Читать книгу "Город Собак - Анна Никольская-Эксели"

В семьях безназванцев было ровно по четыре человека — отец, мать, сын и дочь, что в общей сложности составляло население города в сто семьдесят шесть человек. А сто семьдесят седьмым был господин Олз, строго следивший за тем, чтобы численность населения не прибывала и не убавлялась.

Господин Олз пользовался у безназванцев непререкаемым авторитетом. Наряду с обязанностями главы города он был судьёй, директором банка и палачом. Худой, точно серебряный от чисто вымытых, картинно расчёсанных седин. Со стороны казалось, Олза только что высушили и накрахмалили. По строгим очкам в стальной оправе и чисто выбритым щекам сразу можно было определить, что мужчина это толковый и энергичный. Деловитое выражение читалось в подтянутом теле, подобранной шее и красивой маленькой голове. Олзу стукнуло шестьдесят, но стареть он умел грациозно. В отличие от остальных безназванцев, Олз носил изящный серый сюртук, фасон которого сделал бы карьеру любому лондонскому кутюрье, и шляпу с пером.

Самолюбивый и, несмотря на внешнюю уверенность, внутренне трусливый человек, сложения жидкого, характером меланхолик, Олз был густо смазан хорошими манерами и в разговоре умел расположить к себе, распределяя между людьми любезности, точно сдавая карты. Когда он злился, воздух вокруг удивительным образом сгущался и белел. Семьи у Олза не было, и вечерами он сам любил готовить ужин из четырёх блюд, а ещё читать на досуге старинные фолианты.

Помимо судебной ратуши, банка и квадратного постамента из чёрного гранита, в городе Без Названия не было ничего. Ни выходных, ни ресторанных счетов, ни слёз радости, ни праздников, ни беспокойства — то есть абсолютно ничего, кроме несокрушимого порядка. Безназванцы вели исключительно правильный, размеренный образ жизни. Библиотеки, храмы, театры, рестораны и галереи им были ни к чему. Вставали горожане с первым криком петуха, умывались, надевали серые сюртуки из полушерсти, завтракали неизменной яичницей из четырёх яиц и отправлялись на работу — в банк или ратушу Их жёны в серых шерстяных платьях и накрахмаленных чепцах оставались дома приглядывать за детьми и готовить ужин из четырёх блюд: салата оливье, супа-пюре, соевой котлеты и крем-брюле. Их сыновья играли во дворике четырьмя стеклянными солдатиками, а дочери — фарфоровыми пупсами с глазами из слюды.

Ровно в шесть сорок четыре горожане приходили домой, обували домашние туфли из войлока, садились в кресло-качалку и читали «Вечерние вести». Изо дня в день вести были одинаковы, но безназванцы всё равно читали их, ведь именно так поступали их отцы, деды и прадеды. По понедельникам горожане собирались на площади и исполняли патриотические и духовно-нравственные речитативы.

Спокойное течение вещей никогда не прерывалось в городе Без Названия. Нерушимость традиций ревностно чтил господин Олз, так же как это делали его седые предки, поскольку во избежание вооружённых столкновений и политических недоразумений власть в городе передавалась по наследству. Никакие потрясения и революции не тревожили мирную жизнь безназванцев. И лишь однажды в городе Без Названия произошло удивительное событие, которое положило конец вековым традициям и тысячелетним устоям этого славного города.

Давно уж мудрейшие обитатели города повторяли: «Из-за холмов добра не жди», и в этих словах оказалось нечто пророческое.

В один из вечеров на горизонте, серебряном от далёкой пыли, зажглось солнце. Огромное и алое, стояло оно над самой чертой земли, окрашивая её в яркий, пурпурный цвет, а на кряже холмов с южной стороны образовались два силуэта, отбрасывавших длинные тени. Этот случай, конечно, привлёк всеобщее внимание, и безназванцы, все как один смятенно устремили взоры на сей феномен. Силуэты эти спускались с холма с нелюбимой безназванцами торопливостью.

По мере приближения удивительной пары до горожан явственнее доносились неслыханные, чуждые их неизбалованным ушам звуки. Были они божественны! Ласкающие слух, чарующие трели и мелодичный звон неслись в город, подгоняемые попутным южным ветром.

То была музыка. Но безназванцы ведь никогда не пели, не имели инструментов — они не знали музыки. Поэтому можно себе представить, каковы были их удивление и восхищение.

Вскоре безназванцы подробно рассмотрели, кто же вторгся в пределы их славного города. Воистину то была самая странная пара, которую когда-либо доводилось им видеть. Человек, представший взорам безназванцев, оказался совершенно крошечного, по местным понятиям, роста. Одет он был в широкий зелёный камзол, кашемировые панталоны до колен, тирольские чулки и круглоносые ботинки кожи тибетского буйвола. Его крикливый наряд, оказавшись в жестокой вражде с местной серостью, заставил безназванцев поморщиться. Человек был необычайно румян, загорел и улыбчив. Добродушная простоватая физиономия с мягким контуром щёк и подбородка делала незнакомца похожим на херувима. Непокрытую голову венчала шевелюра из буйных рыжих кудрей. В руке человек держал необъятной величины саквояж и дюжину воздушных шаров, изо всех сил стремящихся в небо. На груди незнакомца, поддерживаемый кожаными ремнями, висел непонятного предназначения инструмент с торчащей сбоку ручкой, которую он без устали крутил.

Безназванцы взирали на странного человека с выражением такой тревоги, с какой глядел бы петух, вошедший в комнаты. Но даже не сам незнакомец поразил так воображение местных жителей: рядом с ним, не отставая ни на шаг, семенил диковинный четвероногий зверь. Пожалуй, более всего из того, что приходилось видеть безназванцам, он походил на крысу, хотя был гораздо крупнее (а нужно сказать, что в городе Без Названия, помимо людей, жили лишь крысы, куры и петух). У зверя была золотисто-рыжая шерсть, вытянутая вперёд голова, на которой красовался шутовской колпак с бубенчиками, и пасть с великим множеством зубов, скалящихся в подобии улыбки. Сзади златоволосого зверя располагался пушистый хвост, точно маятник, пребывавший в постоянном движении. При виде такого необычного существа некоторые впечатлительные безназванки принялись падать в обморок.

Горожане смыкали ряды всё плотнее, и, когда незнакомец вступил на главную площадь, его с тревогой встречал весь город. Не было лишь господина Олза. Но безназванцы волновались зря: улыбчивый человечек, пахнущий мятными конфетами, и четвероногое существо оказались настроены исключительно дружелюбно. Незнакомец поклонился и со свежей, наивной непосредственностью поздоровался с безназванцами на непонятном языке. Златоволосый зверь тоже издал нелепые звуки, которые горожане почли за приветствие. Но, даже будучи необычайно растерянными, с привычной серьёзностью взирали они на незнакомца и хранили молчание. А тот подошёл вдруг к маленькой девочке с золотыми волосами и протянул ей алый воздушный шар, играющий всеми красками в лучах заката. Испугавшись, девочка спряталась за мать, поскольку такого яркого цвета она не видела никогда. И тут четвероногий зверь, размашисто вильнув хвостом, подскочил к ребёнку и со стремительной радостью облобызал с головы до пят. Милое пухлое лицо девочки озарилось светом. Незнакомец шепнул что-то другу и вновь закрутил ручку необычного инструмента, а зверь поднялся на задние лапы, кружась музыке в такт.

Люди молчали, словно каменные идолы, опустив руки по швам. Сердца их переполняло волнение, доселе неведомое и приводившее их в смятение. Постепенно в лицах людей стали происходить некоторые перемены. Неподвижные и безучастные, они озарялись едва заметными улыбками.