Читать книгу "Провинциальный детектив - Фридрих Незнанский"

– Я тебе по-хорошему говорю. Не нарывайся, Иванников. – Турецкий сделал еще глоток пива.

Судя по всему, Аид начинал постигать масштаб бедствия. Он начал судорожно ерошить свои бесцветные волосы.

– Ладно. Я понял. Но что я могу сделать? Что?! Скажите мне, что? Я честно говорю: понятия не имею, кто это мог сделать! Клянусь!

Тут Панюшкин, стоявший до этого тише воды ниже травы, засмеялся. «Еще бы, сатаной поклялся!», – мелькнула мысль. Турецкий глянул на него строго, но потом тоже решил засмеяться. Для пущего психологического эффекта.

– Как, что? Подумай. Тебе надо крепко подумать! Ради твоего же блага! Ты сам-то не понимаешь, что в этой ситуации подставляют именно тебя с твоим дурацким кабаком, этим нелепыми звездочками, свечками, черными одеяниями, сайтами и прочим?

– А с сайтом, кстати, что? У вас же там форум есть. Я там был. В подфорумах ничего нет, но ведь существуют еще личные сообщения! – быстро протараторил Панюшкин.

Аид свел брови острым углом.

– Верно. Это вариант. Я посмотрю.

Турецкий снова коварно улыбнулся.

– Не «посмотрю», а «внимательно посмотрю». Ты понял, что от твоей внимательности многое зависит, да?

Аид молчал. Он думал. Было видно, как мысль мечется в стеклянных глазах. Очевидно, до него дошло.

– Я внимательно посмотрю. И завтра дам знать.

– Дай. – Турецкий еще раз улыбнулся и вышел.

Уже в гостиничном номере он вспоминал, как для вящей убедительности они с Панюшкиным вернулись в зал и спокойно допили пиво, специально нервируя Аида своим присутствием. Потом прогулялись до машины. Ночь была теплой. Да… теплая, приятная ночь… Ветерок легкий. Звезды, конечно, не южные, но все же! В полумраке даже район с жалкими частными домишками казался не таким уж убогим. Ночь облагораживает.

Внезапно он заметил на прикроватной тумбочке лист бумаги.

«Звонила Алевтина Дудкина. Просила перезвонить».

Видимо, Алька не дозвонилась в номер и оставила сообщение на рецепции, а они принесли записку в номер. Что у нее там может быть срочного? Турецкий глянул на часы – полчетвертого. Перезванивать было, мягко говоря, поздно.

Глава 11

Первое, что сделал Турецкий на следующее утро, – набрал номер московского офиса. Он, конечно, догадывался, что ничего срочного или форс-мажорного произойти там не может – слишком хорошо отлажена система. Но все равно было как-то не по себе. А если вдруг?.. Нет, никакие «вдруг» в нашей системе координат невозможны. И Алевтина просто… Ну, как бы это сказать?.. Женщина. Звонит по поводу и без оного. Ладно. Это понятно, но какого черта там никто не подходит? Длинные гудки нервируют его уже с минуту. Девять утра, Алька в это время должна сидеть на телефоне, как солдат на боевом посту. Та-ак!.. Ладно, надо будет – сами дозвонятся.

Он спокойно спустился к завтраку, планируя не спеша поесть и отправиться к Подгурскому. Но в фойе его уже ждал Панюшкин.

– Доброе утро, Александр Борисович!

Турецкий обреченно вздохнул.

– Привет, Сережа! Я, если честно, еще не завтракал. Желаешь, выпей со мной кофе за компанию.

Панюшкин отказываться не стал. Они сели за столиком у окна. Турецкий лениво размазывал по тарелке овсянку – с утра аппетита, как всегда, нет, но поесть надо. Панюшкин смаковал местный вариант эспрессо.

– Ну, какие ощущения от вчерашнего разговора?

Что характерно, возвращаясь от Аида, они впечатлениями не обменивались. Молчали больше. Каждый думал о своем.

– По-моему, он, как бы это сказать, остался под впечатлением…

– А как же! Старались ведь. Изо всех сил старались. – Турецкий усмехнулся, вспомнив вчерашний спектакль. – Ясное дело, никто ему наркотики подбрасывать не собирался и не собирается, но образ наших правоохранительных органов повсеместно таков, что поверить можно чему угодно. Даже такому бреду.

«Да уж, бред – не бред, но сработало», – подумал Панюшкин. Тем более что он лично знал несколько человек в своем ближайшем окружении, которые такими методами пользовались, при этом не слишком перегружая совесть.

– Чего задумался? Для нас главное было – простимулировать творческое начало нашего бледнолицего приятеля. А оно в нем есть определенно. Как думаешь, когда ему звонить и мрачным голосом спрашивать «Как дела, Иванников?»?

Панюшкин расхохотался. Он представил себе эту картину: Турецкого, изображающего Карабаса-Барабаса в погонах, и Аида, лицо которого искажается, как от зубной боли.

– Ладно, думаю, после обеда стоит его дернуть немного. Поторопить, так сказать. А сейчас я, вообще-то, думал двинуть к вам. С начальником твоим поговорить по моим делам. – Панюшкин молча допивал кофе. – Вот только поднимусь в номер минут на пять – надо в Москву позвонить. Ты меня подождешь здесь, ладно?

Панюшкин кивнул и заказал себе еще чашку кофе. «Кто знает, может разговор будет долгий», – подумал он, решаясь на еще сто пятьдесят граммов малоаппетитной коричневой бурды. Он даже половины не успел допить, а Турецкий уже вернулся.

– Видишь, быстро получилось. Не могу дозвониться до московского офиса.

К Подгурскому езды было минут десять. Достаточно времени, чтобы прокрутить в голове все возможные причины отсутствия Алевтины на рабочем месте. Мобильный тоже не отвечал. Ладно, перед тем как зайти к Подгурскому, надо набрать Антона. Он-то точно скажет, что у них там происходит.

Сказано – сделано.

– Ты иди, Сережа. Я догоню. Покурю тут на крыльце. Звонок один надо сделать.

Антон ответил сразу.

С минуту Турецкий слушал «сводку с фронта», потом замер, возмущенно шмыгнул носом и, наконец, произнес: «Я ее уволю!»

Там, в Москве, Антон торопливо оправдывался: «Зачем так сразу? Ну, приняли решение на свой страх и риск, но, думаю, хуже не будет. В общем, ты, Александр Борисович, не горячись».

Турецкий раздраженно нажал на «отбой», оглянулся в поисках урны и, не обнаружив таковой, загнал окурок ногой в люк. Потом решительно поднялся на второй этаж в приемную Подгурского. Там, за столиком для посетителей, положив ногу на ногу и прихлебывая жидкий милицейский чаек, сидела Алька. Она сосредоточенно просматривала материалы по Смородскому.

Турецкий остановился в дверном проеме, задержал дыхание, приготовившись как следует ее «пропесочить». Но вдруг понял, что на самом деле страшно рад ее видеть. И правда, если бы знал, что надолго застрянет в этой дыре, взял бы с собой кого-нибудь. Тем более что вместо одного дела нарисовались два. Тем не менее, самоуправство должно быть наказано. И вообще, как она здесь оказалась? Почему Подгурский дал ей материалы?

Алевтина подняла на него глаза и резко затараторила:

– Александр Борисович, я в шесть утра приехала, ночным поездом. Хотела номер в вашей гостинице заказать, но там мест нет. Театр какой-то московский на гастроли приехал…