Читать книгу "Забудь меня такой - Евгения Кайдалова"

XI

– Здравствуйте, это Анна Леонидовна? Я к вам от Глафиры Дмитриевны, из Москвы, она мне дала ваш адрес.

По ту сторону домофонной панели ничего не ответили, однако щелчок, оповещающий о том, что дверь открыта, прозвучал, и Майя поспешила втянуть свой чемодан на колесиках в подъезд. На лестничной площадке прямо перед ней стояла женщина, по возрасту годящаяся ей в матери. О лице ее Майя поначалу не могла сказать ничего, поскольку лицо это было до предела напряженным.

– Она жива? – в упор спросила женщина на площадке.

– Кто? Глафира Дмитриевна? Да, жива, здорова. Она говорила, что вы сдаете комнаты отдыхающим…

– Комнаты?! А-а, вы, должно быть, на море приехали… Ну, проходите, что-нибудь придумаем.

Чувствуя себя до крайности неловко, Майя втянула свой чемодан в квартиру.

– Если вы не сдаете, я могу поискать другое жилье, – неуверенно предложила она.

– Да нет, не надо, – последовал ответ, – вот эта комната вас устроит? Здесь живет наш сын, когда бывает в городе, но летом его, как правило, нет. Так что располагайтесь.

Приняв душ и передохнув с дороги, Майя уже через час сидела на кухне с хозяйкой, и та разливала по кружкам холодный компот. Чай в такую жару был просто неуместен. На сей раз Майя имела возможность рассмотреть Анну Леонидовну, не упуская деталей, и женщина производила на нее все более и более приятное впечатление. Статная, с горделивой осанкой и спокойным достоинством в движениях; про нее язык не поворачивался сказать: «хорошо сохранилась», потому что Анна Леонидовна была сама жизнь, а не когда-то прошедшая и законсервированная молодость. Легкая полнота гладко натягивала кожу на лице, а густые светло-русые волосы хоть и были уложены на затылке в продолговатый валик, но, выбиваясь из него, слегка вились у висков, придавая ее облику мягкость и нежность. Черты лица, как сразу отметила Майя, были очень правильные, но не резкие, а как бы смягченные, что делало лицо особенно милым.

– И как же поживает Глафира Дмитриевна? – спросила хозяйка квартиры со странными нотками в голосе. Она словно бы и хотела, и опасалась услышать ответ.

– У Глафиры Дмитриевны все очень хорошо, – несмело начала Майя. – Она поздоровела, помолодела даже, можно сказать. Прекрасно себя чувствует.

Явно под впечатлением от услышанного, Анна Леонидовна покачала головой.

– А живет она по-прежнему одна?

– Э-э-э… – Майя напряженно пыталась вырулить на скользкую дорожку между правдой и ложью, – она встречается сейчас с одним человеком, возможно, они будут жить вместе.

– Встречается?! – потрясенно переспросила Анна Леонидовна. – В ее возрасте? Впрочем, от нее чего угодно можно ожидать… И что, хороший человек?

– Неплохой, – дипломатично отозвалась Майя.

– У него небось дети и внуки, а она им всем как добрая бабушка, так? – В голосе Анны Леонидовны ощутимо чувствовалась боль.

– Нет-нет, – поспешила заверить ее Майя, – он тоже одинокий.

– Простите, а вы Глафиру Дмитриевну откуда знаете?

И вновь эта скользкая дорожка!

– Я у нее лечусь.

– Не может быть! Она до сих пор практикует?

– Не то чтобы лечусь, – поспешила выкрутиться Майя, – консультируюсь иногда по поводу себя и сына. Знаете, Глафира Дмитриевна потрясающе ставит диагнозы!

– Да уж, – проговорила ее собеседница со странным блеском в глазах, – с чем, с чем, а с диагнозами у нее полный порядок!

Некоторое время обе женщины молча отпивали из своих чашек и доставали ложечками фрукты.

– Она ничего не просила мне передать? – с напряжением в голосе спросила Анна Леонидовна.

– Кажется, нет.

– Неужели совсем ничего?

Майя покачала головой.

– Вот удивительно! – сказала Анна Леонидовна, зачем-то резко отодвигая от себя чашку. – Просто фантастика какая-то! Мы же с ней… мы же были знакомы столько лет, и ничего не передать – ни письма, ни на словах!

Теперь Майя кляла себя за то, что не придумала для этой женщины никакой весточки от старухи.

– Я сейчас вспоминаю, – начала она, – Глафира Дмитриевна, кажется, хотела, чтобы вы ей написали.

Анна Леонидовна улыбнулась Майе – тепло и горько.

– Спасибо вам, вы добрая женщина, – только и сказала она.

Ближе к вечеру появился муж Анны Леонидовны – офицер российских ВМС. Против ожиданий Майя увидела под форменной фуражкой характерную татарскую внешность, и на нее так и повеяло историей, привольным кочевьем и степью с травами по грудь коню. Рядом со смуглым поджарым Фархадом Мазгутовичем его жена, степенная и дородная, воплощала настолько классический тип русской женщины, насколько его вообще можно было себе представить. И все же эта пара смотрелась на удивление гармонично – как если бы два народа, чьи судьбы издревле драматически скрещивались, наконец-то слились в мире и согласии.

За стаканом домашнего вина, сменившего компот, Майя прослушала целую лекцию о том, как приходит в упадок опорный пункт российского флота на Черном море, о том, что Балаклава – ранее сверхсекретная база подлодок близ Севастополя – превращена в яхт-клуб для олигархов; о том, что цены в городе – московские, квартплата – европейская, а зарплаты, словно в насмешку, соответствуют уровню стран третьего мира. К этому невеселому перечню Анна Леонидовна добавила, что в Крыму уже практически не осталось заповедных уголков, не облепленных торговцами и не перегороженных на подходе для взимания платы. Их сын, добавила она, как раз работает частным экскурсоводом, и уж кто-кто, а он глубоко переживает превращение своей полной чудес родины в туристический ширпотреб.

При слове «частный экскурсовод» Майя оживилась: ведь она приехала в Севастополь слишком рано, чтобы Черное море как следует прогрелось, и за невозможностью купаться, экскурсии были бы для нее настоящим спасением. Однако Анна Леонидовна понятия не имела, когда теперь их Карим объявится в родных стенах – он как раз ушел на яхте вдоль побережья с каким-то олигархом местного значения – не то чиновником, не то депутатом.

Перед сном Майя вышла из дома немного погулять по набережной, однако привычной курортной расслабленности она при этом не испытывала. Мысли лезли в голову, перебивая друг друга. Как там Никита? Что вытворяет Глафира в ее отсутствие? Как она только могла поддаться на провокацию и сбежать, оставив мальчика в руках соперницы? Зачем ей этот город, где даже пляжа нормального нет, а вода не позволяет в себя зайти глубже чем по щиколотку? И курортной атмосферы еще никакой – конец мая здесь пока что не сезон. Кем, интересно, приходится Глафире эта милейшая Анна Леонидовна, и почему старуха так безобразно обошлась со старой знакомой – не передав ни слова весточки? Уж явно Анна Леонидовна такого не заслужила, как не заслужила всех предшествующих издевательств и сама Майя! Чем бы ей заняться в ближайшую неделю? Да ничем, разве это не очевидно! Будет уныло сидеть у воды и слушать болтовню соседок по пляжу, если таковые найдутся. Стоило ехать за полторы тысячи километров!