Читать книгу "Внимание: неверный муж! - Галина Владимировна Романова"

– У-умм, а здорово, Вань. Правда здорово! Хоть ты и зверь, но готовить умеешь. – Ася даже глаза зажмурила от вкуса пряной подливки. – Чего ты туда намешал, если не секрет?

– Секрет, – огрызнулся ирод и виновато глянул на нее исподлобья. – Ты прости меня, Аська. Я зверею, когда во мне сомневаются. Особенно ты…

– Так ничего такого я тебе и не сказала, просто пошутила. К тому же это не то песня, не то частушка, включил бы ее в свой репертуар.

– Издеваешься, да? Ну, ну, давай, продолжай в том же духе! – Он укоризненно мотнул лобастой головой, обгрыз куриную косточку и положил ее на край салфетки. – Кости не выбрасывай. Заберу собаке дворовой, она всегда меня ждет, в отличие…

– От кого? – Ася просто так спросила, без всякого любопытства, без тайных мыслей и побуждений, по инерции спросила, а Ванька тут же сделался мрачнее тучи, что бороздили небо с самого утра. – Ну, извини, извини. Я ведь ничего о тебе не знаю, Вань, в последнее время… Я же не могу знать, кто и когда разбил тебе сердце. Ой! Я, кажется, опять сморозила что-то не то, да?

А вот тут он почему-то не обиделся, а даже улыбнулся и снисходительно пробормотал:

– Сморозила, сморозила. Ешь лучше.

Доедали они в полной тишине. Иван почти не поднимал глаз от тарелки, с аппетитом расправляясь с куриными ножками. Ася же украдкой бросала на него взгляды. Воровато разглядывала его и находила все новые и новые перемены во внешности брата.

Во-первых, вопреки ее критике, он сильно похудел. Страдает, решила она. Отчего тут же взыграло любопытство. Влюбился! Несчастная любовь! Вон и складки носогубные появились, а раньше их не было. И вокруг глаз морщин прибавилось, а ему всего-то ничего – тридцать три. Во-вторых, что-то такое сделалось с его взглядом. Как будто мелькала в его глазах какая-то недоговоренность. Причем недоговоренность эта носила отчетливый тоскливый оттенок.

Точно, страдает…

И вот тут ее кольнуло. А ведь вполне может быть, что это не он Сашку бросил, а она его! Почему нет? Никто же из них Асе причин разрыва не объяснял, все имеющиеся у нее выводы она делала, исходя из своей чисто женской логики и солидарности. К тому же, наученная горьким супружеским опытом, Ася не могла думать иначе. В соответствии опять-таки с женской логикой и солидарностью все мужики – козлы и сволочи. Но бывает ведь и по-другому. Так что и тут, у Саши с Ванькой, вполне может быть как раз тот, другой, случай.

Бедный, бедный Ванька… В горле у Аси немедленно запершило от жалости. Она его обвиняла, ругала, не разговаривала с ним, а он всего лишь жертва обстоятельств. Прямо как она сейчас. Вспомнив о себе, Ася окончательно расстроилась, и в горле засаднило уже невыносимо.

– Ты чего это рассопливилась? – буркнул вдруг Ванька недовольно, сразу перестав казаться ей несчастным. – Расскажи лучше, чего тебе твой дятел начирикал.

– Вань! Я же просила без оскорблений!

– Дятел – это прежде всего тварь божья, – с противной ухмылкой произнес ирод, взял в руки чайник и начал разливать кипяток по чашкам. – Чай, кофе, сударыня?

– Чай… – Она дождалась, пока пакетик в чашке начнет распускать в кипятке коричневые фалды, и потянулась к сахару. – А дятел, как ты изволил выразиться, с одиннадцати ноль-ноль был дома. Так что его причастность к ночному происшествию больше не обсуждается.

– Не факт, – упрямо мотнул головой Ванька. – Этому еще надо найти подтверждение. Болтать он может что угодно.

– К нему заходила… Саша. – Асе пришлось это сказать, потому что Ванька в противном случае стоял бы на своем. – Она иногда заходит к нам по пятницам и…

– Мне неинтересно, – оборвал ее сводный брат на полуслове. – Ладно, допустим, что он в одиннадцать был дома. И что? Кто мешал ему перед уходом из квартиры шарахнуть свою даму сердца головой об угол комода?

– Там не было комода!

– Я, к примеру, Ась, не будь тупой. – Иван с шумом отхлебнул кофе из литровой кружки и, откусив почти полбулки с маком, пробубнил с набитым ртом: – Это мог быть шкаф или угол комнаты, или ручка двери… Да что угодно! Он ее бьет, поджигает квартиру и смывается. Все сходится, милая!

– Ничего не сходится, милый! – вернула братцу Ася его елейную нежность. – Свет в квартире зажегся около десяти. В половине одиннадцатого он погас. То есть когда Леня ушел. А в два он снова зажегся и уже больше не потухал. А потом заполыхали занавески. Вопрос к тебе: как могло случиться так, что свет зажегся, если Леньки там уже не было, а дама была без сознания. Это она, по-твоему, свет включила? Полежала, полежала за диваном, потом встала, включила свет, подожгла занавески и снова легла за диван. Так, что ли?

Ванька из природного упрямства промолчал. С диким присвистом выцедил остатки кофе. Поднялся и принялся сгребать тарелки со стола. Спорить он больше не спорил, но отчаянно пытался найти в ее словах брешь. Не нашел…

– Логика в твоих словах есть, это факт. Но все равно, твой пегас не может быть не замешанным. Зачем-то он на эту квартиру поперся!

– А то ты не знаешь, зачем, – вырвалось у Аси. – Я вот что думаю…

– Что? – Ванька как раз принялся мыть посуду и на нее не смотрел. – Что ты думаешь, чучело? Какие еще оправдывающие этого козла моменты отыщешь?

Крупные мышцы ирода перекатывались под туго натянутой на спине футболкой, руки сновали туда-сюда чуть ли не по локоть в мыльной пене, тарелки громыхали, чашки со свистом развешивались на крючках. Столовая тряпка просто играла в его руках, вытирая стол, мойку и край сияющей раковины. Все это легко и непринужденно. Ну, находка просто, а не мужчина. Почему же до сих пор так никто из представительниц женской половины рода человеческого не захотел стать счастливой? Наверное, потому, что характерец у сводного братца был еще тот… Хотелось, ох как хотелось Асе предъявить сейчас ему счет за козла, но она сдержалась. Спор затянется, а времени нет. Дома Ленька, и он ждет ее, и он голодный. А в багажнике ее машины пакет с продуктами валяется со вчерашнего вечера. Нет, спорить некогда, нужно спешить домой…

– Я думаю, что к барышне приложился либо ее ухажер, либо муж, либо любовник. Любая из этих категорий тянет на приобретенные рога, поэтому мотив преступления очевиден. – Ася встала, потянулась с хрустом и пробормотала: – Так что, Ванька, хочется тебе или нет, Ленькина вина здесь только в том, что…

– Что он никогда не любил тебя по-настоящему, – прокаркал Ванька, не поворачиваясь. – Что он изменял тебе с этой курвой. Так? Это ты вменяешь ему в вину и, не моргнув глазом, прощаешь?

– Но он же никого не убивал! – возмутилась Ася, подлетела к ироду и с силой опустила на его крепкую спину туго сжатые кулачки. – Чего ты к нему привязался?! Что ты вообще ко мне привязался?! Твое-то какое дело, кого и за что я прощаю?!

Футболка на Ванькиной спине натянулась так, что, казалось, еще мгновение, и она точно треснет. Бычья шея с выбритым затылком словно окаменела. А руки, занятые до сего момента мытьем раковины, молниеносно напряглись, заиграв мускулатурой.