Читать книгу "Отель «Рай» - Алла Осипова"

— Руки можете не мыть, я дам вам специальные горячие салфетки с розовым маслом, почти как в японских ресторанах. Ароматерапия! — улыбнулась добрая волшебница, вынимая розовые теплые салфетки и протягивая нам. — Сначала чай с пирогами, а потом все остальное, идет?

Мы с Надей переглянулись и рассмеялись, устраиваясь за столом.

Чай оказался тоже необыкновенным: с насыщенным крепким вкусом, легкой ноткой бергамота и оттенком тимьяна. Приятно пить чай нужной крепости и температуры из тонкого фарфора, закусывая пирожками с яблочной начинкой, сидя рядом с надежной подругой Надеждой и доброй волшебницей Софьей. Мы с аппетитом уплетали угощение, не касаясь цели нашего визита. Хозяйка дома заботливо подливала нам чай и дождалась того момента, когда мы с Надей разомлели и насытились.

Тут Софья Сергеевна вдруг стала серьезной, в одно мгновение превратившись в преподавателя университета. Она пригладила волосы, стянутые в аккуратный пучок, сняла белый фартук и сказала:

— Вера, я кое-что знаю о вашей ситуации. Наденька мне рассказала и о вас, и о том человеке. Алеша его зовут, кажется, да?

Я кивнула, вздохнув.

— Мы представляем направление, которое очень мало известно у нас в стране. Это ноэтическая динамика, учение о сознании. Поэтому вы можете быть совершенно спокойны: приворотов, отворотов и всего этого чернокнижного хозяйства не будет. Мы сделаем некоторые легкие процедуры, и ваше сознание приведет вас туда, куда нужно. Пойдемте в комнату, на второй этаж. Надеюсь, вы больше меня не боитесь, поэтому Надюшу мы можем отпустить.

Я совершенно спокойно последовала за Софьей Сергеевной, звонко чмокнув на прощание Надю в теплую и румяную щеку.

— Все будет отлично, вот увидишь, — шепнула мне она и показала большой палец.

Мы с Софьей Сергеевной поднялись по скрипучей лестнице. Верхняя комната оказалась просторной. Потолок представлял собой голубое небо с нежными пушистыми облачками, а стены были покрашены необыкновенно яркой синей краской, которой красят стены и окна только в южных странах, из мебели были только несколько глубоких кресел с подлокотниками, два мольберта, большая коробка с пастельными мелками, плетеная корзинка с разноцветными клубками шерстяных ниток и CD-плеер на современной подставке с набором дисков на хромированной стойке.

На полу лежал пушистый розовый ковер, по которому приятно пройтись босиком.

— Вера, ты должна понимать, что именно твое сознание создало ту ситуацию, в которой ты сейчас находишься. Ты не жертва, а творец этой ситуации.

— О нет! Как я могла создать такую жуткую боль, когда находилась в двух минутах от своей мечты? Я мечтала жить в браке с любимым человеком, в доме, родить маленького ребенка… Я не могла создать эту ложь, подлость и предательство, которые сейчас меня окружают. Меня предал не только Алеша, но и Лена, которую я наивно считала своей подругой. Она преподнесла мне ужасающую новость в самый неподходящий момент, когда я ожидала ее меньше всего и не смогла защититься от этого известия. Это было как удар ножом в спину, когда человек совершенно расслаблен и не подготовлен. Она ведь знала обо всем давным-давно и долго скрывала это, выставляя меня дурочкой всем на посмешище. Зачем, за что? Ведь если бы она по-настоящему хорошо ко мне относилась, то подготовила бы меня к новости и нашла бы более подходящий момент, намекнула бы моей маме, что Алешино поведение не идеально… И сейчас я ей уже не интересна, ведь Алеша выбрал ту тетку. Она теперь будет стараться налаживать отношения с ней, хотя терпеть ее не может и прекрасно знает о ее репутации, ей известны все обстоятельства.

— Я задам тебе только один простой вопрос: а была ли ты по-настоящему счастлива с Алешей? — тихо спросила Софья Сергеевна. — Только будь честна сама с собой.

Я замолчала и задумалась. Да, у нас с ним были хорошие моменты — «Белые розы», мечты и все такое, но… Надо честно признаться, почти каждую нашу встречу он умудрялся довести меня до слез. Причем цеплялся к таким незначительным мелочам, о которых даже смешно говорить! То у меня где-то на туфельке пятнышко, то пуговица недостаточно аккуратно пришита, то губная помада не гармонирует с цветом блузки, то Ваня недостаточно почтительно ведет себя с ним или неаккуратно есть ножом и вилкой.

Это становилось настоящим мучением, пыткой… Перед встречей с Алешей я по десять раз проверяла, все ли в порядке, но он постоянно тыкал меня, как нашкодившего щенка, в мои недостатки. И всегда мотивировал это тем, что старается только для меня, чтобы я становилась лучше и лучше, что он очень внимателен к каждой мелочи и очень страдает, если что-то не так.

— Нет, наверное, не была… — ответила я после долгого молчания и тяжелого вздоха. — И танцевать он терпеть не может, а я очень люблю…

— А может быть, твой сын был счастлив с ним и нашел в нем отца?

— О нет! Сын ненавидел его и терпел все Алешины издевательства только ради меня. Из последних сил терпел.

— А может, Алеша создал за эти четыре года какие-то особенные, комфортные условия жизни для тебя, сына и семьи?

— Нет, он не особенно старался что-то делать, если честно, много чего обещал, но почти ничего не сделал, — с глубоким вздохом ответила я.

— Да, все это так. Твое бессознательное решило создать ситуацию, чтобы Алеша изменил тебе и ты об этом узнала.

— Нет-нет! Я старалась делать все для Алеши! — с жаром возразила я.

— Вот именно. Твоя искренность, забота и любовь наскучили ему. Такими мужчинами, как Алеша, надо манипулировать. Нельзя быть ласковой, любящей и верной. Это приводит к краху. Скажи, ты можешь сейчас на левом мольберте нарисовать то, что ассоциируется у тебя с Алешей до того, как ты узнала обо всем?

Я задумалась, закрыла глаза, на нетвердых ногах подошла к левому мольберту и нарисовала на большом белом листе голубым пастельным мелком белые розы в хрустальной вазе, лежащую рядом книгу, зеркало, в котором отражается домик с лужайкой, и фигурку ангела с маленькими крылышками.

— А почему все одним цветом? — спросила Софья Сергеевна.

— Чистота. Мне нравилась в нем чистота и порядочность.

— А что ты видишь сейчас? С чем ассоциируется Алеша сейчас? Нарисуй на правом мольберте.

Моя рука зависла над коробкой с разноцветными мелками. Я уже давно знала, с чем он ассоциируется у меня. Я взяла коричневый мелок и изобразила огромную какашку. На весь лист.

— Это собачье дерьмо. Я вляпалась в собачье дерьмо.

— Почему в собачье?

— Несколько лет назад Алеша ездил в Париж. Я попросила рассказать про Париж, ведь я всегда мечтала там побывать. Я ожидала услышать о французской кухне, элегантности француженок, о красоте города, но Алеша начал рассказывать, что на Монмартре он вляпался в собачье дерьмо, безуспешно пытался очиститься. Потом сел в такси, мучился от стыда, что от него воняет, краснел, вышел из такси и тут же снова вляпался в новую кучу. Я слышала эту историю множество раз, он почему-то любил ее рассказывать своим друзьям в разных компаниях и по разному поводу. Как можно такое рассказывать?! Что в этом смешного и интересного? Зачем надо было рассказывать это мне?