Читать книгу "Биография smerti - Анна и Сергей Литвиновы"

Однако бунтовать, сочла Таня, пока рано. Проще подстроиться. Она быстро натянула джинсы, майку, кое-как пригладила мокрые волосы – и пулей ринулась в гостиную. Опоздала всего на пару минут, а Холмогорова все равно встретила ее недовольным взглядом. Гневно притопнула каблучком – на сей раз она была при параде, в костюме и на высоченных шпильках:

– У меня окно всего на полчаса, а вы заставляете себя ждать.

Извиняться Татьяна не стала, только голову опустила. Подумала: «А станет наезжать дальше – пошлю ее, и дело с концом».

Впрочем, Марина Евгеньевна тут же сменила пластинку. Безо всякого перехода произнесла:

– Скажите, у вас в гардеробе мини-юбки имеются?

– Что-о?! – опешила Татьяна.

– Вы с собой короткие юбки привезли, или надо кого-нибудь за ними в Сочи отправить? – нетерпеливо повторила бизнесменша.

– Привезла, но...

– Сегодня вечером обязательно наденьте, – приказала Холмогорова. – Ну, и остальное, все, что положено: высокие каблуки, макияж. У нас будет небольшой прием. Нужно выглядеть красиво.

Ни фига себе требования!

– Насчет приема поняла, – криво усмехнулась Татьяна. – А вот по поводу короткой юбки – не очень...

– Господи, ну что ж тут непонятного? – фыркнула бизнесменша. – Я заметила: у вас вполне приличные ноги, а вы их все время под штанами прячете.

– Разве это не мое право?

Холмогорова будто не услышала, продолжила:

– Приедет один мой старый приятель, а он до женских ножек охоч. Уж порадуйте его, будьте любезны...

Таня просто ушам своим не верила. Получается, ее не только для того, чтобы биографию писала, наняли? А за сто тысяч евро придется еще и каких-то старых козлов ублажать?

Но не зря Холмогорова – миллионерша и одна из самых успешных в стране женщин. Соображает быстро и просчитывает на пару ходов вперед. Едва Татьяна рот открыла, чтоб возмутиться, как Марина Евгеньевна произнесла:

– Ой, Танечка, только не надо делать такого лица! Вас никто в проститутки не рядит. Понадобилась бы мне продажная женщина – я ее в любой момент из Сочи вызову. И уверяю, это будет куда дешевле. По сравнению с вашим-то гонораром...

Сбавила тон до тихого, заговорщицкого. И даже на «ты» перешла:

– Сама, что ли, не знаешь: мужики – они козлы. Любят все яркое. И сиськи там, ножки... Чем из большей грязи вылез – тем большую красоту подавай. Да на халяву!

– И кому надо... показывать? – хмуро ухмыльнулась Татьяна.

– Большой человек. По моим данным, уже миллиардер, – с готовностью ответила хозяйка. – Сегодня вечером у нас в гостях будет. Убудет от тебя, что ли, если он поглазеет?

И даже не знаешь, что ответить на подобную откровенность. Скажешь: «Не убудет», – получится, пошла на поводу. А кричать, что нет, мол, назло явлюсь в джинсах, – тоже как-то глупо...

Татьяна нужных слов подобрать не сумела, промолчала. А Холмогорова продолжила:

– Значит, договорились. Тогда – давай к делу. Включай диктофон.

Садовникова исполнила приказ, а бизнесменша лукаво улыбнулась и произнесла в микрофон:

– И вот еще что... Это сейчас мой сегодняшний гость – круче не придумаешь. Самолеты, яхты, девки у него одна другой дороже. А видела бы ты его... – Холмогорова сделала секундную паузу, – тридцать два года назад. Слушай внимательно, расскажу. Пусть читатели знают, откуда миллиардеры берутся...

* * *

Когда Маринка перешла в четвертый класс, из дворницкой их с мамой поперли. На первом этаже Красного дома работал продуктовый магазин, и вот он и затребовал полуподвальчик под складские нужды. С работы, правда, маму не выгнали – наоборот, сулили зарплату прибавить, на целый червонец. Только, мол, не уходи, не оставляй двор без уборки. Однако новую квартиру предоставить не смогли.

Мама попробовала торкнуться на пару заводов-фабрик, где давали общаги, но ей везде отказали. Кому нужна сотрудница в возрасте за сорок, без образования, да еще и с ребенком? А снимать бессмысленно – за самую жалкую комнатуху просили больше половины дворницкой зарплаты. Только и оставалось, что возвращаться в родной поселок, ведь там хотя бы жилье имелось. Да и дочкины хвори чудесным образом прошли – врачи обещали, что девочка теперь в любом климате выживет.

Но Маринка уже успела полюбить городок N всеми фибрами души и умоляла мать:

– Давай останемся!

– А жить на пляже будем? – пожимала плечами та.

– Да хоть и на пляже: сейчас тепло! – запальчиво отвечала дочка.

– Не болтай, – отмахивалась мама.

Ее глаза уже шарили по скудной обстановке дворницкой: что из небольшого количества нажитого барахла оставить, а что – упаковать с собой.

– Сходи в мебельный, притащи коробок. Потихоньку собираться будем... – велела она дочери.

Маринка послушно выбежала из дворницкой. Но отправилась, конечно, не в мебельный. Хоть и мала еще, но упрямства ей не занимать. Не дождетесь, чтоб она своими руками коробки тащила, отъезду способствовала...

Вместо магазина пошла в свое любимое местечко – в парк аттракционов. В их поселке-то ничего даже близко похожего не имелось – одни примитивные малышачьи горки во дворах. А здесь – и цепочная карусель, и лопинги, и «Ромашка», и колесо обозрения... А самый писк, конечно, – аттракцион с гордым названием «Автодром». Там настоящие двухместные автомобильчики, на которых можно и разгоняться, как вихрь, и сталкиваться с другими гонщиками, и врезаться в стены.

Удовольствие дорогое – целых двадцать копеек за пять минут, но Маринка с Инкой иногда себя баловали (в основном, конечно, за Инкин счет). Причем Инна, хотя и платила за билеты, бразды правления обычно отдавала в руки подружки. Сама сидела на пассажирском сиденье и во время особо опасных виражей громко визжала.

Но сегодня Марина явилась в парк одна и на любимые машинки могла лишь глазеть – денег не имелось даже на газировку из автомата.

День был будний, и народу в парке почти не оказалось. На цепочной карусели визжали катавшиеся под присмотром мамаш совсем мелкие девчонки. Могучие качели-лопинги вкупе с «Ромашкой» стояли пустыми. Автодром же осаждала компания пацанов – довольно больших, лет по двенадцать, если не старше. Форсили по-страшному: все – с сигаретками, матерятся, харкают. Но ездили, опытным глазом определила Маринка, хреново: шуму и аварий много, служитель замонался в мегафон ругаться, а скорость черепашья, похоронные автобусы и то быстрей ездят.

Маринка стояла за ограждающей автодром решеткой, жадно следила за горе-гонщиками, а во время особо жалких виражей не могла сдержать усмешки. Один раз и просто в голос рассмеялась.

И, конечно, нарвалась. Время катания в очередной раз истекло, машинки встали, и пацаны – вместо того, чтоб взять билеты по новой, – дружной кодлой двинули к ней.