Читать книгу "Радио Мураками - Харуки Мураками"

Развернувшись — кругом, раз-два, — мы поехали обратно в Стокгольм. Другого выхода не было. До отеля добрались только поздно вечером (естественно, въехав в город, я сразу же заблудился) — солнце давно закатилось. От усталости и какой-то внутренней пустоты мы были не в состоянии говорить. Если много приятных событий следуют одно за другим, то потом обязательно происходит откат. Так устроена жизнь. И тут ничего не попишешь.

Даже теперь, когда я смотрю на карту Швеции, я сразу вспоминаю именно тот день. И в очередной раз соглашаюсь с народной мудростью: «Если все хорошо, значит, скоро все будет плохо».

Только вот Швеции, наверное, не очень приятно, что я вспоминаю ее в таком контексте…

Отчего люди любят «ленивые суси»?

Я родился и вырос в Кансае[43], и потому для меня «ленивые суси»[44](и не важно, что думает по этому поводу премьер-министр или председатель Совета ООН) — это рис, к которому добавлено множество мелко нарубленных разноцветных и вкусных вещей. А сверху лежит нарезанный тонкими полосками и слегка поджаренный омлет. Есть в этом блюде какое-то особое изящество. Когда у нас в школе проходили физкультурные соревнования, мама неизменно давала мне с собой в качестве обеда «ленивые суси». Обычно за день до этого она перекладывала свежесваренный рис в кадку, разминала его и включала вентилятор, чтобы рис поскорее остыл. Я смотрел на хлопочущую маму, и радость переполняла меня. Клубы белого пара, словно души доблестных воинов, поднимались куда-то вверх, по кухне плыл едва уловимый, мягкий запах уксуса.

А потом я переехал в Токио и как-то раз в одном из суси-баров заказал себе «ленивые суси». К моему беспредельному удивлению, мне подали рис, по которому в беспорядке была разбросана всякая всячина, включая кусочки сырой рыбы и прочих даров моря. Конечно, разница между кантоской и кансайской кухней ощущается почти во всем — взять хотя бы блюда из угря или одэн[45], но в данном случае она была настолько велика, настолько концептуальна, что я буквально лишился дара речи. Под одним и тем же названием скрывались совершенно разные вещи. Бывает, смотришь на фотографию и пытаешься отыскать стройную и грациозную девушку по имени Мэгуми[46], а вместо нее обнаруживаешь абсолютно несуразную, сисястую деваху Megumi. Боюсь, моя метафора мало что прояснила. Ну да ладно, пусть будет так.

За тридцать с лишком лет, что я прожил в Токио, я уже настолько привык к «Эдоским ленивцам», что ем их довольно часто, но кансайские «ленивые суси» я люблю по-прежнему — все-таки они очень вкусные. К тому же теперь в Токио есть несколько мест, где подают все аутентично-кансайское, так что, если вдруг на меня накатывает желание поесть «ленивые суси» по-кансайски, я знаю, куда пойти. Больше других мне нравится один ресторанчик в Адзабу[47]. Тамошний повар щедро добавляет в рис хорошо перемолотые нори[48], отчего рис из белого становится почти черным.

Если раздвинуть уложенную поверху прихотливо приготовленную смесь из вкусных и разнообразных ингредиентов (здесь и зеленый горошек, и грибы сиитакэ, и красный тай, и многое-многое другое), то черный от нори рис вдруг всплывает из глубины, как некий символ, как ядро протосознания, которое каждый из нас хранит в себе с ранних лет. И радость мою невозможно выразить словами. Радость узнавания.

Простите, но дальше разговор снова пойдет о «ленивых суси» по-эдоски. В книге Синдзо Сатоми под названием «Аппетит мудреца» (издательство «Бунгэй Сюнсю») описана случайная встреча режиссера Кадзиро Ямамото и актера Такаси Симуры, который в полном одиночестве ел «ленивые суси». При этом у актера, похоже, была разработана специальная система — он сначала методично перекладывал в маленькую тарелочку все то, что было разбросано по рису, а потом с видимым удовольствием съедал рис. Ямамото-сан удивился и спросил, чем вызвана такая манера поедания «ленивых суси». На это Симура-сан ответил: еще в раннем детстве родители — а он, между прочим, потомок древнего самурайского рода — внушили ему, что нет ничего вульгарней, чем есть рис, когда на нем что-то лежит. «К несчастью, — продолжал он с горькой улыбкой, — я очень люблю „ленивые суси“». Вот это и есть настоящая любовь. Ради нее человек готов многое вынести.

Я отлично понимаю Такаси Симуру. «Ленивые суси» — это непреодолимая страсть, перед которой не устоит даже самурайская мораль.

Дикое зрелище

На этот раз речь пойдет о туалетах. Так что те, кто считает данную тему непристойной, а также те, кто собирается в скором времени завтракать, обедать или ужинать, могут сразу перейти к следующему эссе.

У меня ни разу в жизни не было запора. Над этим можно посмеяться, сказать: «Ничего себе, прямо как у обезьяны» — и показать на меня пальцем. Ну, может, и как у обезьяны или, скажем, у барсука — мне все равно. Я считаю, что чем меньше в жизни неприятных моментов, тем лучше. Но все-таки дважды за всю свою жизнь мне так и не удалось довести до логического конца вполне внятное желание облегчиться. Попросту говоря, все втягивалось обратно. Отчего, спросите вы? А оттого, что бывают туалеты настолько дикие, что и представить себе невозможно. Об одном из таких туалетов — о том, который находится в маленьком монастыре на полуострове Святой Афон в Греции, — я уже где-то писал и повторяться не буду. Напишу о втором.

Второй такой туалет я встретил в монгольской пустыне, неподалеку от границы, во время ночевки в казарме монгольских пограничников. Туалет этот (в моем случае ставший мощным закрепляющим средством) затмевал своего афонского собрата по всем статьям, то есть он был еще более мерзким, вонючим и загаженным. Вдобавок им пользовалась тьма людей, поэтому вокруг разлилась лужа, смахивающая на небольшой пруд. В общем, зрелище поистине кошмарное. Чтобы справить нужду, нужно было сначала пройти по перекинутой через лужу доске. Но квазипруд выглядел достаточно глубоким, и при одной мысли о том, что доска может подо мной подломиться, мне становилось так страшно, что я долго не решался даже подойти к туалету. Когда же пересилил себя, оказалось, что внутри, в полумраке, охваченные какой-то безудержной, дикой радостью, роились черные мухи, по размерам сравнимые с небольшими пельменями…