Читать книгу "Дайвинг для крокодила - Дарья Калинина"

– Машенька! Не плачь! Это же твой дядя! – кинулась к ней мать.

– А что у меня есть! – произнес Лаврентий и, желая порадовать племяшку, словно фокусник извлек из вещмешка маску какого-то неведомого зубастого страшилы. Клавдия вскрикнула. Машеньке жуткая маска, как ни странно, понравилась. Ребенок потянулся к ней своими ручонками. И, радостно хохоча, попытался напялить ее на себя.

– Не надо! – рванулась Клавдия к ребенку.

Но Лавр ее остановил.

– Смотри, как забавляется! – умиленно произнес он. – Весело ей! Пусть играет!

Вскоре пришел с работы муж Клавдии. Он тоже был рад встрече. Они хорошо посидели в тот вечер. Машенька им совершенно не мешала. Ребенка увлекла ее новая игрушка.

Но, укладывая дочурку спать в тот вечер, Клавдия заметила, что у девочки поднялась температура.

– Ну, бывает! – пробормотала про себя молодая мать. – Поспит, и пройдет.

Однако к утру девочке лучше не стало. Держалась температура и днем. А к вечеру ребенок уже весь горел. Вызвали врача. Но та лишь развела руками.

– Видимо, воспаление. Нужны антибиотики. Но в аптеках их нет. Попробуйте достать у спекулянтов, тогда у вас появится шанс спасти ребенка.

Лаврентий антибиотики достал. Но Машеньке они уже не помогли. И к исходу третьего дня ребенок просто сгорел от высокой температуры. Горе Клавдии не знало предела. Однако время шло. Клава через несколько лет родила мальчика. А за ним еще одну девочку, которую тоже назвали Машенькой. А потом случилось несчастье. Однажды, придя домой с работы, Клавдия увидела сына, который вертел в руках маску Урода, которую она спрятала после трагедии и никогда больше не доставала.

– Не трогай! – кинулась к мальчику мать. – Положи на место!

– Мама, а что это?

И не успела Клавдия ахнуть, как сын напялил маску на себя. У Клавдии случилась истерика. Она рассказала сыну о его рано умершей сестре. Об этой злосчастной маске.

– Не бойся, мамочка! – обнял ее за шею сын. – Со мной такого не случится.

– Буду надеяться, мой хороший!

И, заливаясь слезами, Клавдия обняла сына. Но в ту ночь она не спала, чутко прислушиваясь к дыханию ребенка за занавеской. Вроде бы все было нормально. Прошло около месяца. Мальчик и не думал болеть. И Клавдия понемногу совсем успокоилась. По настоянию сына она даже повесила маску на стену. Муж тоже был доволен. Все приходящие к ним гости восхищенно ахали при виде Урода, как окончательно прозвали маску в семье.

Несчастье случилось на Новый год. Клавдия всегда была хлебосольной хозяйкой. И любила принимать гостей. Вот и на этот Новый год она позвала много народу. В числе их был и один молодой человек, историк по профессии. Его привела подруга Клавдии, которая собиралась за него замуж.

Тот увидел маску и остолбенел.

– Куни-Уни! – бормотал он себе под нос. – Не может быть! Нет, может! Это в самом деле он. Потрясающе! Феноменально.

– Ты это чего? – подошла к нему Клавдия и сняла маску со стены. – На! Погляди получше!

– Откуда у вас маска Куни-Уни? – ахнул историк, протягивая к маске дрожащие руки.

– Брат привез. С войны.

– Поразительно! Этого просто не может быть. Не верю своим глазам!

Клавдия даже обиделась на молодого человека.

– А чем мы хуже других? – фыркнула она. – Есть и у нас реликвии. Страшновато, конечно, смотреть. Но мы привыкли.

– Нет, вы не понимаете! Это не просто украшение! Это культовая вещь! Жрецы использовали ее при жертвоприношениях!

– Чушь какая-то! – вмешался муж Клавдии. – Просто страшная физиономия!

– Дайте мне ее посмотреть!

И историк схватился за маску. Он даже приложил ее к своему лицу. Клавдия не вмешивалась. Взрослый человек, небось знает, что делает. Постепенно историк успокоился. Только сказал, что если это не подделка, то место маске в музее. А никак не в обычной тульской квартире, где ее даже никто толком увидеть не может.

Клавдия подумала про себя, что молодой человек слишком много воображает о себе и о своем музее, в котором работает. И занялась винегретом.

– А на сладкое у нас вишневое варенье! – торжественно произнесла она. – Еще моя свекровь варила!

Варенье было изумительным. И несмотря на то, что свекровь поленилась и не вытащила косточек из ягод, варенье попробовали все. Больше всего оно пришлось по душе сыну Клавдии. И она сама подкладывала и подкладывала ребенку сладенького, недовольно косясь на историка. Тот тоже распробовал лакомство. И накладывал себе его уже сам, совершенно не стесняясь.

Клавдия даже начала подумывать, а не убрать ли банку, чтобы спасти хотя бы остатки варенья от обжоры. Но тут варенье кончилось. А время было уже позднее, верней, раннее. Всем захотелось спать. И веселье пошло на убыль. Гости мало-помалу стали расходиться. И когда все ушли, Клавдия спохватилась, что не видит сына.

Он был у себя в комнате. Лоб у него был мокрый от холодного пота. И мальчика всего трясло.

– Что с тобой? – испугалась Клавдия.

– Нехорошо мне, мама, – простонал тот. – Это варенье! Оно у меня так и стоит перед глазами.

– Объелся!

К утру ребенку пришлось вызвать «Скорую помощь».

– Похоже на желудочные колики, – заявил безусый юнец, приехавший на машине. – Ничего страшного. Дайте ему раствор марганцовки. И все пройдет.

Но ничего не прошло. И уже вторая «Скорая» забрала ребенка в больницу. А вечером, когда мальчик был в больнице, к Клавдии прибежала ее подруга. Та самая невеста историка. Сначала Клавдия даже не поняла, что происходит. Подруга ревела белугой. И слов было не разобрать. Единственное, что поняла Клавдия, с историком случилось что-то нехорошее. И подруга почему-то обвиняет в этом Клавдию.

– Да отстань ты от меня! – обозлилась наконец Клавдия. – У меня вот мальчишка в больницу угодил. Не до тебя сейчас!

Подруга перестала реветь. И со страхом уставилась на Клавдию.

– Как? И твой мальчишка тоже? Что у него?

– Не знаю. Будто бы отравился!

– Все варенье твое! – заревела снова подруга.

Клавдия ощутила смутное беспокойство.

– Что с вареньем не так?

– Яд в нем был!

– Не может быть! Я сама ела. И как видишь, жива и здорова!

– Ты ложку съела, корова толстая! А они с Михасиком всю банку на двоих умяли!

Подруга снова заревела. А Клавдия поняла, что надвигается что-то ужасное и необратимое. То же чувство было у нее, когда болела ее Машенька. И теперь Клавдия уже знала, что будет дальше. И чутье женщину не обмануло. Историк и ее сын скончались в один и тот же день. С разницей в один час.