Читать книгу "Два Виктора и половинка Антуанетты - Виолетта Лосева"

«Это просто такая отговорка, – объяснила бессонная ночь, – Хорошо, что всегда есть «следующий раз»… Ну… хотя бы на словах…»

– Может, наконец, вернемся к делу? – взыграл здравый смысл главного режиссера, – Сколько можно перескакивать с одного на другое? У каждого из присутствующих миллионы мыслей, чувств и ощущений. Ты не можешь учесть все…

– Я должен учесть главное, – ответило за режиссера его второе «я», – если бы они только не перескакивали с мысли на мысль так быстро и так беспорядочно.

– Да, в любой беседе нужно отделить главное от второстепенного, – ответил здравый смысл, – Что же касается беспорядочности…

– А я что делаю по-твоему? – огрызнулось «второе «я» режиссера, – Я и пытаюсь это сделать. Я не хочу им просто дать сценарий. Я хочу, чтобы они пришли к тому же, к чему пришел и я. Пусть каждый придет к этому своим путем.

– Я могу рассказать немного подробнее, – тихо сказала Лилу, – Для того, чтобы глубже понять, почему именно касты не должны были смешиваться… Почему это было запрещено свыше…

«Зря она сняла платье гимназистки и заячьи ушки, – подумал драматург, – в таком наряде все ее речи звучали бы еще более забавно».

«Несчастный человек, – прошипела досада драматурга, противно переползая от горла к сердцу, – ты переполнен тем, что не имеет никакого значения».

Лилу выглядела довольно бледно, поэтому Зи активно закивала ей головой – давай, Лилу, расскажи все, что ты знаешь, тем самым поставив на место драматурга.

Драматург пытался внутренне смеяться над собой. При этом, еще более настойчиво он пытался не терять к себе уважения. В ушах стоял голос Зи, когда она говорила «Милый, если мальчик в 25 лет продолжает играть роль enfant terrible, – это нормально, это забавно, это даже мило… Надеюсь, ты знаешь, что такое анфант террибль… Но! Когда «мальчик» под 50 продолжает играть эту роль, это становится уже не забавным, а просто жалким… Подумай об этом… Стоит ли…»

Эта меркантильная Зи умела сказать слова «стоит ли» таким тоном, что собеседник без труда понимал, что он не стоит ничего в глазах Зи. Даже если наутро она приходила на репетицию с заплаканными глазами…

– Смотрите, это очень интересно, – продолжала Лилу, – Брахманы – это, как я уже говорила, жрецы, священнослужители, цари, то есть те, кто, как бы осуществлял связь земного и божественного. Они доносили законы свыше на землю. И должны были следить за тем, как эти законы выполнялись. Голубая кровь, если ты веришь по-настоящему, накладывала и соответствующую ответственность. Они не просто думали о высоком. Они должны были думать о высоком. Обязаны. Они не могли не думать об этом!

Каста воинов – это общее название для тех, кто заботился о справедливости, порядке, знании, кто искал и находил истину тут, на земле. У них были свои законы. Воин не только имел право убить врага. Он должен был его убить. Иначе он нарушал закон. Он обязан был вмешаться, если видел несправедливость. Для воина грехом было пройти мимо.

Каста торговцев – это прослойка, которая совершала обмен. Для них правильным было думать и заботиться о своей выгоде. Это было ни хорошо и ни плохо. Это было законно и правильно для торговцев. Торговец не мог и не должен был отдать что-то просто так. Иначе, он нарушил бы правила своей касты. Выгода для себя и своей семьи впитывалась им с молоком матери…

Каста ремесленников – назовем это так – это люди, которые создавали что-то своими руками. Им не нужно было много думать, их богатством и гордостью были их умелые руки, которые могли что-то создать…

Главный режиссер смотрел с восхищением на зайчонка Лилу. Она вела именно туда, куда нужно было ему… «Боже, посмотрите вокруг, и вам все станет ясно… – думал главный режиссер, – но откуда все это знает эта девочка? И не просто знает, а умеет так объяснить, что даже такие тертые калачи, как я, вынуждены признаться, что это великолепно…»

– Если бы касты смешивались беспорядочно, – продолжала Лилу, удивляясь, что ее так внимательно слушают, – То результатом было бы не только порицание общества, которое слишком заботится об иерархии… Главной бедой считалось то, что в результате таких смешанных браков рождались дети, которые, например, были воинами по предназначению, но торговцами по мировоззрению и образу мыслей…

– Вы понимаете что это значит? – воскликнул режиссер, целуя руку Лилу, – Воин, который должен защищать справедливость и порядок, думает о собственной выгоде!

Лилу сидела пунцовая как мак, но продолжала «подкидывать» режиссеру реплики.

– А если брахман вдруг женился бы на дочке ремесленника, что, конечно, трудно представить…

– То их ребенок, предназначенный Вселенной для связи земного и небесного, занимался бы каким-то ремеслом. – подхватил режиссер, – Священнослужитель, призванный читать молитву, вдруг был бы склонен шить одежду, например…

– Или учитель, который вдруг стал бы торговать зерном…

– Или врач, который с утра до вечера предавался бы молитвам…

– Или торговец, который, сидя в лавке, начал бы вдруг защищать обиженных…

– Или ремесленник, который вместо того, чтобы варить мыло, стал бы молиться в храме круглосуточно…

– Вы понимаете, что это значит? – еще раз воскликнул режиссер, – Вы понимаете?

– Я понимаю, – сказала Лилу, – И от этого становится страшно.

* * *

– О Анна, девушка, которая очень любит копаться в себе и никак не может справиться со своим очарованием и сексуальностью, что у тебя на уме сегодня? Может, пора начать просто жить? – второе «я» опять пристало со своими расспросами.

«Ну да, копаться в себе – это, такое НАШЕ, природное, славянское…, – думала Анна, – А если говорить без иронии, то… что может быть интереснее и увлекательнее, чем ты сам? Ведь каждый про себя точно знает, что у него «не как у людей».

Другими словами, что он самый неповторимый и уникальный.

Возьмем хотя бы этих двух Викторов.

Разве мы делаем или не делаем то или иное, потому что это хорошо или плохо? Просто так получается и все.

Копаешься в себе, а потом ведешь и ведешь эти бесконечные монологи… или диалоги. Это зависит от «стадии погружения».

Иногда даже сам себе говоришь: «Я от себя такого не ожидал!».

Хотя… Когда ты делаешь или говоришь что-то несвойственное тебе, все равно это выходит из тебя, значит, продуцировано тобой, подготовлено твоим мозгом, нервами, сознанием и т. д.

Иногда на это уходят доли секунды, но все равно – это ТВОЕ…

А, если «сам от себя не ожидал», то… Это что, взялось с небес? Из космоса?

Ох, Аня, остановись…

Может ты думаешь, что хорошо знаешь себя? Можно ли вообще хорошо знать себя? Знать, как ты поступишь? Знать, что ты почувствуешь?