Читать книгу "Имидж напрокат - Дарья Донцова"

Нина приложила палец к губам:

– Тсс! Вы не слышали моих слов. Некоторые больные такие безответственные – ужас. Привезут их по «Скорой», в реанимацию положат, а они давай выступать: «Что вы мне колете? Не хочу капельницу! Лекарства глотать не стану, это химия…» Доктор вежливо спрашивает: «Как же вас лечить?» А ему в ответ: «Как хотите. Но без таблеток, инъекций, клизм». Но ведь не получится тогда ничего хорошего. И это еще полбеды. Полная беда начинается, когда человеку передвигаться по отделению разрешат. Пошастает по другим палатам, поболтает с пациентами и давай скандалить: «Почему ему выписали витаминные капли, а мне таблетки?» И капризов через край: «Диету соблюдать не стану, дайте холодец, как Ване из десятой палаты». Вот же глупость: у Ивана рука сломана, ему заливное для укрепления костей дают, а у тебя панкреатит, в этом случае холодец просто яд, гвоздь в гроб. С простоквашей вообще горе. Хорошая же вещь, но многие ноют: невкусно, пресно, сдобрите вареньем, сахаром, фруктами. Но тогда ведь вся польза пропадет! А вы молодец, съели свою порцию.

– Ик, – кивнула я. – Но поскольку кто-то из моей кастрюльки отпил, я слопала чуть меньше четырех литров. Фуу…

Медсестра вытаращила глаза:

– Сколько?

– Ик… четыре литра, – повторила я, – без малости. Чуть не умерла.

– Матерь Божья, как в вас столько влезло? – ахнула Нина. – Немыслимое дело!

– Сами, ик, велели, я не обжора, – обиделась я.

– Я? – изумилась медсестра. – Попросила вас столько съесть?

Простокваша в моем животе принялась радостно прыгать. Я прижала ладони к пупку.

– Сказали: «Выпейте кисломолочный продукт, только надо употребить весь».

Нина оперлась локтями о стол.

– Я имела в виду одну кружку.

Икота навалилась на меня с утроенной силой.

– Всего двести пятьдесят граммов? Ик-ик-ик…

– Ага, – сдавленным голосом подтвердила Нина и начала кашлять.

– Вы не уточнили количество, – только и смогла возразить я, – но подчеркнули, что надо съесть всю порцию.

– В тот момент сигнал вызова поступил, – сказала медсестра, – и я помчалась в палату. Наверное, плохо вам объяснила, извините.

– На крышке была надпись «Все Романовой. 5 л», – прошептала я.

Нина прикрыла рот рукой.

– А, теперь понятно. Дело в том, что просто-квашу разливают на пищеблоке всем отделениям сразу, потом баклажки на тележках по местам назначения развозят. Каждая подписана, чтобы не перепутать кому сколько. У нас много больных, поэтому на таре обычно пишут «Все Романовой. 5 литров». Евгения Романова – это наша старшая медсестра. А вот на шестом этаже два отделения, и у них другая надпись… «Половина Кузнецовой, половина Решетниковой». Надо содержимое разделить.

Я проглотила простоквашу, которая при очередном приступе икоты добралась до носа.

– Идите к себе и ложитесь спать, – посоветовала Нина. – Не расстраивайтесь, простоквашка наша прямо яма здоровья, вам только лучше, что столько съели. Хотите, я вас от икоты вмиг вылечу? Методом психотерапии, никаких лекарств.

– Отлично, – обрадовалась я, – ик, ик…

Медсестра встала.

– Повернитесь спиной к холодильнику, расслабьтесь, закройте глаза, не оглядывайтесь. Все хорошо, вам комфортно, тепло, уютно. Да?

– Да, ик, ик… – прошептала я и услышала тихий шорох.

– Вам очень-очень спокойно, – бормотала Нина, – приходит сон…

Я зевнула и вдруг ощутила, как по спине катится огненный шар. Он пролетел от шеи до поясницы, попал в мои трусики и стал гореть там.

– А-а-а! – заорала я, открывая глаза. – Мама, это что? Пожар! Помогите!

– Спокойно, спокойно, – зачастила Нина, – ничего горячего.

Я обернулась.

– У меня горит филейная часть, и по ней что-то течет. Что случилось?

– Вот вы и успокоились, – довольно заметила девушка. – Я применила хорошо известное средство, придуманное Гиппократом: если человек впадает в истерику, рыдает, орет, корчится или икает, надо его сначала расслабить, привести в состояние нирваны, а потом внезапно кинуть ему за шиворот кусочек льда. Всегда срабатывает. Видите, как здорово? Вам помогло.

– С-с-спасибо, – с трудом произнесла я.

Народные средства не всегда хороши. Да, икота у меня прошла, зато я превратилась в заику. Уж не знаю, что лучше. А еще мне не понравился эпитет «яма здоровья», которым медсестра охарактеризовала простоквашу. Не внушает он большого оптимизма. Хорошо хоть Нина не сказала «могила здоровья».

Ощущая себя воздушным шариком, внутрь которого залили кисломолочный продукт, я добрела до своей палаты и увидела посреди нее спортивную сумку, из которой торчала нога в ботинке. К подошве был приклеен лист размера А-4 с объявлением: «Не трогать убитого. Голову откушу. Енот Сергеев».

Я потерла глаза, ощутила приступ тошноты, ринулась в сортир, избавилась от простокваши и понеслась на пост.

Нина, изучавшая что-то в планшетнике, оторвалась от увлекательного занятия.

– О, вы прекрасно выглядите – вон как глаза блестят.

– В моей палате сумка с трупом, – выдохнула я.

Нина приоткрыла рот.

– С трупом? С каким?

– С-судя по н-ноге, обутой в черный б-ботинок, м-мужским, – прозаикалась я.

Медсестра встала.

– Лампа, дорогая, в нашем отделении все живы-здоровы.

– Нет, – зашептала я, – кто-то умер и сейчас лежит в спортивной сумке в моей палате.

– Я недавно обходила этаж, люди отдыхают, вам почудилось, – начала успокаивать меня де-журная.

– Сами поглядите, – велела я.

– Хорошо, пойдемте, – мирно согласилась Нина. И на ходу продолжила: – Но понимаете, если в отделении кому-то сделается плохо… такое случается, я не стану врать, что всех вылечивают… если иногда, порой, очень редко, кое-кому совсем пожилому станет хуже, его увозят в отделение интенсивной терапии. На нашем этаже смерть больного невозможна. Разве только человека лет ста двадцати Господь к себе заберет, тогда его тело спустят в наш новый уютный морг. Никто в сумку останки не запихнет.

Медсестра открыла дверь в мою палату.

– Ну? Где то, что вас напугало?

– Н-нету, – прозаикалась я. – П-подождите, не ух-х-одите!

Нина встала у двери и скрестила руки на груди. А я начала обыскивать помещение – открыла шкаф, посмотрела под кровать, заглянула в ванную.

– Так и есть, как я говорила, отсутствует трупик, – нежно пропела медсестра. – Что ж, дорогая Лампа, устраивайтесь баиньки. Вы после травмы, глюки естественны.

Я показала пальцем на середину палаты: