Читать книгу "Рождественский детектив - Татьяна Полякова"

Иннокентий прогалопировал к двери и закрыл ее своим пусть и не мощным, но довольно крепким телом. А тут к нему еще и братья присоединились.

– Да как вы смеете? – возмутился Емельян. – Выпустите меня немедленно!

– Решил сбежать с моим бриллиантом? Не выйдет!

Емельян вывернул карманы пиджака. Но Люся только хмыкнула:

– Меня на это не купишь! Может, ты его в трусы спрятал? Или вообще – проглотил. А завтра слабительного напьешься и – вуаля – бриллиантик вышел! Был Емельян бомжом, стал миллионером.

– То есть, пока бриллиант не найдется, вы меня не выпустите? – уточнил тот.

– Естественно.

– А может, милицию вызвать? – предложила Тоня.

– Сами разберемся, – отрезала Люся.

– Да, сами, – неожиданно согласился с ней Емельян. В следующую секунду Тоня поняла почему: – Я как личность, не имеющая документов, не хотел бы попадаться на глаза представителям правоохранительных органов.

– Ну и что вы предлагаете? Всех обыскивать и сделать промывание желудка?

Люся сначала задумалась, а потом энергично кивнула:

– Да, это мысль. Только не всем, как ты сказала, а Емельяну, Соне, Марианне, Льву и Эдуарду. Члены моей семьи вне подозрения.

– Но мы тоже… – взволновался Эдик. – Тоже члены… В смысле, братья.

– Я вас сегодня второй раз в жизни увидела. Мне вы – никто!

– Ты, курица, нам тоже никто, – вышел из себя Лев. – Так что не надейся, что мы тебе позволим… – Он развернулся к старшему брату и грозно молвил: – Кеша, уйми свою бабу, иначе…

– Не смей называть ее бабой, – вступился за супругу Иннокентий. – И курицей тоже не смей! – И, отстояв честь своей дамы, он обратился к ней лично: – А ты, Люся, не перегибай палку! Никого мы обыскивать не будем (про промывание я вообще молчу), вместо этого разбредемся по квартире и начнем искать твой перстень.

– Кеша, не тупи, перстень не потерян, его украли!

– Люсенька, по-моему, ты ошибаешься.

– Я? Да никогда! – отрезала непоколебимая в своей правоте Люся.

– А может, ты его просто машинально положила не в коробочку, а в другое место… Ты ж побежала за тазом и свечами… И…

– Я положила его вот сюда, – отчеканила Люся, ткнув в банку из-под чая, стоявшую в шкафчике в прихожей. – А вот убирать, как обычно, в ящик не стала. Оставила банку прямо тут, потому что торопилась принести все прибамбасы для гадания. Конечно, разве я могла предположить, что среди нас есть вор?

– Людмила Геннадьевна, – подала голос Соня, но не была услышана.

– И этот вор, – продолжила матушка, – решил, что я хвачусь бриллианта только завтра или послезавтра, а то и через неделю, и тогда ищи его, свищи. Он на те полтора миллиона долларов, которые выручит от его продажи, на Бали улетит!

– В таком случае это не Емельян, – не преминула заметить Тоня. – Ведь у него даже российского паспорта нет, не то что заграничного.

– Заграничного и у меня нет, – выпалила Соня. – А еще я хотела сказать, что вор поспешил бы покинуть квартиру, чтоб поскорее вынести камень, но мы все тут, и это значит…

– Ничего не значит! Злоумышленник просто не успел скрыться, я хватилась перстня слишком рано.

– И все-таки я думаю так же, как Иннокентий. Никто перстень не крал, вы его просто не туда сунули да забыли. В вашем возрасте такое случается…

Вот этого Соне говорить не стоило! Люся при любом замечании, касаемом ее реального возраста (уже даже и не бальзаковского), приходила в ярость:

– Это чаще случается с подобными тебе старыми девами! – процедила она.

– Уж лучше оставаться девой, чем, как вы, пускаться во все тяжкие в том возрасте, когда уже о душе пора подумать…

Чем бы закончилась их перепалка, можно было только гадать, но разругаться вдрызг дамам не дал Емельян.

– А не вернуться ли к нашим баранам? – громко спросил он.

– Да, действительно, – поспешила согласиться с ним Соня. Она знала, что в любой баталии, пусть и словесной, победу одержит неукротимая пенсионерка.

– Предложение Иннокентия мне лично кажется разумным. Давайте действительно поищем перстень, авось он найдется?

Все, за исключением Люси, Емельяна поддержали. Матушка же уселась возле двери, чтоб в случае чего не дать вору уйти.

– Тонечка, пойдемте вот в эту комнату, – шепнул Емельян на ухо Антонине и повел ее туда, где был накрыт стол.

– Но здесь перстня точно нет, – так же тихо ответила та, но все же пошла за Емельяном. – Я все время находилась тут, и в комнату никто не заходил…

– Вы совершенно правы, перстня здесь нет, я просто хотел доесть свой кусок. Мясо вкуснейшее! Как ваша матушка при таком отвратительном характере умудряется столь прекрасно готовить? Я всегда считал, что кулинария – удел благодушных…

– Емельян, – оборвала его рассуждения Тоня, – а вам не кажется это некрасивым: есть тогда, когда остальные заняты делом? Я предлагаю присоединиться к ним и поискать перстень.

– Ни к чему. Его скоро найдут.

– Вы знаете, где он лежит?

– Нет, но я догадываюсь, что на видном месте. Возможно, в ванной на полочке. Или на кухонном ящике, где хранятся спички.

– То есть вы считаете, что мама действительно не прятала его в коробку? Машинально положила на полку, когда набирала воду? Или на шкафчик, доставая спички?

– Нет, ваша матушка совершенно точно вернула перстень на место – она не произвела на меня впечатления рассеянного человека. Но его оттуда кто-то взял (я догадываюсь – кто, но пока не скажу, хочу проверить), а когда факт исчезновения вскрылся, вор испугался и решил вернуть драгоценность владелице. А так как признаться в своем проступке он не может, то просто положит перстень на видное место и…

– Нашелся! – раздался радостный вопль. – Вот же он, лежит на тумбочке!

– Как на тумбочке? – ахнула Люся.

– В ней свечи хранятся. Ты, наверное, перед тем, как за ними полезть, положила на нее перстень, а потом забыла о нем…

– Это на меня не похоже, – с сомнением протянула Люся. – Я, может, и не девочка уже, но склерозом пока не страдаю…

– Люсик, ты у меня как девочка, – промурлыкал Иннокентий. – И память у тебя соответствующая… Девичья.

Люся сразу растаяла и довольно прожурчала:

– Как хорошо, что камень нашелся, а то так было неприятно подозревать близких людей… Хотя, честно говоря, на вас, мои дорогие, я даже не думала…

– Мама, а ты не желаешь извиниться перед Емельяном? – строго спросила Тоня, взяв своего кавалера под руку (сначала его пришлось оторвать от тарелки) и выводя его в прихожую. – Ты огульно обвинила человека…