Читать книгу "Арабы в мировой истории. С доисламских времен до распада колониальной системы - Бернард Льюис"

Завоеватели не вмешивались во внутреннее светское и религиозное управление покоренных народов, получивших статус зимми, то есть исповедующих дозволенные религии, разрешенные законом. Имеющиеся у нас данные, по-видимому, указывают, что переход от византийского к арабскому владычеству многие покоренные народы встретили с радостью и нашли новое бремя гораздо более легким, нежели прежнее, как в области взимания налогов, так и в других вопросах. Часть даже христианских жителей Сирии и Египта предпочитали господство ислама византийскому. В еврейском апокалиптическом сочинении раннего исламского периода ангел обращается к раввину-провидцу: «Не бойся, бен Йохай; Творец, благословен Он, попустил Царству Ишмаэля спасти вас от этого нечестия [то есть от Византии]… Святой, благословен Он, воздвигнет им Пророка по Своей воле и покорит землю для них, и они придут и восстановят ее». Можно сравнить с этим отрывком слова более позднего историка из сирийских христиан: «Поэтому Бог отмщения избавил нас от руки римлян при помощи арабов… Мы извлекли немало пользы, спасшись от жестокости римлян и их злейшей ненависти к нам». Народы завоеванных провинций не ограничились простым принятием нового режима, но иногда активно участвовали в его упрочении. В Палестине самаритяне, по преданию, так успешно помогали арабским захватчикам, что на какое-то время их освободили от нескольких налогов. Есть много и других упоминаний в старинных хрониках о содействии со стороны местных евреев и христиан.

Отождествление ислама с принадлежностью к арабской нации у самих арабов ясно следует из их отношения к новообращенным, которые начали толпами стекаться в ислам из завоеванных народов. Сама идея, что мусульманин может не быть арабом, была настолько неожиданной, что желающие могли принять новую веру, только став мавали, то есть перейдя под опеку того или иного арабского племени. Хотя мавали в теории были равны арабам и освобождены от большинства налогов, арабы считали их ниже себя в социальном смысле и долго старались не делить с ними поровну материальных выгод ислама. Самой важной из них было получение выплат и пенсий от дивана, органа, учрежденного Умаром для распределения доходов от завоеваний среди арабских воинов.

Эта система исходила из тождественности арабов и мусульман и поддержания религиозного престижа, посредством которого халиф осуществлял свою власть. Ее крах стал неизбежен, когда эти предпосылки оказались несостоятельными.

4 ноября 644 года халиф Умар был убит персидским рабом. Понимая опасность гражданской войны, угрожавшую исламу, на смертном одре он назначил шуру, то есть совет из наиболее вероятных кандидатов в преемники, и повелел им выбрать одного из них новым халифом. У нас имеются противоречивые отчеты о дальнейших событиях, но шура выбрала Усмана ибн Аффана, что стало сюрпризом для многих. Усман был известен как человек слабый, его даже подозревали в трусости. Его назначение представляло собой победу старой мекканской аристократии, которая, хотя и приняла все выгоды новой религии гораздо охотнее, чем когда-либо принимала ее пророка, по-прежнему презирала бывших изгоев общества, которые до тех пор доминировали в Медине. Несмотря на старания Абу Бакра и Умара кровно заинтересовать мекканцев в деле ислама, ставя их на высокие посты, как, например, когда Умар назначил Муавию правителем Сирии, аристократы по-прежнему питали недовольство и стремились вернуть себе главенствующее положение, которое считали своим по праву. Усман, как и Муавия, происходил из видного мекканского рода Омейядов и фактически был единственным представителем мекканской знати среди первых сподвижников пророка, обладавшим достаточным престижем, чтобы попасть в кандидаты. Его избрание стало одновременно и их победой, и возможностью, которую они не упустили. Усман вскоре попал под влияние главных мекканских семейств, и один за другим высокие посты империи отошли к их членам.

Слабость и кумовство Усмана обострили возмущение, которое уже какое-то время неявно бурлило среди арабских воинов. В мусульманской традиции взрыв, случившийся при его правлении, приписывается личным недостаткам Усмана. Но причины лежали гораздо глубже, и вина Усмана заключалась в том, что он не сумел их осознать, сдержать или исправить. Завоевательные войны, которые были главной темой арабской истории до смерти Умара, остановились после.

Переселение арабского народа в основном было завершено. Массы арабов обосновались в завоеванных областях, и движущая сила перенаселения на время иссякла. Кроме того, арабы столкнулись с новыми, не такими простыми преградами – высокогорьем и враждебным населением Ирана и Анатолии на востоке и севере и с морем на западе, и захватническая война стала трудным и медленным делом. Эта остановка дала племенам возможность обдумать до тех пор замалчиваемые проблемы, и вскоре центробежные силы кочевничества привели к краху администрации и общему взрыву. Оппозиционеры были различимы уже при Умаре и могли стать причиной его смерти. При слабом правлении Усмана они прорвались наружу. Бунт против него не носил ни религиозного, ни личного характера. Это был бунт кочевников против системы централизованного контроля, не против государства Усмана, а против государства вообще. У них сохранились кочевые, то есть конкретные и персональные, понятия о власти, согласно которым подчинение было добровольным приношением, которым удостаивают конкретную личность. Поскольку Усман не смог вдохновить их на это, они почувствовали себя вправе от него отказаться.

Хотя вооруженное нападение на Усмана происходило из Египта, настоящим центром оппозиции была сама Медина. Там Тальха и Зубайр, два недовольных мекканца, Амр, возмущенный тем, что в Египте его заменил ставленник Усмана, и Аиша, вдова пророка, образовали заговор против халифа и могли быть замешаны в событиях, которые привели к его убийству. Амр и Аиша, возможно понимая, к чему все идет, в решающий момент уехали из Медины, один в Беэр-Шеву, другая в Мекку. Роль Али неясна. Хотя он сам был очевидным кандидатом в преемники, которого обходили уже трижды, он, видимо, не несет прямой ответственности за убийство, хотя его бездействие и неспособность воспользоваться своим положением, чтобы его предотвратить, позднее вложили в руки врагов действенное оружие против него.

17 июня 656 года несколько мятежников из арабского войска в Египте, которые прибыли в Медину, чтобы выразить свое недовольство, вошли к халифу и нанесли ему смертельную рану. Убийство ознаменовало поворотный пункт в истории ислама. Расправа мятежников-мусульман над халифом породила зловещий прецедент и значительно ослабила религиозный и моральный престиж этого высокого звания в качестве связи, объединяющей ислам. С тех пор между правительством и племенами существовали только политические и финансовые узы. И те и другие вызывали раздражение.

Али почти сразу же назвали преемником в Медине, но даже врагам Усмана было не по себе от признания халифом того, кто, хоть и не был виновен лично, тем не менее в большой мере был обязан своим восхождением цареубийству. Другие, не испытывавшие любви к Усману, все равно не спешили признавать нового халифа. Быстро образовалась проусманская партия, которая стала требовать наказания для виновных. Али не смог удовлетворить эти требования и нажил себе немало новых врагов тем, что отменил многие назначения, сделанные покойным халифом. Сопротивление ему началось с того, что Аиша, Тальха и Зубайр, которые уехали в Мекку, стали требовать возмездия. Триумвират собрал силы, чтобы действовать против Али, и перебрался в Басру, где надеялся получить поддержку местных жителей.