства во внутренние дела страны[64]. В ноте говорилось также, что ее принятие «неизбежно вызовет волнения, протесты, вооруженные столкновения, что еще более обострит нынешнюю обстановку»[65]. 9 декабря Рассел сообщал, что вся Доминиканская республика полна негодования против американцев (проходят патриотические митинги, образовываются антиамериканские общественные организации), хотя правительство не опубликовало полного текста ноты США от 19 ноября, опасаясь настоящего восстания.

19 января 1916 года Рассел предупредил Вашингтон, что надо готовиться к осложнению обстановки в Доминиканской республике в самое ближайшее время[66]. При этом американцы сами же и осложняли эту обстановку: оппозиция упрекала Хименеса в том, что он ведет секретные переговоры с США и готов пожертвовать национальным суверенитетом. Сам же Хименес боялся публиковать полный текст американских требований, так как они подразумевали именно ликвидацию суверенитета.